Точечный театр

Сцена из спектакля “Санкт-Петербург вне себя”. Фото П.НАЗАРОВОЙСложно поверить, но фестиваль “Точка доступа” прошел в Петербурге уже в четвертый раз. Маленький, но гордый театральный фестиваль, взявший на себя миссию по освоению самых экзотических, трудно досягаемых мест Петербурга, не сбавляет темпы и продолжает открывать публике город с малоизвестной, не экскурсионной стороны.

В этом году зрители “Точки доступа” прошлись по пустому ночному гипермаркету “Стокманн”, высадились посреди поля близ аэропорта в поисках шикарного отеля Hilton Expoforum, в роскошном туалете которого игрался спектакль, прогулялись по задворкам, не лишенным флера увядания, района-гиганта Парнас, а также насладились закатом в одном из романтичнейших мест Петербурга: в форте Константин близ Кронштадта.

Что же касается эволюции и развития жанра site-specific в спектаклях “Точки доступа” этого года, то здесь возникли проблемы. Режиссеры, выбравшие перспективные в плане смыслов и художественных возможностей пространства, не смогли взаимодействовать с ними и их освоить. Более того, судя по опыту нынешнего фестиваля, спектакли в жанре site-specific все больше дрейфуют в сторону традиционных театральных жанров: пантомимы или драматического действа. Спектакль Театра на Литейном “Вишневый сад. Тишина” в постановке Андрея Сидельникова, непонятно каким образом попавший в программу, – может играться как в театральных стенах, так и на открытом воздухе. Какого-либо свежего прочтения это пантомимическое действо к чеховскому тексту не добавило. Обидно было и за работу “Марат/Сад”, превратившуюся из незабываемого опыта спектакля в ночном мегамолле в мучительное испытание. Вместо того чтобы хоть как-то обыграть шоппинговое вавилонское пространство, зрители вынуждены были лицезреть сцены в духе декламационного театра. Единственное, на что у режиссера Йозуа Рёзинга, взявшегося за пьесу Петера Вайса, хватило фантазии – это расставить актеров в разных точках молла и покатать их на лифтах и эскалаторе. К сюжету пьесы о сумасшествии, абсурдной исторической мясорубке и идеалистических идеях революции, неминуемо ведущих к преступлению, пространство “Невского Центра” осталось глухо. Наэлектризованное, калейдоскопичное, оно вполне могло стать главным героем и впечатляющей метафорой современного капиталистического общества, сожравшего гуманистические идеалы, – но не случилось.

Спектакль “Санкт-Петербург вне себя” тоже обещал оказаться любопытным опытом спектакля-прогулки по рекам и каналам. Театровед Анна Ильдатова умно и иронично переработала роман Рема Колхоса “Нью-Йорк вне себя”, заменив все ключевые городские достопримечательности американского мегаполиса на петербургские. Слушать этот текст на корме корабля, если, конечно, до тебя долетают слова и фразы, в хорошую погоду одно удовольствие: и про Лахта Центр – Эмпайр-стейт-билдинг, и про Петроградский район – Лонг-Айленд, и про Луна-парк – Диво Остров. Но вновь претензия к режиссеру Мартину Шику: два часа плавания и звучащего текста он смог разнообразить только парой-тройкой интермедий с участием актеров, неуверенно и не интересно изображающих карликов, разносящих пончики и наряжающихся в костюмы в духе “Интерьерного театра” 1990-х годов. Спектакль довольно быстро оборачивается привычной экскурсией по Неве, запоминающейся преимущественно видами Финского залива в лучах заходящего солнца. Единственный неожиданно сильный аккорд – наутиловская “Гудбай, Америка!”, грянувшая из динамиков в финале. Подумалось о том, что мы вновь отрываемся от мира, уходим в изоляцию, но вместо океана и Бруклинского моста нас ждет максимум прогулка по заливу.

Два спектакля выделялись в программе “Точки доступа”: “Трехгоршковая опера” театральной компании “Bontom” и “Время роста деревьев” Регины Саттаровой. Одна работа – анекдотическая, фарсовая, другая – с уклоном в экзистенциальность, с вечно-русскими вопросами “зачем живем, зачем страдаем?”.

В постановке “Трехгоршковая опера” режиссера Клеменса Уильямса три девушки встречаются в святая святых – дамской комнате. Одна на грани суицида из-за несчастной любви, две другие флиртуют по телефону с любовниками. Вполне себе мелодраматический сюжет. Однако в этом пространстве, связанном с телесным низом, девушки объясняются друг с другом оперными ариями – Моцарта, Пуччини, Генделя. Вдобавок высококлассно исполненными. Туалет тут и вправду становится сакральным местом, где случаются не только внешние, но и духовные преображения.

У Регины Саттаровой во “Времени роста деревьев” зрители отправляются в небольшое путешествие по затерянным, заросшим крапивой и лопухами, пустырям. Это пространство между гаражами, старой церковью и заболоченным прудом выглядит миражным и заколдованным. То и дело из-под кустов, из окон разрушенного дома появляются герои, словно духи сказок: рефлексирующий Николай и сбежавшая невеста. Жертвы безнадежной любви, архетипы русской жизни, символы неприкаянности и тоски у подножия многоэтажек Парнаса. Регина Саттарова попадает в точку.

Вера СЕНЬКИНА

  • Сцена из спектакля “Санкт-Петербург вне себя”.

Фото П.НАЗАРОВОЙ

«Экран и сцена»
№ 16 за 2018 год.