Сегодняшний подросток большую часть своего времени (и в школе, и за ее пределами) проводит с мобильником. Каким образом вырвать его из сетей, приобщить к литературе, истории? Этот вопрос актуален для обеспокоенных родителей и учителей. Призыв «отключить мобильные телефоны» звучит каждый вечер в театре, возможно именно этот вид искусства способен пробудить интерес к «золотому запасу» – классике.

Спектакли Олега Долина в РАМТе вполне укладываются в стройную педагогическую программу. Десять лет назад возник «Медведко», поставленный по сказке А.Н.Афанасьева – театральный урок по русскому фольклору. Спустя пять лет во дворе РАМТа появилась «Зобеида» Карло Гоцци, открывающая детям смысл пушкинской формулы «театр родился на площади» и заодно дающая представление о комедии дель арте. Стоит сказать, что оба спектакля и сегодня в репертуаре в числе самых востребованных.

Премьерный «Остров Сахалин» адресован аудитории 16+, он играется в Черной комнате для сорока зрителей. Теснота необходима для создания атмосферы включенности в действо, разыгрываемое актерами. Главного героя в программке именуют Антоном. Персонаж Андрея Лаптева носит не эмблематичное пенсне, а круглые очки. Он кажется чересчур юным, неискушенным, даже нелепым. Все же Чехову в ту пору, когда он предпринял долгое и опасное путешествие на Сахалин, было тридцать лет. Но постепенно становится ясно: такой взгляд на классика оправдан. Недаром Чехов, которому нелегко давались его путевые очерки, заметил: «Как только я стал изображать, каким чудаком я чувствовал себя на Сахалине, <…> мне стало легко, и работа моя закипела».

Вопреки сегодняшнему тренду переносить действие пьесы или прозы прошлых веков в наши дни Олег Долин вместе с художником Алексеем Трегубовым одевают персонажей в костюмы конца XIX столетия. Существуют фотографии, снятые по просьбе Чехова, их автор – чиновник-телеграфист Иннокентий Павловский. На них запечатлены сахалинские каторжные и надзиратели. В старину в интеллигентных семьях любили разыгрывать «живые картины». Прием, которым пользуется режиссер, хочется назвать «живыми фотографиями». К примеру, снимок «Заковка арестантов в кандалы» материализуется в пантомимной сцене. Стук молотка, лязг железа сильнее слов воздействуют на зрителя.

Спектакль идет без антракта и продолжается час с небольшим. Короткие сцены в лихорадочном ритме сменяют одна другую. Четверо актеров (Алексей Гладков, Илья Барабошкин, Иван Канонеров, Николай Угрюмов) в считанные секунды переодеваются, то представая в образах каторжных, ссыльных поселенцев, то изображая конвоиров, старших и младших надзирателей. За дверью, за пределами игрового пространства, в котором сосуществуют актеры и зрители, слышна другая, сытая, благополучная жизнь, где капризная жена начальника острова жалуется на скуку (возникает в памяти фильм «Зона интересов», где соседство семьи с концлагерем не мешало комфортному течению жизни).

Эту светскую даму играет Дарья Затеева. Ей также доверены маленькие, но важные режиссеру роли бесправных, растерзанных, униженных арестанток. Отношение к женщине «как к низшему существу, стоящему даже ниже домашнего животного», поразило писателя. Каторжному за примерное поведение полагалась награда – за четверть часа выбрать в женском бараке сожительницу – сахалинскую жену (так называлась, как мы помним пьеса Елены Греминой, написанная в середине 1990-х). «А обижать меня не будешь?» – спрашивает персонаж, названный в программке Невестой. Вопрос без ответа.

Собираясь в дорогу, Чехов писал Суворину: «мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения <…> и все это свалили на тюремных красноносых смотрителей <…> виноваты не смотрители, а все мы». Его вело на Сахалин чувство личной вины. Он увидел воочию ад человеческих страданий, собрал факты, привел статистику на основе более десяти тысяч собранных карточек-анкет.

Олег Долин сумел сочинить из фрагментов книги «Остров Сахалин», из цитат эпистолярного наследия полноценное драматургическое произведение, нашел точное решение для страшных эпизодов насилия, казни каторжника, пользуясь брехтовским приемом очуждения. Что помогало Чехову пережить ужас увиденного? Мысли о доме. Есть известная семейная фотография, снятая накануне отъезда на Сахалин. Она «оживает» в спектакле (среди персонажей – братья Александр, Николай, Михаил, Иван, сестра Мария). Звучат строчки из писем родных из иной, теплой, согретой любовью жизни.

В финале зрители узнают о том, что книга Чехова о Сахалине заставила власти начать проверки, в результате которых были отменены телесные наказания для женщин, пожизненные сроки каторжников.

«В наше больное время <…> подвижники нужны, как солнце», – писал Антон Павлович о великом путешественнике Н.М.Пржевальском. «Остров Сахалин» РАМТа рассказывает о неизвестном (не только школьникам) Чехове и роли личности в истории.

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
Декабрь 2024 года.