Хороший в этом году вышел театральный фестиваль «Науруз». Ни одного случайного спектакля. По крайней мере среди тех, что удалось увидеть автору в обширной программе.

На открытии показали недавнюю премьеру Камаловского театра «Башмачки». Комедия характеров Тази Гиззата, переработанная и положенная на музыку в 1942 году, долгое время ассоциировалась со славным прошлым татарского искусства. И остаться бы ей там, если бы Фарид Бикчантаев сотоварищи не решился на отважную авантюру – поставить на существующей основе современный спектакль. Экранов и голограмм – нет. Есть сегодняшние интонация и способ рассказа. На зыбких слюдяных поверхностях, венчающих сцену, художник Сергей Скоморохов размещает виды старой Казани. И хотя стилистика исполнения рисунков иная, организованное им на сцене пространство интонационно напоминает наивную живопись. Его ученица Марина Марьянич одевает спектакль так, что порой хочется назвать ее революционером в интерпретации национального костюма. Похожие на виденные на фотографиях рубежа XIX и XX веков, приглушенных тонов костюмы возрастных персонажей резко контрастируют с тем, во что одеты молодые, отстаивающие, как водится, право на любовь, читай – на жизнь, на будущее. Они все невероятно яркие, в чистой, не смешанной палитре, с парадоксальным кроем калфаков – женских головных уборов и сегодняшними деталями, вроде рюкзаков доставщиков. Лишь в костюме свахи-спасительницы прошлое и настоящее соединены. Великолепная сама по себе музыка Жаудата Файзи аранжирована Данияром Соколовым (он же за дирижерским пультом) так, словно она сочинена вчера. Мелодическое звучание сменяется рэпом, ритм, энергия – все здесь. Изысканно легко, не педалируя, существует весь актерский ансамбль. Никто не комикует, никто надсадно не представляет, и в результате – внятно рассказанная средствами современного театра очень смешная и человечески обнадеживающая история. Театральное счастье. «Башмачками» камаловцы открыли свое прекрасное новое здание.

Два других спектакля хозяев фестиваля, поставленные в камерных пространства Театра имени Г.Камала недавними выпускниками ГИТИСа, резко контрастировали друг с другом, прежде всего качеством работы над литературным материалом. Пронзительное и филигранно точное сочинение Айдара Заббарова на основе пьесы Резеды Губаевой «Возвращение Тукая» и вызывающая много вопросов, по ощущению сделанная второпях постановка Данны Афауновой «1001 ночь». Главная проблема – в отсутствии драматургии. О происходящем со сквозными персонажами, которым грезится мираж в пустыне, можно только догадываться. Потому и отбор притч выглядит необязательным. Отчасти спасает постановку фантазийное мышление художницы Валентины Николайчик.

Скромный и при этом обаятельный спектакль показал Молодежный театр «Учур» из Бишкека. Режиссер Уланмырза Карыпбаев объединил в сценическом тексте постановки «Чиркин омур», что в переводе – «Эх, жизнь!», часть фабулы «Любови и голубей» В.Гуркина, мир «Нашего городка» Т.Уайлдера, зонги Б.Брехта и вербатим. Скажите – винегрет? Не без того, но привлекательный, прежде всего, в части искренности и живости актерского существования. Доказательный во всей своей художественной эклектике, спектакль адресован не фестивальному, а реальному зрителю коллектива, кочующего в своем родном городе с площадки на площадку.

Сценография казахской постановки «Прегрешение Шолпан», основанной на рассказе Магжана Жумабаева, только поначалу кажется незамысловатой. Остов юрты выполнен из прутьев. Бутоном цветка он открывается от сердцевины вниз, повторяя ту же форму веревками, устремленными за колосники. Неявной рифмой с песочными часами он напоминает как о бренности попыток человека стать счастливым, так и о роке, преследующем нас. Артисты театра из Костаная начинают спектакль, рассказывая о героях в третьем лице, затем постепенно персонажи присваивают их, что позволяет эпической интонации повествования стать предельно эмоциональной. Режиссер Баатырбек Шамбетов, сценограф Садыр Ниязкулов и их полноправный соавтор исполнительница главной роли Диана Турсынова добиваются поистине трагического звучания истории молодой женщины, положившей на алтарь желания иметь ребенка свою жизнь.

