
Цветаевскую “Повесть о Сонечке” вряд ли можно всерьез полагать документальным свидетельством, а уж тем более повестью – о Софье Голлидэй, о студийцах-вахтанговцах, о послереволюционной Москве, не суть. Скорее фрагментом автобиографии души. Ведь о чем бы ни писала, к кому бы ни адресовалась Марина Цветаева, она неизменно выплескивала себя, теребила струны обостренной памяти, перебирала, как четки,…