В репертуаре Альметьевского драматического театра появился спектакль Мурата Абулкатинова “Алтынчеч. Наследие”. От татарских сказок о Златовласке (так переводится имя Алтынчеч) осталось только название. В основу сложного и мрачного действия легло либретто оперы Назиба Жиганова авторства Мусы Джалиля. Специально для спектакля либретто адаптировал Ильгиз Зайниев, татарский драматург, актер и режиссер. Осовременивать оперу, являющуюся национальным достоянием, он не стал. Параллели с сегодняшним днем и без этого выстроились сами собой – в национальном мифе речь идет о нашествии монгольских ханов на Булгарию (XIII век), кровавых битвах и трагических потерях. Однако стилистика народного эпоса предполагает не только противостояние темных и светлых сил, но и уверенную победу любви над смертью, – на ханское войско слетается множество птиц, вызванных Алтынчеч. Блеск снежно-белых перьев ослепляет захватчиков, хана берут в плен, народ славит победителя-жениха Алтынчеч. Все эти чудеса присутствуют в спектакле Абулкатинова и не смотрятся архаично. Мифо-эпическая картина мира оживает не нарочито, но определенно (неслучайно в спектакле все географические названия точные – Волга, Казань, Змеиная гора).

Режиссер нашел, вероятно, единственно возможный для этого ход: происходящее на сцене – сон поэта, его видения, мечты и кошмары. История о матери, потерявшей всех сыновей на войне, но сохранившей внука, чтобы он отомстил за род. История любви, которой пытаются помешать. Наконец, история мести и чудесного спасения.

Над художественным оформлением спектакля работала постоянный соавтор Абулкатинова Софья Шнырева, аскетизм ее манеры вторит режиссерской сдержанности. На сцене театра выстроена копия рабочего кабинета поэта и журналиста Мусы Джалиля. Бледно-зеленые стены, мебель светлого дерева, внушительная библиотека, высокие окна. Уборщица в голубом халатике, требующая дать ей возможность вымыть пол, на время перебивает сказочность сюжета.

Тени и густой сценический дым придают нужный объем повествованию, добавляя ирреальности (художник по свету Евгений Ганзбург). Органично смотрится медитативная пластика в танцевальных эпизодах (хореография Никиты Белякова). Убеждает профессиональный и точный звук, нечасто встречающийся в постановках региональных театров (саунд-дизайнер Симона Маркевич): тревожный гул и мучительный скрежет сопровождают практически весь спектакль, определяя сиюминутное состояние зрителя.

Крепкий актерский ансамбль театра давно отмечен критиками, но в “Алтынчеч” глубокая сосредоточенность актеров, отсутствие преувеличенных внешних страстей, концентрация на слове, движении и паузах достойны восхищения. Любовь к родной земле, к близкому человеку не может быть громкой. Не столько о подвигах богатырей на войне этот спектакль, сколько о средоточии духовной силы в каждом человеке.

Преломление двух реальностей – сна и легенды – позволило режиссеру уйти от прямолинейности и нарочитости национального мифа. Свою роль сыграли и заданная режиссером киностилистика, и приемы замедленной съемки – в самых страшных эпизодах движения героев едва заметны. Добавим сюда хоррор-атрибутику: тела убитых, восстающие из мерт-вых, черные глазницы героини, которой выкололи глаза. Присущая режиссерскому почерку Абулкатинова сдержанность, лаконичность вкупе с “зашитой” внутрь действия энергией замечательно легли на логику эпоса, чья символическая фактура неоспорима. Чудесное спасение младенца, птицы-помощники, злодеи, пьющие кровь побежденных, неумолимость возмездия – персонализированные сказочные архетипы несут в спектакле основную смысловую нагрузку.

Общечеловеческая идея, которую провозглашает этот спектакль, выражена предельно просто и ясно: стремление отдельного человека и целого народа к свободе. Потому не будет преувеличением сказать, что “Алтынчеч” Абулкатинова – действие с универсальными смыслами, не теряющее при этом национального потенциала.

Наталья ВИТВИЦКАЯ

«Экран и сцена»
№ 1 за 2024 год.