Толерантный Монпелье

Сцена из спектакля “Dance”. Фото Jaime Roquedela GruzФестиваль современного танца в Монпелье ежегодно собирает на юге Франции не только представителей средиземноморского региона, но и гостей со всего мира – коллег из Европы, Бразилии, Америки, Аргентины. В этом году афишу фестиваля украсили имена Анжелена Прельжокажа (его труппа представила спектакли, поставленные Прельжокажем в 2013 году для прослаленного театра New York City Ballet, – “Spectral Evidence” и “La Stravaganza”), Люсинды Чайльдс (ее “Dance” исполнила труппа Лионской Оперы), Эммануэля Гата. “Голландский национальный балет” привез программу “Посвящение Хансу ван Манену”, величайшему хореографу ХХ века. Одновременно со звездными именами на разных площадках города – в Opera Comedie, театре La Vignette, Opera Berlioz-Corum, театре L’Agora (сказочной сцене под открытым небом в стенах средневекового монастыря) выступали экспериментаторы разных стилей, жанров, возрастов, национальностей и степеней профессиональной серьезности. Тем и привлекателен фестиваль современного танца в Монпелье – он лишен снобизма и демократично предоставляет право на высказывание не только именитым участникам, но и тем, кто порой интуитивно и даже наивно прокладывает свой путь в пространстве contemporary dance. Фестиваль ежегодно представляет множество проектов, в этом году здесь показали 16 премьер и 21 спектакль приглашенных компаний. Об этом с гордостью рассказывал директор фестиваля танца в Монпелье Жан-Поль Монтанари. Мэр города Филипп Сорель – искренний энтузиаст фестиваля, который с каждым годом становится все более представительным. Есть даже надежда, что и российские хореографы со временем появятся на здешних сценах.

Драматургия, заключенная в соседстве на афише разных, порой противостоящих друг другу творческих индивидуальностей, триумфы одних и права на ошибку других придавали атмосфере фестиваля особую напряженность. Впрочем, зрители Монпелье с одинаковым энтузиазмом принимали работы признанных мэтров и малоизвестных дебютантов.

Своего апогея фестиваль достиг на спектакле с выразительно-лаконичным названием “Dance” (“Танец”) Люсинды Чайльдс, возрожденном в 2016 году ее же шедевре 1979 года. В конце 1970-х она тесно общалась с выдающимися художниками Робертом Раушенбергом и Ивонной Райнер, постановки же отличались минимализмом и образностью. Бесспорным достижением тех лет была для Люсинды Чайльдс и совместная работа с Робертом Уилсоном и Филипом Глассом над их знаковой оперой “Эйнштейн на пляже”.

В 1979 году постановщица вместе с Соль ЛеВитт сняла “Танец” на пленку – пятьдесят минут “чистого балета”. Ни сценографии, ни костюмов – лишь белые трико, свет и медитативная ритмичная музыка Филипа Гласса, которой, казалось, не будет конца.

Для спектакля Лионской Оперы был создан новый видеоряд с участием тех же артистов, вышедших на сцену. Это произвело поразительный эффект: режиссер Мари-Элен Ребуа под управлением Люсинды Чайльдс сняла как бы “спектакль в спектакле”. Описывать результат – сложнейшая задача. Как и пытаться передать поразительный эффект от происходящего на сцене. Зрителям предоставляется возможность видеть наслоенные, наложенные друг на друга движения: видеоряд танца становится здесь фоном, декорацией и объемным пространством для движений реальных танцовщиков. Невероятно сложна структура спектакля, во время которого из боковых кулис появляются пары, солисты, квартеты – и все стремительно движутся в одном ритме, пролетая сцену в комбинациях прыжков, вращений, связок. При этом каждая пара синхронизирована с изображением на проекции, как бы удваивающим движение и количество исполнителей. Музыка Филипа Гласса жестока, она не дает ни мгновения передышки, требует идеальной четкости исполнения фигур и отточенности движений. Ее особенность такова, что уже минут через двадцать погружает зрителей в подобие транса, а у самых чувствительных даже сбивается сердечный ритм. Спектакль “Танец” многонаселен, и чтобы исполнители появлялись на сцене точно и в сложнейшей, изощренной последовательности, ассистенты хореографа с “раскадровками” эпизодов стоят за кулисами и отдают команды стартовать каждой следующей группе.

В простреле прожекторов движения балетных артистов выглядят очень графично, черно-белые кадры фильма рифмуются с их белыми фигурами на черном фоне. Первая часть спектакля завораживает массовыми сценами, пробежками, полетами. Во второй мы видим элегантное, замедленное женское соло (в первой версии его исполняла сама Люсинда Чайльдс). Третья часть – самая трудная, для нескольких дуэтов – вызывает в зрительном зале бурю восторга. Сценический минимализм воплощает самую суть танца – эфемерного искусства, рождающегося и тут же умирающего на наших глазах.

