Некоторые равнее

Вуди Харрельсон (справа) в “Треугольнике печали”

Вуди Харрельсон (справа) в “Треугольнике печали”

“Треугольник печали”. Режиссер Рубен Эстлунд.

Первая сцена фильма Рубена Эстлунда “Треугольник печали” сразу же дарит чистое наслаждение. Манекенщики перед кастингом притворяются, что позируют для дешевых и дорогих брендов. Разница есть – “Улыбчивые бренды дешевые, дорогие смотрят свысока”. И раздетые по пояс парни по сигналу “H&M” делают милые личики и весело блестят зубами, а по сигналу “Balenciaga” тянут подбородки вверх и насупливаются.

Крохотный эпизод с великолепной издевкой закрывает тему отношений в мире моды в частности и отношений человека со славой вообще. И его было бы достаточно, чтобы искренне полюбить этот фильм. Но Эстлунд приготовил много таких сцен, с крупными общечеловеческими конфликтами и убийственно меткими деталями, и понятно, отчего “Треугольник печали” получил “Золотую пальмовую ветвь” на 75-м Каннском кинофестивале.

Это вторая победа Эстлунда на этом фестивале, первой была комедийная драма “Квадрат” о сложнопреодолимом контрасте между идеями и реальностью. И не так-то просто удержаться от шутки, что на съемках “Квадрата” режиссеру кричали “Balenciaga”, а на съемках “Треугольника печали” – “H&M”.

Новый фильм Эстлунда попрямее и попроще, он обращается к человеческим инстинктам, грубым темам – деньги, дерьмо, выживание.

В первой части мы погружаемся в мир моды и заодно узнаем, что “треугольник печали” – место между бровями, где при нахмуривании собираются морщинки. И модель, которая хочет успеха, должна постоянно держать его расслабленным: ни для высокомерия, ни для щенячьего восторга печаль абсолютно не нужна. Но у Карла (Харрис Дикинсон), героя первой части фильма (всего их три, как в треугольнике), это место напряжено – не то чтобы он грустен, но постоянно озабочен, зажат, поэтому кастинг и не проходит. А его подруга по имени Яя (Чарлби Дин) проходит все кастинги, она супермодель и зарабатывает гораздо больше своего бойфренда, плюс поклонники все время что-то дарят.

Рубен Эстлунд обозначает Карла такой деталью: когда юноша появляется в кадре, вместе с ним часто появляется муха и начинает противно жужжать. Да, Карл зануда, он постоянно выясняет отношения с Яей, ревнует, требует, чтобы они жили в равноправии и платили за ужины в ресторане по очереди.

Яя, несмотря на то, что вышагивает по подиуму под светящейся надписью “Все равны”, хорошо понимает, что на самом деле это не так и никогда так не будет. Поэтому она мило хитрит и не платит – чем выводит из себя Карла.

Их споры плавно перетекают во вторую часть фильма. Яя получила в подарок путешествие на большой дорогой яхте, где отдыхают богачи. Добавляются новые персонажи – седой кудрявый Дмитрий (Златко Бурич), сделавший в восьмидесятые огромное состояние на удобрениях; его эмоциональная жена; пожилая пара, всю жизнь торговавшая оружием; очень заботливая и деятельная помощник капитана Паула (Вики Берлин). И сам капитан Томас (Вуди Харрельсон), который пьет в своей каюте под “Интернационал” и прицепляет на свой белоснежный китель октябрятскую звездочку.

Томас с Дмитрием, изрядно набравшись, вступят в спор, кидаясь друг в друга цитатами. Томас будет читать заботливо выписанные им слова Маркса и Ленина, Дмитрий – парировать фразами Кеннеди и Маргарет Тэтчер и похохатывать: “Надо же, американский коммунист и русский капиталист спорят на яхте ценой в 350 миллионов долларов!”

Жена Дмитрия тоже внесет разнообразие в яхтенный отдых – затребует, чтобы вся команда оставила работу и пошла купаться в море, “насладиться моментом”. Команда пойдет, но не для удовольствия, а потому что Паула перед началом круиза инструктировала: «Вы на все просьбы должны отвечать: “да, сэр, да, мэм”, даже если они захотят единорога!” А потом члены экипажа (кроме капитана, конечно) бодро скандировали, ради чего они будут так усердствовать: “День-ги! День-ги!”»

