Дух дышит, где хочет

Сцена из спектакля “Повесть о Сонечке”. Фото А.БУХАРОВА
Сцена из спектакля “Повесть о Сонечке”. Фото А.БУХАРОВА

Участникам и гостям VII Международного театрального фестиваля “У Троицы” выпало провести кусочек лета в дивном городке Сергиев Посад, до которого от Москвы – меньше двух часов на электричке и где обнаруживается особое пространство со своим укладом. От ДК имени Ю.А.Гагарина – это большой “театр с колоннами”, одна из фестивальных площадок – минут 15 пешком до Троице-Сергиевой лавры. Еще одна площадка – Культурно-просветительский центр “Дубрава” имени Александра Меня, построенный недалеко от места служения и убиения выдающего богослова и священника. От камерного театра “Театральный ковчег“ (инициатора и хозяина фестиваля), расположившегося в жилом доме, обязательно надо прогуляться до дома-музея Павла Флоренского, гения здешних мест. На кладбище Черниговского скита можно поклониться могилам философов Константина Леонтьева и Василия Розанова. Рядом с Сергиевым Посадом расположен музей-заповедник “Амбрамцево” с его уникальными зданиями и коллекциями.

Казалось бы, у фестиваля, рожденного и проводимого в таком пространстве, должен быть крен в религиозную – церковную сторону (да и завершился он аккурат в православ-ный праздник Троицы), что на территории театра всегда рискованно. Ничего такого, однако, не наблюдалось, а “нравственный” оттенок афиши, естественный для фестиваля с подобным названием, определялся не конфессиональными – богословскими установками, но интересами литературного материала – почти неизменно русской классики.

Да, присутствовал в афише спектакль Нового Художественного театра из Челябинска “Светлые души” в режиссуре Евгения Гельфонда по рассказам Шукшина – так ведь один из шукшинских рассказов так и называется. Да, показали спектакль из Мелихово с не очень удачным (в контексте постановки) названием “Я очень русский человек”, но это цитата из Бунина, по его рассказам Кирилл Лоскутов и сочинил спектакль. Московский областной ТЮЗ приехал с “Пятью вечерами” Павла Сафонова, а Московский Губернский театр – с «Поэтическим кафе “Луч”» Ольги Матвеевой, композицией по стихам периода “Оттепели”. В общем, если установка на духовность и присутствовала, то в самом широком смысле слова – без “скрепности”. И даже спектакль “Чем люди живы” (Ведогонь-театр, Зеленоград) по дидактичному рассказу Льва Толстого – притче, которую режиссер Татьяна Тарасова решила в игровом ключе, получился легким, изящным, без морализаторства.

Поскольку большинство спектаклей поставлено по классике, по сюжетам, удаленным от нас во времени, режиссеры искали современную точку входа в произведение, помогающую соединить с ним зрителя, сочиняли свою рамку, которая поз-волила бы по-новому взглянуть на знакомую историю. В этом ракурсе интересно взглянуть на программу “У Троицы”, не расписывая подробно, кто какую получил награду решением жюри: фестивальные призы – вещь условная.

“Театральный ковчег“ открыл фестиваль своим спектаклем – “Мне скучно, бес…” в постановке Олега Нагорничных (он умер в конце прошлого года). Взяв пушкинские “Маленькие трагедии”, режиссер скрепил их сценой из “Фауста”. “Маленькие трагедии” разыгрываются по воле Мефистофеля в ответ на первую реплику Фауста, вынесенную в название спектакля. Фауст и Мефистофель – вполне современные ребята, причем Сергей Недугов, играющий беса, появляется также в образах Скупого рыцаря, Сальери, Дон Карлоса и Вальсингама. Надо сказать, актер справляется с архисложными пушкинскими ролями, он держит и ритм, и зрительское внимание. Трудно утверждать, что все трагедии органично вписались в эту назидательную – с отсветом Средневековья – композицию, в финале которой Фауст, увидевший полный людей корабль, приказывает Мефистофелю: “Всё утопить”, – что в контексте спектакля относится к персонажам четырех пьес. Но внутри каждой из них были расставлены интересные режиссерские акценты: так, в “Моцарте и Сальери” диалектическое единство героев важнее их разноприродности, а Дон Гуан покоряет не мачизмом, но юношеским обаянием, кажется, он действительно любит Дону Анну и хочет вырвать ее из власти Командора.