Одним из ярчайших эпизодов фестиваля оказался проект “Duos” (“Дуэты”) Эммануэля Гата. Постановки этого уроженца Израиля, работающего во Франции уже больше десяти лет, всегда были смелы и оригинальны, но на этот раз хореограф превзошел самого себя. Его дерзкая фантазия заставила сделать весь город площадкой для эксперимента. Танцовщики труппы Эммануэля Гата появлялись в самых неожиданных (правда, заранее объявленных) местах Монпелье несколько дней подряд. Пять оригинальных дуэтов исполнялись пятью разными парами в необычных городских пространствах. Внезапное появление танцовщиков, чьи тела были загримированы в стиле боди-арт, становилось сюрпризом для горожан и гостей фестиваля. Зрители следовали за артистами то по крыше концертного зала Corum, то по площади перед мэрией, то в пространстве книжного магазина FNAC в крупнейшем торговом центре Монпелье “Poligon”. Вписанные в городские пейзажи двадцатиминутные дуэты, во время которых артисты медленно и бесконтактно “переливались” из позы в позу, а то вдруг стремительно меняли дислокацию, производили сильное впечатление. Казалось, это импровизация. На самом деле все дуэты были четко выстроенными и зафиксированными миниатюрами. Лишь городская среда вносила в их композиции свои коррективы. Так произошло, например, на Place du Nombre d’Or, где в дуэт высокого, загримированного в черно-желтое юноши и крепкого невысокого атлета с выбеленной кожей вмешались сначала струи городского фонтана, забившие прямо из камней площади, а потом и большая собака, вступившая в дуэт и резвившаяся среди струй наравне с артистами. Близость зрителей (как в дуэте оранжево-красной девушки и белого юноши в пространстве FNAC) создавала для исполнителей особые трудности. Артистам приходилось медленно перемещаться с площадки на лестницу и, практически не касаясь друг друга, меняя “текучие” позы, приноравливаться к плотному окружению толпы. Почти безмолвно перекидываясь командами-кодами, танцовщики не теряли страстности взаимодействия. Удивительный опыт Эммануэля Гата и его труппы выглядит многообещающе – в подобном стиле представления таятся глубокие и непредсказуемые возможности.

Отдельно стоило бы сказать о перформерах, занимающих все больше места в фестивальной афише. Эта область визуального искусства лишь условно может быть отнесена к современному танцу, но она, безусловно, претендует на некое пограничное пространство. Пока удалось увидеть весьма робкие в эстетическом, но весьма агрессивные в практическом исполнении опыты. Один из них – “Endo” Дэвида Вампака: на протяжении часа перформер и его партнерша в обнаженном виде двигаются по сцене, постепенно обливаясь краской. Под конец живописными разводами от соприкосновений с телами покрывается вся сценическая выгородка. Образовавшаяся “живопись” оказывается вполне пригодной для экспонирования.

Другой опыт – “Autoctonos” Эйлен Паролин – довольно беспомощный с профессиональной точки зрения пассаж. Сама постановщица хотя бы умеет двигаться под невыносимый стук молоточков по струнам открытого фортепиано, но ее партнерши не выдерживают критики. Иногда перформанс как жанр бывает трудно уличить в непрофессионализме, но здесь исполнителям, безусловно, не удалось подняться выше самодеятельного уровня. На общем впечатлении от фестивальной программы это не отразилось, но навеяло мысли о необходимости более строгого отбора участников.

Фабрис Рамалингом, пригласивший в свою постановку “Nos, tupi or not tupi” трех азартных молодых танцовщиков хип-хоп из Бразилии – Эдуардо Хермансона, Ренанна Фонтура и Тито Ласерда, совершил небезопасную попытку создать на базе хип-хопа новую стилистику. Опасность заключалась в том, что постановщик сознательно пожертвовал всеми выигрышными и эффектными элементами этого жанра. Стараясь “расчленить” хип-хоп с его акробатическим напором на составные элементы, замедлить темп танца, разбить его паузами, использовать не ритмичную музыку, а агрессивные низкочастотные колебания звуков и треск микрофонов, он подверг исполнителей и зрителей серьезному испытанию. Синхронность в движениях и юмор некоторых сцен все же примиряли с хаотичностью композиции, медлительными кадрами видео бытовой жизни Бразилии, нежеланием привести действие к заключительному аккорду.

И совсем уже постмодернистское смешение жанров, эстетик, высокого и низкого поджидало зрителей на представлении Марлен Монтейро Фрейтас “Вакханки – Прелюдия к одной чистке”. Декларируя борьбу между началами, символизируемыми Дионисом и Аполлоном, португальская постановщица заполнила сцену музыкантами, играющими на духовых инструментах, впавшими в состояние транса мистериальными персонажами, певцом-декламатором с голосом Леонарда Коэна, неудовлетворенными женщинами и мужчинами с эксгибиционистскими наклонностями, танцующими пародийный танец живота. Узнаваемые мелодии этюдов Эрика Сати и главной темы из “Крестного отца” Нино Роты перемежались с пронзительными звуками труб. Эпизод подробных документальных съемок родов азиатской женщины, как ни странно, смотрелся с большим интересом и выглядел самым адекватным моментом спектакля. Во всяком случае, он был гораздо более внятен, чем финал под “Болеро” Равеля – торжество постмодернистской вседозволенности.

Что ни говори, демократичность, великодушие и доброжелательность – лучшие качества фестивальной публики в Монпелье. Здесь восторгаются такими бесспорными шедеврами, как “Танец” Люсинды Чайльдс и Филипа Гласса и ничего не освистывают. Толерантность и открытость эксперименту – та почва, на которой у искусства современного танца всегда будет шанс развиваться и двигаться вперед.

Наталия КОЛЕСОВА

      • Сцена из спектакля “Dance”

Фото Jaime Roquedela Gruz

«Экран и сцена»

№ 15 за 2017 год.