Рубен Эстлунд еще раз срифмует деньги с дерьмом. Во время капитанского ужина, на который Томас явится в кителе со звездочкой, начнется качка – промарксистски настроенный капитан хорошо знал о перемене погоды и специально назначил ужин на это время, чтобы поиздеваться над ненавистной буржуазией. Яхта будет крениться то вправо, то влево, и ненавистная буржуазия не сможет удержать в себе трюфели, устриц и осьминога с карамелизированным лимоном. А затем взорвутся унитазы, превращаясь в гейзеры, на содержимом которых поскользнется не один пассажир.

Режиссер показывает сцены с тошнотой долго и тщательно, перемежая их со спором капитана и Дмитрия. И пока капитализм и марксизм будут длить свою схватку, несчастные пассажиры начнут корчиться в других схватках, извергая изысканные яства сразу с двух сторон, и тем самым, пожалуй, ненадолго станут равны тем, кто попроще, ибо в мучениях люди всегда равны. И в смерти тоже – после неожиданного появления пиратов многим пассажирам придется с ней встретиться.

Но некоторым повезет, и они попадут в третью часть фильма, которая протекает на необитаемом острове под жуткие крики неизвестных зверей и птиц. И здесь тема пищи, денег, власти и туалетов развернется в третий раз, сперва в форме мини-конфликта Паулы и Эбигейл (Долли де Леон), яхтенной уборщицы. Паула по-прежнему остается в роли самого заботливого человека на свете, на ее белой блузке кораблекрушение никак не сказалось, она хлопочет и ухаживает, и, похоже, делает это не из-за денег, поскольку они больше не работают.

А вот Эбигейл гордо заявляет: “Это на яхте я убирала туалеты. Здесь я капитан!” И все кротко соглашаются с ней, потому что за согласие женщина дает кусочек жаренного на костре осьминога. Она и поймала его сама, и почистила, и приготовила на разведенном ею же костре – никто из остальных ничего подобного делать не умел.

Трудно, правда, поверить, что Дмитрий не умеет разводить костер и бить рыбу острой палкой. Но можно предположить, что он просто не хочет этого делать, чтобы не терять зря энергию. Он вообще не любит что-либо терять зря, как любой человек, умеющий делать деньги из дерьма. Поэтому, рыдая над телом жены, которое волны вынесли на остров, он одной рукой прижимает женщину к груди, а другой снимает с нее браслет и ожерелье.

Это говорит о неизбывном оптимизме богатого русского – цацки не работают на острове так же, как и деньги. Мужчины просят Эбигейл разрешить им переночевать в спасательном боте, где чуть теплее и мягче, и предлагают в обмен “ролексы”, но гордая уборщица-капитан отказывается, предоставляя место женщинам.

В “островной” части фильма феминизм торжествует. Женщина устанавливает матриархат, приручает, как говорит Яя, “старых альфа-самцов”, а молодых – не-альфа – использует для удовлетворения еще одного из главных инстинктов.«Ты сказал мне: “я люблю тебя, ты даешь мне рыбу”. И это правда», – говорит Эбигейл Карлу, который окончательно запутался сам в себе. Но ему нравится есть жареную рыбу, а научиться ловить ее он не догадывается.

Карл вообще не особенно догадлив. В начале фильма помощник кастинг-директора, явно всю молодость проходивший по подиуму, делится с ним лайфхаком: чтобы походка производила впечатление, надо напевать про себя любимую музыку, тогда появится нужный ритм и нужные движения. Но у Карла не получается, он не умеет учиться у профессионалов, в какой бы области они таковыми ни были: что в фешн-индустрии, что в зарабатывании денег, что в ловле рыбы.

Фильм начинается с истории Карла и Яи, и их же историей завершается. Простодушие и занудство (на острове много мух) Карла вновь контрастируют с чутьем и хитростью Яи. Она за время своей работы отлично научилась нажимать на нужные кнопки в человеческих душах. И возвращаться в прежний мир – Эстлунд придумывает для этого прелестный ход, где используется лифт, привычная метафора неравенства – у Яи получается все-таки с помощью мозгов. И поэтому она супермодель, а Карл – нет. А еще это отчасти объясняет, почему люди все-таки никогда не будут равны.

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 1-2 за 2023 год.