Вологодский театральный проект, инициированный актрисой городского Камерного драматического театра Марией Иваненко, называется «Прошлое в границах настоящего». Взаимоотношения с историей, в том числе с историей места, молодую актрису занимают всерьез. Во всяком случае, в начале сентября в Вологде появился индивидуальный аудиоспектакль-променад «Пересечение», запущенный в телеграме, с участием Иваненко. Идея этой работы тоже принадлежала ей – провести по городу, рассказывая о Вологде и вологжанах голосами двух вымышленных людей, бабушки и внука, представителей эпох, отделенных друг от друга примерно полувеком. В обаятельный вымысел вмонтировано немало свидетельств городских старожилов, вплоть до встречи юной героини с поэтом Николаем Рубцовым, – воспоминания собирались Дмитрием Мухиным. К тому же можно получить представление о причудливой эволюции городского нейминга: например, Архиерейский сад – Парк культуры и отдыха ВПВРЗ, где за аббревиатурой скрыт Вологодский паровозоремонтный завод, – Кремлевский сад. Знаковые места города видишь во время этой прогулки не только вживую, но и на иллюстрациях современных художников (линогравюры и гравюры на пластике, акварели) и старых фотографиях – их подкидывает вместе со схемами передвижения телеграм-бот. Параллельно вслушиваешься в две истории привязанности к Вологде, в два параллельных и наивных рассказа о мучительности, но необходимости личного выбора.

Свою неукротимую и разнообразно направленную энергию Мария Иваненко вложила и в создание сайт-специфик спектакля «Великий Синемой». Драматургическую основу для него создала Маргарита Кадацкая, режиссером пригласили Асю Литвинову, выпускницу режиссерского курса Андрея Могучего. Сочиняя спектакль, команда отталкивалась от истории вологодского электротеатра «Рекорд», открытого в 1910 году купцом Р.С. Шраммом. Впоследствии электротеатр поменял название на «Стелла Норд», вскоре стал кинотеатром «Искра», затем – «Салют», а с недавних пор это креативное пространство «Салют, молодежь!», где и будут играть спектакль. «Прошлое в границах настоящего» приросло словом КиноSound, премьеру сопровождала выставка, посвященная репертуару «Рекорда» (со всеми возможными «Маниями крови» и «Во власти сутенеров»), – на свет извлекли множество старых афиш. Как и в электротеатре, в день премьеры «Великого Синемого» звучала живая музыка: один из композиторов спектакля, Анатолий Дзюба, сел за клавиши и играл в фойе, пока публика не переместилась в зал.

Зрители ищут места, а на большом экране идет черно-белая немая фильма. На сцене перед экраном тоже расставлены стулья: помимо них – почти никакого реквизита и сценографии, только белый экран и возникающее на нем (режиссер признается, что она адепт лаконичности). Ряд стульев заполняется людьми, чьи судьбы переплетет кинематограф и искорежит эпоха, а они, каждый по-своему, так и не прекратят поклоняться божеству по имени Великий Синемой.

Действие охватывает около двух десятилетий – с 1914 года до 1930-х. В том самом вологодском «Рекорде» сходятся трое: подрабатывающий здесь тапером ссыльный революционер Митя (Антон Зайцев), идейная барышня-толстовка Женя (Мария Иваненко), пришедшая наниматься петь во время показов, и обнаруженная в чехле от контрабаса гимназистка Леночка (Виктория Теплова), пытающаяся таким образом проникнуть на фильм, куда в силу возраста учащиеся не допускаются.

Будут разговоры о листовках и забастовках, Женю и Митю отправят в полицейский участок, а затем в ссылку. Упрямица Леночка, бредящая кино и сочинившая себе биографию вроде детства Шарлотты из «Вишневого сада», прорвется в тюрьму, принесет Жене цветы и сухари с солью, восторженно протараторит Маяковского и Гумилева – про то, что все мы немного лошади, а далёко, далёко на озере Чад изысканный бродит жираф. Она еще долго будет писать Жене письма в Великий Устюг, а потом обнаружится в 1919 году на Белом Юге уже прославленной актрисой немого кино Еленой Вознесенской.

Женя стоит в одиночестве перед прямоугольным экраном, в эти мгновения ассоциирующимся с расстрельной стенкой, и стук красного мяча отмеряет приход писем от «милого жирафика» Леночки, но переписка постепенно сходит на нет, и мяч укатывается в сторону.

В этом спектакле вообще многое обрывается: сцены, музыка, речи, фразы, песни, отношения, он и выстраивается как история обрывов – в жизни людей, оказавшихся у края обрыва, а порой и в жерле катаклизма, но этого не осознающих.

В городе у теплого моря возникает стильная кинодива Елена. Она обсуждает замысел сценария с многообещающим режиссером Костей (Дмитрий Дядюхин), в которого влюблена, и между делом называет революцию «неприятностями». Смертельно опасная бело-красная реальность вытесняется в ее сознании реальностью экрана. Костя, за прототип которого взят Сергей Эйзенштейн (в спектакль введены фрагменты эйзенштейновского «Броненосца “Потемкин”» – мгновения воодушевленной ненависти массы), ведет речи об «искусстве последней секунды» и его способности управлять толпой. После встречи Елены с Женей – в госпитале, где Женя работает, а Елена выступает перед ранеными – Костя влюбляется в загадочную медсестру, рискнувшую прочитать ему свои стихи. Леночка видит их вместе и все понимает.

Мелодраматические перипетии – а описана лишь малая их часть, – хоть и сопровождаются развернутыми диалогами, нередко поданы в стилистике немого кино – вплоть до гибели Елены от чьего-то случайного выстрела, когда кровь заливает высокое окно, у которого стояла актриса, и расползается по экрану. «Леночки свое отжили», – цинично резюмирует Митя. То же, но совсем иными словами и с иной, отчаянной, интонацией скажет в финале Женя, бывшая подпольщица, которая стала партийной деятельницей, вещающей о культуре с трибуны. Ее дежурная речь о тупике искусства замолкает на полуслове, а на экране застывает полупрофиль. И тогда вдруг прорывается какая-то прежняя, живая Женя, захлебывающаяся негромкими признаниями: «Это не я! Это не я! Это какая-то Женина роль!» Ей удается выговорить саморазоблачительно главное: «Совершенно исчезли жирафы… А Женя останется. Навсегда».

Спились Кости, «застрявшие в межмире», благоденствуют Мити, живут в состоянии раздвоенного сознания Жени, Леночек нет – «ушли в прекрасный сон», а Великий Синемой, отвечающий, кажется, уже за все искусство, преобразился до чрезвычайности.

Работая над проектом, сопоставляя прошлое с настоящим, вологодская театральная молодежь и примкнувшие к ним петербуржцы зачитывались старыми газетами, искали и находили прототипы для героев. Так, стоит знать, что в начале XX века ссыльный Вячеслав Молотов играл в вологодском электротеатре «Рекорд» на мандолине. Образ Елены Вознесенской подпитывало восхищение Верой Холодной. Прототипом же главной героини стала сценаристка, в том числе фильма «Броненосец “Потемкин”», Нина Агаджанова-Шутко – революционерка, коммунистка, побывавшая в ссылке в Вологодской губернии и на подпольной работе в тылу белогвардейских войск.

«Поразительно живучее животное», – сказано о Жене в спектакле. В границах настоящего такой вид тоже распространен.

Мария ХАЛИЗЕВА

«Экран и сцена»
Октябрь 2024 года.