“Красные комнаты”. Режиссер Паскаль Плант.
Фильм “Красные комнаты” затягивает в себя моментально, с начальных титров, на которых звучит прекрасная печальная музыка. Доминик Плант за эту работу получил награду на 25-й кинопремии Квебека. Его брат, режиссер “Красных комнат” Паскаль Плант, тогда присутствовал в номинации, но не победил – зато фильм собрал много наград на других канадских фестивалях: как и мелодию Доминика Планта, его трудно забыть.
Когда музыка заканчивается, на экране появляется девушка; она одета неброско, на ее лице нет косметики, но, тем не менее, не задержаться взглядом на этом лице нельзя. Келли-Энн (Жюльетт Гарьепи), возможно, была бы и рада, если бы на нее обращали чуть меньше внимания. Нет, не модельные агентства, с которыми она сотрудничает, получая контракты с крупными фирмами и зарабатывая немалые деньги, а люди, сидящие вместе с ней в зале суда, где начинается процесс над Людовиком Шевалье (Максвелл МакКейб-Локос).
Шевалье, тощий и лысоватый, сидит в будке из стекла и рассматривает свои ногти. Ему предъявлено обвинение в убийстве трех девочек 16, 14 и 13 лет и размещении видеозаписей этих убийств в теневом интернете – так называемых “красных комнатах”, где за нереально большие деньги (расчеты происходят в биткоинах) анонимы покупают для личного пользования запрещенные видео. Но полного набора доказательств нет.
Келли-Энн слушает рассказ приглашенного прокурором (Натали Таннус) эксперта по даркнету (“скрытая сеть”, “теневая сеть”) – тот рассказывает, какие есть способы сохранить анонимность, но для девушки в его словах нет почти ничего нового. В интернете она проводит максимум своего времени, когда не работает и не занимается серьезными тренировками, чтобы сохранять фигуру как рабочий инструмент.
Второй рабочий инструмент Келли-Энн – мозг: дополнительные деньги, тоже немалые, девушка зарабатывает игрой в онлайн-покер. “Тут главное – расчет и хладнокровие, надо находить самых эмоциональных игроков, играть на их слабости и выжимать досуха”, – поделится Келли-Энн с Клементиной (Лори Бабен), тоже проводящей свои дни на процессе. “Да ты страшный человек”, – с интересом ответит Клементина.
Знакомство девушек (и Жюльетт Гариепи, и Лори Бабен получили за свои роли национальные премии Iris) добавит к детективной линии линию влюбленности в маньяков. История нередкая; у каждого серийного убийцы есть свои поклонницы, которые пишут ему письма и даже стихи. “Тебя ежедневно водят на суд, меня мама гонит опять в институт, а жизнь пролетает мимо” – это, например, строки из сонета, написанные восторженной московской студенткой для Александра Пичушкина, “битцевского маньяка”, убившего 48 человек.
Клементина из той же породы; она специально приехала в Квебек на попутках из маленького городка, ночевала на вокзале, чтобы поддержать своего кумира, в чьих глазах когда-то увидела “неизбывную грусть”. “А у Людовика скоро день рождения, ты придешь с подарком? Хочешь, прочту тебе его гороскоп на неделю?” – простодушно предлагает она Келли-Энн, полагая, что новая подружка разделяет ее увлечение маньяком. А увидев, как в телешоу разбитные ведущие посмеиваются над делом Шевалье, Клементина хватает телефон, попадает в эфир и срывающимся голосом пытается убедить их, что “ее Людовик” невиновен, он мухи не обидит.
Клементина мила и абсолютно открыта, как щенок. И ее наивность, и ее влюбленность, и глубокая уверенность в том, что Шевалье отпустят, лежат перед зрителем, как на ладони. Чуть-чуть посомневавшись: “Ведь мы же не сумасшедшие, да?”, она снова уверится в том, что прокурор – стерва, желающая засадить за решетку совершенно невинного человека: “Ты же видела его глаза? Его глаза не лгут!” Но именно глаза Людовика Шевалье, которые не скрыла черная маска, помогли экспертам по распознаванию лиц вычислить его и предъявить обвинения.
