“Родители строгого режима”. Режиссер Никита Владимиров
Не умея справиться с жадностью, жестокостью и силой властей, люди многие века призывали богов, чтобы те начальников покарали. Авторы фильма “Родители строгого режима” (сценаристы Андрей Таратухин и Юлия Крутова), выходящего в кинотеатре KION, сделали то же самое – только вместо богов призвали родителей одного неприятного мужчины, мэра вымышленного города Нижнеславска.
Борис Литвин (Евгений Ткачук) собирается участвовать в очередных выборах, а за те пять лет, что он управлял своим городом, материальные блага так и стекались к нему. Как и почему это происходит, никому объяснять уже давно не надо. И режиссер Никита Владимиров ограничивается кратким видеовыпуском, где рассерженная журналистка призывает не допустить Литвина до новых выборов: пообещав жителям города хорошие дороги и хорошую медицину, он традиционно всех обманул.
Видеовыпуск смотрит продавщица строительного магазина, по которому бродит милая пожилая пара, выбирая замки и цепи; он трогательно катает ее в тележке. Но продавщица, вместо того, чтобы умиляться крепкой и долгой любви, приглашает покупателей разделить свое возмущение Литвиным: “Я бы на месте его родителей со стыда бы умерла!” “Так может, они и умирают!” – жестко отвечают родители.
Литвин-старший действительно чуть не умер: посмотрев фильм, посвященный деяниям сына, перенес инфаркт. И после случившегося родители решили действовать. Купили цепи с замками, а потом тщательно насыпали белый порошок в термос с любимым морсом сына и приехали поддержать его на съемки предвыборного телесюжета. А потом взялись довезти его до мэрии, но там Литвин так и не появился…
Веру Николаевну и Валентина Александровича играют Алиса Фрейндлих (режиссер – ее внук; они уже сотрудничали в фильме Владимира Котта “Карп отмороженный”, где Никита Владимиров был продюсером) и Александр Адабашьян. Взгляды и жесты героев, которыми они друг друга поддерживают и успокаивают, говорят о большой любви и о полном взаимопонимании. При желании легко додумать, как они встретились, как совпадали друг с другом, какие трудности были в их жизни. И как они слиты сейчас, и как невозможно расстаться.
Вера Николаевна долго работала в больнице, заведовала отделением кардиологии – характер у нее боевой и сильный. Валентин Александрович помягче – например, кротко носит пижаму жены, жалуясь, конечно, что она застегивается на женскую сторону, но, услышав: “Я и надела-то ее всего два раза, не покупать же тебе новую!”, – затихает.
Остальным персонажам досталось не так много красок, сыграны они лаконично, но понять их характеры это совсем не мешает. Ольга Медынич играет Светлану Литвину, классическую жену богатого чиновника; давно уже равнодушна и к мужу, и к его похождениям, а вот к деньгам – нет. Для развлечения регулярно выпивает, а свекров своих считает недалекими и очень удивляется, когда они оказываются совершенно другими.
Игорь Хрипунов играет Михаила, правую руку мэра. Миша вечно либо озабочен, либо встревожен, и, в общем-то, есть чем: если Литвин проиграет выборы или, боже упаси, кому-то в руки попадут спрятанные им документы, то полетят головы, и голова Миши будет первой.
Представитель полиции, роль которого досталась Владимиру Сычеву, тоже это хорошо понимает, однако относится к происходящему достаточно спокойно. Ироническое обаяние Сычева делает его героя оптимистом.
Но пока все переживают из-за пропавшего мэра, главное происходит в родительском доме, куда Вера Николаевна и Валентин Александрович отвезли сына. Борис заперт в своей детской комнате. Стена комнаты заклеена вкладышами от жевательной резинки, еду ему подают через сделанную отцом решетку.
Литвин-младший несколько раз пытается бежать, но безрезультатно, потому что родители настроены очень серьезно. Его крики о помощи не достигают ничьих ушей, поскольку соседи разъехались из зимнего поселка, да и звукоизоляция в доме хорошая. Пробраться между прутьями решетки не получается, застревает голова.
