Слез нет. Они были у меня весной этого года, после первого дня последнего спектакля Бориса Юхананова «Пик Ник или Сказки Старого Ворона». Тогда я пережила его уход. Борис Юрьевич прощался. Как очень большой и очень нездешний Художник, он все знал заранее. «Реквием» Моцарта, костюмы из «Сада», которые раньше были неприкосновенны, костюмы из всех других Бориных спектаклей, Борин голос, сопровождающий действие. Как раз в тот день услышала Владимира Мартынова, отвечавшего на вопрос «О чем эта музыка?»: «Если можно было бы описать словами, то зачем музыка?». Для меня Борины спектакли о том же. Первый день «ПикНика» долго не отпускал, стучала в голове фраза из спектакля: «Надо просто жить!».

В двух других частях трилогии Борис переступил собственное прощание и пошел дальше. Это как раз давало надежду, что Черный лис (как он определял один из своих жизнетворческих образов) сможет проделать излюбленный трюк – перевертыш – и обыграет объявленный уход.

Еще в 1980-е Юхананов изобрел игру в «ХО». Игру, правила которой меняются в процессе игры. Я долго не могла понять ее. А однажды случилось: ничего нет ближе к описанию жизни, чем такая игра. «ХО» он придумал еще совсем юным, но мудрость в ней была из глубины многих поколений его предков, раввинов и банкиров (он любил упоминать о своем роде). И откуда-то свыше. Боря вообще всегда был про вертикаль в искусстве. И про игру.

Многое из того, что делал и говорил БЮ, как многие его называли, осознавалось значительно позже, и еще долго будет осознаваться. В конце 2010-х – начале 2020-х годов произошел прорыв – многодневные Борины проекты с Мастерской индивидуальной режиссуры (чаще всего называемой МИР) в Электротеатре «Станиславский», такие как «Золотой осел», «Орфические игры», «МИР РИМ», стали вызывать ажиотаж. Я очень радовалась этому. Поразительным оказалось то, что по творческому подходу эти проекты были совершенно тем же самым, что делал Юхананов в своих лабораториях во второй половине 1990-х, которые я застала. Вероятнее всего, БЮ использовал такой подход и раньше. Он с самого начала наметил свой путь и шел им. Он оттачивал свою методику, заложенную изначально. Разница заключалась в том, что в 1990-х до конца спектакля досиживало 2-3 человека (но зато они всегда были в полнейшем, даже дичайшем восторге), а в 2020-е зал не мог вместить всех желающих и профессиональные театральные награды шли чередой. Расхожая фраза про «опередил время» совершенно точно применима к БЮ.

Много написали прекрасных слов про Юхананова в эти дни. Он оставил множество учеников. Свое наставничество он осознавал как возложенную на него миссию. Никогда не задавал своим ученикам рамок, не делал их своим подобием. Напротив – позволял ученикам встретиться с собой и всем миром. Иногда выход из кокона бывал болезненным. Как же важно, что ему удалось это сделать для огромного числа людей. Он никогда не жалел времени на человека, к нему пришедшего.

БЮ не терпел небрежности. Видел неясность, недоработку, мелкое или крупное жульничество сразу и вытаскивал из человека истинное. Я бы отнесла эта к важным урокам БЮ.

Помню, как он перевернул меня, кажется, талмудической мудростью про то, что нужно уметь и отдавать, и брать. Как для физической жизни нужен вдох и выдох, так для жизни с Богом, для энергии жизни нужно уметь сосуд опустошать и наполнять. Если не отдашь, то и брать некуда. Если только отдаешь, то и отдавать станет нечего.

Боря точно умел и то, и другое. Он был очень щедрым человеком, но, занимаясь в театре высоким искусством, любил и умел жить богато и со вкусом (никогда не делал этого за счет театра – в театр он деньги всегда приводил). БЮ долгое время относили к деятелям андеграунда, но его андеграунд был про свободу духа, про незашоренность, а не про политику или банальное противопоставление художников себя быту. Помню, что Боря очень любил стиль Ямамото в одежде. Ему шло. Так же, как и их изысканный парфюм.

Мне посчастливилось познакомиться с Юханановым в 1994-м году, когда я за компанию с приятелем поступила к нему в МИР-3. Но, не имея актерско-режиссерских планов, почти сразу предложила административную помощь, из чего и родилось потом много разных проектов – гастроли в Киев на фестиваль ДАХ (1996), месячный фестиваль «По направлению к Школе» в Центре Высоцкого (1997), внебюджетный актерско-режиссерский курс в ГИТИСе (1997–2000), разовые истории – договоры, переводы, а потом в 2010 году Боря позвонил и предложил заняться возрождением МИРа. Затем случились разные проекты и спектакли, а в 2013-м мы написали концепцию развития Московского драматического театра имени К.С.Станиславского и выиграли конкурс, проводимый Департаментом культуры Москвы. И в июле 2013 года мы пришли в театр, где нас совсем не ждали – БЮ худруком, а я директором. И за два года осуществили тройную трансформацию театра: здания, труппы и репертуара. Так возник Электротеатр Станиславский. Прочитав спустя два года нашу первоначальную концепцию, я была потрясена, насколько точно мы ей следовали. БЮ опять-таки понимал, что делает и куда идет.

Боря всю жизнь знал свой путь, хотя всегда занимался поиском. И всегда работал на историю. Это у него точно получилось. Думаю, здесь, в этом мире, он достиг определенного тупика и окончательно вышел туда, куда он и раньше регулярно наведывался.

Марина АНДРЕЙКИНА

«Экран и сцена»
Август 2025 года