Келли-Энн составляет с Клементиной контрастную пару; она никому не объясняет, почему приходит на суд, и что влечет ее к этому процессу. На протяжении всего фильма придется ломать голову над тем, что именно движет Келли-Энн и перебирать самые разные версии, отчаявшись дождаться помощи от создателей фильма: Паскаль Плант оставит свою героиню самой главной загадкой “Красных комнат”.
Друзей у Келли-Энн нет – есть голосовой помощник Джиневра, которую девушка сама настроила, убрав расистские высказывания, к которым Джиневра была склонна на момент своего появления. Клементина же сразу предлагает помощнице пошутить, и через некоторое время робот начинает выдавать забавные анекдоты вроде: “Почему призраки не могут врать? Потому что все видят их насквозь”. Клементину как раз и видно насквозь, в отличие от Келли-Энн. Пробуя заглянуть в душу подруге, Клементина быстро догадывается, что душа эта слишком сложна и, видимо, не до конца понятна даже своей владелице.
О чем-то мог бы рассказать ник Келли-Энн – “Леди из Шалотта”, под которым она играет в покер и бродит по теневым сайтам. Героиня баллад Альфреда Теннисона была поражена неведомым проклятием и могла смотреть на мир только через зеркало, но не смогла удержаться и не посмотреть на рыцаря Ланселота. Келли-Энн смотрит на мир через монитор компьютера, а на рыцаря (именно так переводится фамилия “Шевалье”) через стеклянную будку. А ткачеством, которым занималась леди, для Келли-Энн становится ее расследование: в нем много хитросплетений, и немало сложных линий должны будут соединиться в одну, чтобы суд наконец вынес свой вердикт. На этом пути Келли-Энн потеряет работу: крупные бренды не захотят иметь дело с моделью, которая все свое время, будто одержимая, проводит рядом с “размонским демоном” – так прозвала Шевалье пресса.
А еще девушка побудет двойником одной из жертв (видео с убийством так и не найдено), свяжется с действительно страшными людьми – мы не увидим, но услышим лишь их измененные голоса. И прочтем переписку в чате: совершенно обычными словами они будут обсуждать покупку видео с мучительной смертью тринадцатилетней девочки, как если бы мечтали приобрести запись еще не вышедшей в прокат комедии.
Речистый и вальяжный адвокат “размонского демона” (Пьер Шаньон) убеждает присяжных в том, что видео специально закачали в компьютер его подопечного – ведь он никогда не привлекался ни за какие преступления, и даже штрафа за неправильную парковку у него никогда не было. И это особенно страшно: если Шевалье психически в порядке и у него нет склонности к убийствам, то получается, что три преступления были совершены им исключительно ради денег, для того, чтобы задорого продать ужасные видео. Смерть и муки Ким, Жюстины и Камиллы – просто товар. За голубоглазых блондинок из хороших семей даркнет платит очень хорошую цену.
Паскаль Плант не уподобит своих зрителей завсегдатаям “красных комнат”, обитателям даркнетовского ада, не покажет ни одного жуткого кадра, разве что окровавленная школьная форма, закопанная убийцей в землю, размыто мелькнет на экране на секунду. Хотя нет, один кадр все же будет: Клементина захочет посмотреть видео, чтобы еще раз полюбоваться глазами Людовика и, может быть, услышать его голос. Но увидеть ей придется совсем другое. Глядя на залитое слезами и струящимся с экрана красным светом запретного сайта лицо Клементины, Келли-Энн будет спокойно и серьезно говорить: “Смотри, это его глаза. Обрати внимание на походку”, развенчивая образ Людовика Шевалье, доказывая его виновность, и построенный на этой влюбленности мир Клементины разрушается.
Каким будет мир Келли-Энн после того, как она соткала свою ткань, Плант тоже не показывает; девушка растворится в рассветном солнце, передав по адресу добытые в даркнете сведения. Ее миссия исполнена, тощий темный рыцарь наказан, волшебница может плыть дальше в своей ладье, а камера взмывает над городом, где в окнах светятся мониторы, и, может быть, какие-то из них светят красным светом на возбужденные лица людей, которые никогда не получали даже штрафа за парковку.
Жанна СЕРГЕЕВА
«Экран и сцена»
№ 4 за 2024 год.