Когда мэр пытается действовать радикально – хватает родительского песика Гамлета и приставляет к его горлу острую картофелечистку, – то получает мощный удар электрошокера. Когда Борису все же удается перерубить цепь и бежать, мать стреляет в него из берданки, и потом успокаивает, что соль была йодированная, – значит, все должно зажить скоро. А на жалобы сына: “Я же теперь никогда не сяду!”, сурово отвечает: “Я бы на твоем месте не зарекалась”.
Вера Николаевна и Валентин Александрович глубоко разочарованы в сыне и при этом растеряны. Они всегда честно трудились и служили хорошим примером, давали Боре нужные советы, водили его в театр, а выросло вот такое. Единственное светлое воспоминание, как сыну подарили целую коробку жвачки, а он вышел во двор и раздарил ее ребятам – в разговоре являет свою темную сторону: оказывается, Боря не дарил, а продавал.
В начале фильма появляется титр со знаменитой цитатой: “Лучше поздно, чем никогда”. И родители пробуют доделать то, чего они не делали раньше, довоспитать своего Бореньку до нормального человека. А для этого приходится заново выстраивать его жизнь, начиная с самого раннего детства.
В доме не умолкает магнитофон с детскими песенками про белых медведей и чунга-чангу. На первую свою прогулку в заточении Литвин-младший выходит в зимнем комбинезоне, напоминающем младенческий. Потом мама купает его в ванной, весело мажет нос мыльной пеной, а потом приходит время поучительных рассказов. Пока смирившийся Борис лежит в теплой воде, позвякивая цепью, Вера Николаевна с выражением читает рассказ Николая Носова о мальчике Котьке, который украл огурцы с колхозного поля и услышал от мамы: “Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор!”
Далее в ход идут старые советские настольные игры, день рождения с винегретом и пельменями, отцовский ремень и коробка с машинками, которые Боря любил собирать в детстве.
Однажды Вера Николаевна и Валентин Александрович решаются позвонить психологу. Они достаточно сумбурно рассказывают девушке о своей ситуации, говоря о переходном возрасте сына, и получают совет поддерживать подростка в непростое для него время и чаще хвалить. Вера Николаевна в какой-то момент срывается: “Сперва своих детей родите, а потом советы раздавайте!”, но все-таки использует рекомендации психолога и начинает хвалить Бориса, чем немало его удивляет – в детстве он от матери таких слов никогда не слышал.
Несмотря на отрицание психологии, Вера Николаевна и Валентин Александрович интуитивно воспроизводят известное упражнение по перепроживанию, реконструкции жизни, и это приносит определенный результат. От собирания машинок Борис переходит к переживаниям пубертата – по-подростковому хамит (и это отличается от его возмущенных воплей в начале заточения), кричит “я вас ненавижу” и обвиняет мать в том, что она убила в отце все мужское, а от него самого требовала всегда быть лучше всех.
Борис даже пытается напугать родителей попыткой суицида, и как раз тогда же его второе детство резко заканчивается – приходится взрослеть, и решать серьезные вопросы, и понимать, что он сам себя поймал в ловушку.
В русских деревнях была такая традиция – недоношенных детей на широкой лопате ставили в незатопленную печь: “допекали”, чтобы ребенок дорос, довзрослел в печи, как в материнской утробе. Примерно такую же историю устраивают Вера Николаевна и Валентин Александрович: пытаются помочь сыну заново вырасти.
Очень, конечно, жаль, что волшебства не существует, и нельзя собрать изрядную группу людей и отправить в их детство, чтобы они имели возможность перепрожить свою жизнь, получая родительское внимание и читая нужные книги. И вопрос о том, может ли “допекание” во взрослом возрасте привести к нужным результатам, остается открытым – Никита Владимиров все-таки снимал трагикомедию, а не утопию.
Жанна СЕРГЕЕВА
«Экран и сцена»
№ 10 за 2022 год.