Моноспектакль “Моцарт и Сальери” (Молодежный театр “Предел”, Скопин) Владимира Деля – он в данном случае и режиссер и актер – обещал новый взгляд на хрестоматийный сюжет: взгляд ремесленника, который, стоя в фартуке за большим столом, лепит из глины фигурки и разыгрывает историю одного убийства. Но как раз единого взгляда в спектакле не возникает: любопытно наметив условия игры, Дель-режиссер не обеспечил себе как актеру сценической драматургии, и действие оборачивается иллюстрированием “маленькой трагедии”. Неубедительна рамка и другой постановки, ее можно прописать по ведомству театра кукол и предметов – “Богатырь Илья из Мурома” режиссера Марины Протасовой (Владимирский областной театр кукол). Былинный эпос разворачивается во время привала солдат времен Первой мировой – это воплощается в живом плане: самый молоденький солдатик устал во время похода, и командир разрешает сделать остановку. История об Илье из Мурома разыгрывается в куклах, оказавшихся в вещмешке того солдатика.

Сцена из спектакля “Мачеха Саманишвили”. Фото предоставлены пресс-службой фестиваля
Сцена из спектакля “Мачеха Саманишвили”. Фото предоставлены пресс-службой фестиваля

В случае с моноспектаклем всегда ищешь ответа на вопрос: почему актер раговаривает на сцене один, без партнеров, как это оправдано? Спектакль Камерного Драматического театра из Вологды “Сны о Сонечке” в постановке Якова Рубина начинается с того, что Ирина Джапакова – она играет Марину Цветаеву – выходит в шинели и стоит перед петлей, свисающей с потолка. Режиссер не имел в виду Елабугу 1941 года, но такая ассоциация возникла, и все действие неизбежно воспринимаешь как предсмертный монолог героини, не понимая, почему именно “Повесть о Сонечке”, текст о первых годах постреволюционной России, служит таким прощальным монологом.

В афише были и спектакли по современным пьесам, не требующим дополнительной театральной надстройки, мостика к нашему времени, но такой мостик порой заложен в самой литературной основе. Пьеса Михаила Хейфеца “Спасти камер-юнкера Пушкина” играет с мифологией русской культуры, где Пушкин – “наше всё”. Разрыв главного героя Феди Питунина, современного “маленького человека”, с Пушкиным парадоксально преодолевается: в финале, когда Питунин рассказывает о своей гибели, стирается граница между ним и поэтом, застреленным на Черной речке. В спектакле режиссера Татьяны Ворониной петербургского театра “Суббота” это прекрасно выражено исполнителем главной роли Владимиром Шабельниковым. Из обычного невзрачного человека его Питунин вырастает почти в трагического героя.

Московский театр Армена Джигарханяна привез обаятельный спектакль “Доктор” режиссера Евгении Таныгиной. В анамнезе пьесы Елены Исаевой “Doc.Тор” – опыт русских писателей-врачей: проглядывают и проза Чехова на медицинскую тему, и “Записки юного врача” Булгакова. Игровым приемом режиссер, как могла, преобразила текст, который в чтении кажется унылым, лишенным драматического напряжения.

В программе фестиваля “У Троицы” выделялся спектакль, где режиссер не только не стал осовременивать сюжет, но как будто демонстративно позволил ему выглядеть архаично. Тем не менее, зрительный зал откликнулся. Это музыкальная комедия “Мачеха Саманишвили” в режиссуре Сергея Федотова (пермский театр “У Моста”), спектакль, к которому местная публика отнеслась особенно горячо. Режиссер не собирался вырывать повесть грузинского классика Давида Клдиашвили, по которой Борис Рацер и Владимир Константинов написали свою “музкомедию”, из конца XIX века. Водевиль о жизни старинной грузинской деревни не перегружен современными ассоциациями, на сцене – реалистически вырисованная веранда, задники достоверно передают горные пейзажи. Федотовские артисты играют грузин азартно, красочно, в хорошем смысле старомодно, порой фарсово. Да и как обойтись без фарсовых красок, когда по сюжету старый вдовец решает жениться на молодухе, а ему крадут из другой деревни немолодую бездетную вдовицу (таков план сына старика – чтобы у отца больше не появилось наследников-мужчин), но у героя, тем не менее, возникает с ней взаимное притяжение. Потом выясняется, что новоявленная “мачеха” все же оказалась в интересном положении, ближе к финалу она рожает двойню, девочку и мальчика. И хотя завершается все хэппи-эндом, здесь сквозит печаль. При всей развлекательности формы спектакля в нем ощущается горькое знание жизни: герои поют, танцуют, веселятся, но проблемы, с которыми они сталкиваются, серьезны. Что делать, если желание пожилых жить полной жизнью и даже “плодиться и размножаться” урезает возможности их наследников; если приход в этот мир новых людей ставит под сомнение благополучие их родных? В постановке Федотова пьеса предвосхищает XX век с его надломом, смотрит куда-то в сторону “Любви под вязами” Юджина О’Нила. Этот баланс между зрелищностью, развлекательностью и глубиной театральной постановки – прекрасный вариант для очень демократичного и, что важно, летнего, совпадающего с отпуском и каникулами фестиваля.

Евгений АВРАМЕНКО

«Экран и сцена»
№ 14 за 2021 год.