После назначения Валерия Гергиева гендиректором двух главных театров, премьер в его родном Мариинском, вопреки опасениям, меньше не стало, но “Золушку” Джоаккино Россини, поставленную с очевидной “оптимизацией” режиссерских затрат, спасла только музыка.

Недавно вышедшие “Гугеноты” и “Пуритане” (о последних см. “ЭС”, № 4, 2024) забрали у театра много сил, так что для еще одной новинки их явно поберегли: “Золушка” в полусценической версии уже два года обкатывалась в Концертном зале Мариинского театра, Мариинском-3. То есть солисты и оркестр успели не только разучить партии, но и приноровиться к сложностям Россини и темпам Гергиева, а режиссеру Екатерине Малой, тихо трудящейся в Мариинском не первый год, художнику Владимиру Окуневу и видеохудожнику Вадиму Дуленко оставалось только развернуть уже придуманное в большем формате. Однако Историческая сцена укрупнила все особенности оперы-с-заготовкой, как под лупой. Если бы разводили концентрат, может, вышло бы лучше, но разводили рядовую концертную версию – и получилось жидко.

Визуальная составляющая в лучшем случае мешает, а в худшем безжалостно раздражает глаз. Казалось бы, античные портики дисциплинируют сцену, драпировки упаковывают камерные объяснения героев, состаренный гобелен прикрывает кулисы. Тут бы и остановиться, но, видимо, понадобилось “современное”, и к работе привлекли видеоарт с задачей оживить и раскрасить. Ладно бы только амуры осыпали стрелами непылко влюбленных, и героиня летела на бал на воздушном шаре. Но сад в цветовой гамме “вырви глаз” в глубине колонн, обильные парики-кринолины плюс знойный театральный свет не щадят публику.

Нашлась параллель: вшитую в память отечественного зрителя великую “Золушку” Надежды Кошеверовой недавно тоже уничтожила раскраска, но на этом сходство “Золушек” заканчивается. Опера Россини 1817 года создавалась до эпохи монтажа и видеоарта, при скромных театральных эффектах, не дающих превращать башмаки в хрустальные туфельки кроме как простодушной подменой, а премьера хоть и была приурочена к римскому карнавалу с его развлечениями, должна была поладить с папской цензурой. Так что согласно либретто Якопо Ферретти вместо Мачехи возник тупица отчим, вместо Феи-волшебницы – наставник Принца Алидоро, вместо туфелек – пара браслетов, а сам Принц ходит в народ только инкогнито, в облачении слуги. При таком обилии маскулинных вводных и традициях оперы-буффа сегодняшняя премьера могла бы стать упоительно смешным хитом. Но режиссура дремала, а проснувшись, плодила нелепости.

Крохотная стерва-сестрица (ловко исполнившая антраша сопрано Анна Денисова) лупит кулаками в грудь поваленную навзничь Золушку, у которой дергаются от боли ступни; колотушки в буффа уместны, но стиль, мера, такт? А уж как грубо сестрицы соблазняют мнимого принца – даже страстному мужчине немудрено потерять пыл. Анджелина-Золушка (Цветана Омельчук) и принц Рамиро (Александр Михайлов) стараются заполнять неловкость встреч хоть чем-то, например, возней с тазом и вниманием к речитативам. Когда же отчим Дон Маньифико (Николай Каменский) мечтает о взятках, становится жаль неглубоко спрятанных в либретто и упущенных режиссером возможностей. Странно исполнять оперу-буффа без озорства и хотя бы тени удовольствия постановщиков и актеров.

Выручает музыка. Не напрасно эта опера считается кладом комплиментарных соло и ансамблей, сам композитор с обаятельным нахальством предсказывал соперничество импресарио за право постановки, а примадонн – за право исполнения. Притом “Золушка” крайне трудна, и промахи бельканто могли бы оказаться гораздо резче. Здесь же вокал, не поднимаясь до высот, оставался приемлемым. Ведомый Валерием Гергиевым оркестр к финалу доминировал, чему в имевшихся обстоятельствах можно только радоваться. Порой вокалисты не поспевали, но тут без сюрпризов: маэстро никогда не станет подгонять темпы под удобство певцов – в ущерб композитору и собственной идее. А в виртуозных россиниевских ансамблях все-таки прорастали гений места и ее величество гармония. Надежно басил статный “фея”-наставник Алидоро – Мирослав Молчанов. Добавляли объема сестры Клоринда и Тисба (Анна Денисова и Анна Князева). Оживлял атмосферу слуга Дандини – Сергей Романов. Да и главная пара вместе звучала увереннее и плотнее, иллюстрируя мысль Россини о связке витающего в облаках тенора и стоящей на земле меццо. Трио, квартеты, квинтеты и прочие “временные союзы” временами искупали беспомощность режиссуры. И, бесспорно, придавало действу изящества и смысла оркестровое соло на клавесине Яны Гранквист.

Над “Золушкой” Россини витают цифры “двадцать с чем-то”. Тема для оперы была двадцать-какой-то из предложенных, автор написал ее в 25 лет, за 24 дня, премьера состоялась 25 января. Может, когда “Золушка” пройдет на Исторической сцене 25 раз, музыкальная часть порадует еще отчетливей, а артисты добавят буффонады и блеска в очах. На прочее можно будет просто прикрыть глаза. По крайней мере, в списке премьер сезона “Гугенотов” и “Пуритан” уравновесили удачным замужеством.

Лейла ГУЧМАЗОВА

«Экран и сцена»
№ 6 за 2024 год.