В Санкт-Петербурге завершился IX Международный фестиваль искусств “Дягилев. P.S.”, как и многие смотры в 2018 году, он был посвящен Мариусу Ивановичу Петипа. Сейчас уже понятно, что этот форум северной столицы станет самым важным завершающим аккордом года празднования 200-летия балетного гения России и Франции. Именно станет, так как международная выставка “Петипа. Танцемания” в Санкт-Петербургском Музее театрального и музыкального искусства продлится до 24 февраля.
С момента основания фестиваля “Дягилев. P.S.” им бессменно руководит директор упомянутого музея Наталья Метелица. Начиная с самого первого, 2009 года, форум включает в себя показы гастрольных спектаклей, преимущественно балетных, концерты, выставки, сопровождается научной конференцией, круглыми столами, книжными презентациями и образовательной программой. Год назад фестиваль выступил сопродюсером новой постановки – это была совместная работа с компанией ведущего британского хореографа Уэйна МакГрегора над спектаклем “Автобиография”, в нынешнем году фест пошел еще дальше, сделав специальный заказ на премьеру в формате “год Петипа” худруку екатеринбургской труппы “Провинциальные танцы” Татьяне Багановой. По идее Метелицы, афиша “Дягилев. P.S.” 2018 года должна была включить максимальное число названий балетов Петипа, интерпретированных современными хореографами, в буквальном смысле слова съехавшимися со всего света. И второе негласное требование к привозимым на фестиваль спектаклям – их художественное качество должно быть самого высокого “разрешения”, чтобы имена постановщиков соревновались между собой даже внутри одной продукции. Редко какой фестиваль ставит столь высокую планку, но Метелица, выбрав в патроны смотра Сергея Дягилева, каждый раз рискует и каждый раз выигрывает.
Татьяне Багановой досталась “Коппелия”, которую она, приближаясь к оригинальному тексту Э.-Т.-А.Гофмана, переименовала в “Девушку с фарфоровыми глазами”. Японская труппа “Noism” привезла спектакль “Баядерка. Пространство иллюзии”. Национальный балет Норвегии отвечал за другого Петипа, представив в Петербурге одну часть невероятного проекта “Epic short” – двадцатиминутную “Неспящую красавицу”. Хорошо известная в России и любимая москвичами за роль Кармен в одноименном авторском спектакле южноафриканка Дада Масило показала в Санкт-Петербурге свою новейшую премьеру – балет “Жизель”. Урал Опера Балет привез хит прошлого сезона, еще не добравшийся до Москвы – “Пахиту” в постановке Сергея Вихарева и Вячеслава Самодурова (см. “ЭС” № 12, 2018). Прочие важные для Петипа названия прозвучали в финальном концерте, который худрук фестиваля не захотела определять конвенционально как “гала-концерт” – в афише значился Вечер балета “Петипа. P.S. Метаморфозы. XXI век”. Концерт режиссировал Вячеслав Самодуров, соединяя в логические пары фрагменты из классических редакций спектаклей Петипа и post-версий, созданных актуальными хореографами, размышляющими над наследием великого мэтра.
Каждое событие заслуживает отдельной рецензии, но оценивать фестиваль как единое целое тоже имеет смысл. Организаторы были готовы к тому, что “Баядерка” от неизвестной в России танцевальной компании города Ниигата шокирует консервативного зрителя, но никто не ожидал от японцев столь дерзкого и насмешливого выпада против европейской романтической традиции. Спектакль “строили” лучшие люди Страны восходящего солнца: костюмы прямо на репетициях создавал “под ногу” Иосиюки Миямаэ, правая рука патриарха японской Haute Couture Иссей Миякэ (фирменные для осени 2018 года немнущиеся ткани-пластилин стали частью дизайна “Баядерки” 2016 года); сценографией занимался 39-летний архитектор Цуёси Танэ (парижское ателье, где служит Танэ, спроектировало скандально известное здание Национального музея Эстонии, возведенное на бывшей взлетной полосе); сценарий написал эссеист Ориза Хирата; музыку Минкуса обработал композитор Ясухиро Кадамтасу, пишущий для кино и театра; хореографом и режиссером выступил худрук “Noism” Йо Канамори, ученик Мориса Бежара.
На самом деле, мы очень мало знаем о танцевальных компаниях Японии, потому что их, с одной стороны, великое множество (это частные труппы, исповедующие классический и неоклассический балет европейского образца), а с другой, их фактически не существует. То есть танец есть, а специализированных компаний нет. Даже отрицающий все “измы” XX века “Noism” в равной степени может именоваться и “художественным театром”, и танцевальной компанией: балет и танец здесь сосуществуют с драмой (либретто, аналогичные “Баядерке” Оризы Хираты, будут работать и в театре “Но”). Сравнивать “Noism” и “Noism2” (молодежная труппа) не с чем – и нам, зрителям-скептикам, и япон-цам, истовым балетоманам и поклонникам своего древнего театра. Причем Йо Канамори намеренно дистанцируется от эстетики клонированного в Японии русского классического балета, он берет в свою “Баядерку” мелодраматические эпизоды из балетов Петипа вообще – всевозможные танцевальные и пантомимные сцены ревности и мести, объяснения в любви, первые свидания, клятвы верности – и безжалостно “шпигует” ими совершенно иную, политизированную, историю новейшего времени (при этом актер декламирует текст, а зрители читают субтитры).