Известно, что XXI век и цифровое сознание настаивают на визуальном восприятии не только действительности, но и театра. На эти вызовы интереснейшим образом ответили Адыгейский театр имени И.С.Цея – спектаклем «Царь Эдип» режиссера Константина Мишина и сценографа Анны Федоровой и Хакасский театр имени А.М.Топанова – постановкой «Той. Дым» Тимура Казнова в соавторстве с художником Екатериной Ряховской. Пьеса Софокла и история, рассказывающая о трагедии предательства через национальный ритуал, дали театрам повод создать невероятно красивые спектакли. Оба крайне в этом смысле привлекательны: талантливо придуманные образы, их череда держат внимание наблюдающего. К сожалению, обе работы, важные для театров, в которых созданы, грешат общей бедой: актер словно теряется за картинкой, становится одним из ее выразительных элементов.

Три спектакля театра кукол, безусловно, украсили и без того художественно насыщенную афишу фестиваля. Минимализм, но при этом точность использования изобразительных средств отличали постановку Александра Иванова и Афанасия Аргунова в театре Нерюнгри «Играем в Олонхо». Детская игра в героический эпос позволила не просто вспомнить перипетии последнего, но переосмыслить его в связи с личным опытом каждого зрителя.

Волшебная сказка «Абугалисина», записанная татарским классиком Каюмом Насыри, о противостоянии двух братьев, владеющих магией. Таинственная и притягательная Бухара буквально ожила как в многоуровневом пространстве спектакля, созданном художником Сергеем Рябининым, так и в придуманном постановщиком Ильгизом Зайниевым мире, где действовали и марионетки, и тростевые куклы.

Вдохновенный спектакль из ЮАР «Гамлет» театра кукол Janni Younge productions был показан в рамках специальной программы XI Международной театральной олимпиады. Дженни Янг – режиссер и сценограф спектакля – предложила уникальное визуальное решение. Собственно кукол нет, есть маски, выполненные в скульптурной технике. Это полноценное и подробное изображение головы. Фактура затылка проработана не менее подробно, чем лицо. Продолжением маски становится холст, наброшенный на подобие плечиков. На сцене только семь артистов, они играют всех персонажей. Когда тот или иной герой активно действует, им управляют два кукловода. Кто-то ведет голову и одну из рук, кто-то только руку. В холсте сделаны отверстия, и руками персонажа становятся кисти рук исполнителей. Неважно, что одна из них может быть черной, а другая белой. Они «ведут» ткань, из которой состоит тело, так, что последнее передает каждый нюанс эмоционального состояния. Достаточно вспомнить словно усохшее до хрупкой веточки тело принимающей весть о смерти отца Офелии. Сочетание этих движений и блистательное исполнение шекспировского текста, который произносят исполнители, видимые за спинами своих скульптурно-тканевых героев, создает невероятный эффект. Прочно зафиксированное в статике выражение лица головы-маски вдруг оказывается живым, меняясь от происходящего. Это магическое преображение наиболее очевидным становится в момент знаменитого монолога To be or not to be. Эффектную мизансцену – Гамлет мечется, заполняя своим холщовым телом все пространство подмостков, – режиссер решает как диалог двух ведущих куклу артистов, настаивая на раздвоенности сознания героя. Жаждущие увидеть смысловую интерпретацию известного текста, возможно, были разочарованы. Спектакль следовал сочинению классика, не позволяя себе вольностей, однако внимательный взгляд не мог не заметить, что часть голов персонажей были вылеплены с европейцев – Полоний и его семья, Гертруда, а часть – с африканцев, Клавдий, в том числе. Таким образом Гамлет становился полукровкой. Возможно, это ключ к пониманию послания спектакля, и на родине зрители спектакля считывают его. В столице же Татарстана поводы для восхищения смотрящим подарили талантливые куклы и работа артистов с ними.

Нынешний «Науруз» был семнадцатым. Хочется верить, что ничто не помешает его лидерам Фариду Бикчантаеву и Ильфиру Якупову проводить его впредь.

Евгения КУЗНЕЦОВА

«Экран и сцена»
Июнь 2025 года