Критики любят свою образованность показать, в особенности, представители старшего поколения, уходящей натуры. Собираясь на премьеру спектакля Театра имени Вл. Маяковского «Багдадский вор и черная магия» они зачем-то роются в своих воспоминаниях, и кому-то на память приходит картина «Багдадский вор», снятая в 1940 году и подаренная британским режиссером Александром Корда советским зрителям в 1944-м, когда исход кровопролитной Второй мировой войны стал очевиден. Бесславный конец зловещего Джафара (его играл знаменитый Конрад Вейдт), разумеется, воспринимался как долгожданная смерть фюрера.

В наш век головокружительных технологий старый фильм с его простодушными чудесами наверняка покажется наивным. Впрочем, художественный руководитель Театра Маяковского Егор Перегудов не стал заказывать новую драматургическую интерпретацию сюжета «Тысячи и одной ночи» и воспользовался вариантом шоу-экстраваганца Давида Тухманова и Юрия Энтина, сочиненным в 1989 году. Этот «Вор» – сколок, зеркало эпохи, в которой причудливо соединились криминал и нищета с открывшимися возможностями говорить и публиковать свои мысли об окружающей действительности. Перестройка сознания давалась нелегко – и музыка, и тексты шоу сильно уступали советским шедеврам авторов – событийным песням, многократно звучавшим с пластинок, на эстраде и в мультфильмах. На рубеже 1980–1990-х годов телевизионные программы были увлекательнее театра и кино, и одной из главных задач «Багдадского вора и черной магии» стала необходимость заманить в театр широкого зрителя. Разудалый мюзикл «Сатирикона» в постановке Александра Горбаня задачу выполнил, спектакль шел на ура в течение почти десяти лет. Успех сопутствовал и «Вору» Кирилла Стрежнева в Свердловском театре музыкальной комедии, задуманном и осуществленном как зрелище для семейного просмотра.

Идея премьеры Егора Перегудова, в сущности, сводится к тому, чтобы максимально расширить зрительскую аудиторию своего театра – от мала до велика. В анонсах режиссер обещает «многослойный спектакль» для всей семьи (на билетных сайтах пишут, что он будет интересен, как детям 6+, так и 12+). Следом за традиционной просьбой выключить мобильные телефоны раздастся голос Игоря Костолевского. Однако закадровая роль рассказчика волшебных историй показалась формальной. Мальчишки и девчонки, а также их родители далеко не сразу разберутся и поймут, что же происходит в Багдаде (тридцать пять лет назад Юрий Энтин сочинял не пьесу, а стихи для куплетов и припевов с небольшими прозаическими связками между номерами).

По всей вероятности, режиссер решил, что невнятность сюжета будет с лихвой компенсирована ярким, разноцветным визуальным рядом. Художник Владимир Арефьев создает на сцене впечатляющий образ Востока. Очевидно, что затрат не жалели, и сценографу была дана свобода в выборе средств. В программке-буклете читаем: «Пространство спектакля создано из 50 сумахов – традиционных ковров, привезенных специально из Музея этнической культуры Дагестана <…> В среднем аутентичным коврам от 70 до 100 лет <…> Для атмосферы спектакля важно, что это не новодел, а носители духа реальной жизни». Не будем вдаваться в дискуссию, насколько широкому зрителю (и не только ему) важны и необходимы в театре аутентичность декораций, но признаем, что сам факт использования в оформлении музейных экспонатов интригует. В программке изображена девушка, закутанная в узорчатую паранджу. Она несет на голове блюдо с плодами граната. «Выпусти дух Восточного базара (потри и понюхай картинку)» – призывает подпись. По примеру современных музейщиков, включающих в экспозиции «обонятельные артефакты» (к примеру, нынче в Новой Третьяковке можно ощутить запах старой Москвы с картин Аполлинария Васнецова), страничка в программке источает сладкий аромат. Забегая вперед, отметим, что восточные сладости будут материализованы в спектакле, но об этом позже.

«Багдадский вор и черная магия» – зрелище с размахом. В шоу использованы живая музыка (инструментальный ансамбль под руководством А.Скипина) и видеоарт, приемы теневого театра и комедии масок, трюки с полетами и превращениями. В массовых сценах занята молодежь Маяковки, пластичная и музыкальная. Хотя, как ни странно, в театре не нашлось исполнителя на заглавную роль, пришлось объявлять кастинг, и победителем стал азартный, отлично поющий и танцующий Александр Скрыпников из Московского театра юного зрителя. За «магию» в премьерных спектаклях отвечает Вячеслав Ковалев, как выяснилось, по первому образованию артист музыкального театра. Его Черный маг, также как Король в «Другой сказке» Сергея Урсуляка (подробнее в «ЭС» № 1, 2024), во многом определяет градус постановки. Чародейство Ковалева заключено в умении царить на сцене, заразительном восторге, с которым он играет и поет свою партию. Но его мощное обаяние никак не назовешь «черным». Он пугает, но никому в зале ни капельки не страшно, даже тем, кому 6+, понятно, что сказка закончится хеппи-эндом.

Режиссер с самого начала рушит четвертую стену, вовлекая зал в общую игру. Разноцветные кубики – «драгоценные камни» из пещеры Циклопа летят в зал, чтобы юная публика могла отправить их обратно на сцену. Видевшие «сНежное шоу» Славы Полунина никогда не забудут легендарный обмен огромными мячами, объединяющий клоунов и зрителей в грусти и в радости. Наблюдая буйное ликование детей в первых рядах партера (и расстройство тех, кто оказался далеко позади и на балконе), вспоминаешь строчку из песни Булата Окуджавы о том, что «пряников сладких всегда не хватает на всех». Что подтверждает награждение отдельных юных счастливцев настоящей сахарной ватой, независимо от того, обманут ли они героя, или, наоборот, скажут правду об обмане багдадского вора.

Один из фокусов спектакля – всем известный трюк-надувательство, когда огромная подарочная коробка таит в себе, как матрешка, множество коробочек. «Багдадский вор» напоминает критику такой сувенир, ему, как героине пьесы Чехова, хочется спросить: в чем все-таки смысл? «Важно, чтобы дети и подростки ждали фокусов на сцене и при этом с азартом их разоблачали», – говорит режиссер, он ставил шоу не для въедливых критиков.

«В Багдаде все спокойно» – ироничная фраза, сейчас ее назвали бы мемом, пришла из популярного советского фильма Бориса Рыцарева «Волшебная лампа Аладдина». Можно быть спокойными: премьера Маяковки обречена на успех.

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
Сентябрь 2024 года.