В течение двух часов на сцене происходит следующее. Посреди геометрически прекрасных райских кущ восседает в инвалидном кресле сенильного вида самурай, облаченный в белоснежную роскошь от Иссей Миякэ, и сквозь наркотический сон бредит прошлым, похоже, не своим, а коллективным. Мол, повидал он на своем веку молодых воинов, которые не справлялись с возложенным на них бременем и сворачивали в зону помогающего все забыть порочного курения, а императорская армия бессовестно пользовалась слабостью своих героев, поощряла их траты, так как отчаянно нуждалась в деньгах. Да и многоликие и многонациональные боги вели себя более чем странно – лицемерно покидали храмы, куда ходили молиться все жители охваченной войной области… Драматические части спектакля обрываются танцевальными эпизодами, сделанными на скорую руку в форме комиксов. Мы прекрасно помним, как длительны сцены, выстроенные вокруг одной эмоции в спектаклях театра “Но”, и как они стремительны в балетах Петипа. Канамори делает микс разных подходов к сценическому времени – японская медитация и европейский рапид, выглядящий в такой диспозиции смешно. С позиций японского театра браминовы “брови домиком”, брошенный в страстном порыве батман Гамзатти, ее триумфальное фуэте, откинутая назад в арабеске отчаяния голова Солора или “косичка” Никии в танце со змеей балансируют на грани комического и циркового и не лишены черт вульгарности. Но как же ценно посмотреть на нашу традицию глазами японцев – в городе на Неве, где императорский балет родился, расцвел, стал предметом национальной гордости и сокровищем на века. Хотя некоторое недоумение все же возникало.
Екатеринбургская “Коппелия”, как и “Баядерка”, полнится важными для современного искусства именами – вместе с Татьяной Багановой спектакль создавали художница Ольга Паутова и композитор Артем Ким (SounDrama). Постановщики во многом ориентировались на стилистику фантастического телесериала “Мир Дикого Запада” (США, 2016), повествующего о футуристическом парке развлечений, населенном куклами-андроидами. Оказавшиеся там земляне-капиталисты утоляют свои прихоти, издеваясь над бездушными, как им кажется, персонажами, но в какой-то момент происходит “бунт машин” – куклы становятся людьми и начинают мстить. Баганова встроила в контекст балета тему харассмента, “использования” беззащитной Коппелии мужчинами, оставив в неприкосновенности романтическую историю про раздвоение личности и страшное зияние бессознательного. У нее вышло нечто среднее между театром объектов и театром метафор, блуждание между артхаусным кино и выставочными пространствами Венецианской биеннале. Частично копируя узнаваемые экспонаты собраний современного искусства и новинки последних биеннале, Ольга Паутова следует поэтике Гофмана, сдирает со знакомого и понятного красивую шкурку и инсталлирует ее отдельно как новый объект. Партитура Кима вторит картинке – механическое клонирование героини и героя сопровождается серийной музыкой, за атмосферу таинственности отвечает мрачный эмбиэнт с элементами гулкого вербатима (Коппелия-кукла повторяет эхом “одинока-одинока-одинока”). Работа Багановой не стала актуальным высказыванием в хореографии, но смотреть и слушать ее интересно, особенно в сопоставлении с другими спектаклями, привезенными на фестиваль в честь Петипа.
“Жизель” Дады Масило мало чем отличалась от ее же “Кармен” – похожая история эмансипированной женщины, жестоко мстящей мужчине-обидчику. Нежная “рабыня Изаура”– Жизель первого акта будет преследовать проклятого рабовладельца Альберта, обманувшего ее доверие. Спектакль оформлял южноафриканский актуальный художник Уильям Кентридж.
Из номеров финального вечера самым интересным стало свадебное па де де Авроры и Принца Дезире из реконструированной Алексеем Ратманским “Спящей красавицы” Петипа в исполнении солистов Американского театра балета Изабеллы Бойлстон и Джеймса Уайтсайда. Ратманский “устанавливает” непривычную скорость исполнения отдельных движений и па, включает в рисунок фотографические остановки, заставляет артистов раскачивать корпус и “зависать” в воздухе. То есть он возрождает старую хореографию и накладывает на нее авторские штрихи (темп, акценты), протестуя против тотальной реконструкции.
На встрече с журналистами Наталья Метелица поделилась планами на следующий фестиваль. “Дягилев. P.S.” будет обыгрывать две темы – 110-летие Русских сезонов и свою первую круглую дату – 10 лет. Дада Масило поставит для фестиваля “Весну священную”, и с балетом-сюрпризом приедет Джон Ноймайер.
Екатерина БЕЛЯЕВА
- Сцена из спектакля “Коппелия”. Фото М.ЛОГВИНОВА
- Сцена из спектакля “Epic short”. Фото О.МИХАЙЛОВОЙ