Театр объектов Даниэля Шперри: счастье «по самое не балуйся»

Даниэль Шперри. Фото предоставлено музеем MAMAC, Ницца
Даниэль Шперри. Фото предоставлено музеем MAMAC, Ницца

Приближаясь к музею современного искусства в Ницце, вы в первую очередь видите знаменитую “Квадратную голову” – гигантскую скульптуру-здание, созданную по идее Саши Сосно архитектором Ивом Байярдом. Любопытно, кстати, сравнить ее с Головой Курчатова на площади Курчатова в Москве – тоже место, где творится всякое современное и, наверно, еще более кинетическое, чем на картинах модернистов разных поколений. Но возвращаемся в Ниццу…

Конечно, музей знаменит у обывателей своей коллекцией Ива Кляйна – и прежде всего ярко-синим, обескураживающе-синим бархатным бюстом Венеры. И спорят о смыслах тут десятки лет.

Но столь роскошная выставка Даниэля Шперри, которая украшала стены музея с середины октября прошлого года и до конца марта нынешнего, заставила любителей искусства забыть о том велюровом бюсте. “Театр объектов Даниэля Шперри”. Куратор выставки – Ребекка Франсуа.

Что мы знаем о Даниэле Шперри? Немного и немногие. Как немного и немногие (во всех странах) знают об абсурдистах-сюрреалистах конца 1950-х – начала 1960–70-х с другим вектором преодоления барьеров реальности, нежели это было в 1910–20-е годы. Другие заросли кодов и другие задачи полного их уфантазирования “по самые не балуйся” – термин, кстати, поэта-абсурдиста начала 1970-х в Москве.

“По самые не балуйся” – тут вообще к месту явившаяся формулировка, потому что эти “самые” у таких безбашенных как Шперри (в хорошем смысле – искусствоведческом; хорошем – в смысле безопасном для здоровья адепта и окружающих) располагаются в самых неожиданных местах. И распространяют они свою иронию, выдержанную в тонах сдержанного темперамента, повсюду-повсюду – балуются как хотят. Безусловно, не переходя банальную черту вульгарного. Они и не берут в голову никакую такую черту – они поверх барьеров. Сверх самых не балуйся.

Выставка поистине шедевральная, как говорили у нас на факультете (журналистики, МГУ). “Шедевральная” – значит, начиненная и шедеврами, и вралями, которые могут все их протрактовать и, так сказать, транскрибировать. И не к лицу употреблять довольно пафосный термин “является шедевром” по отношению к тому, что, действительно, является шедевром, но одновременно кривит усмешками по отношению к самому себе.

Объекты Даниэля Шперри. Фото предоставлено музеем MAMAC, Ницца
Объекты Даниэля Шперри. Фото предоставлено музеем MAMAC, Ницца

Там, на выставке, прекрасно все. Ибо правдиво – стыдно писать такие слова, но они звучат в твоем сердце, когда ты видишь плюшевый настенный коврик из твоего уже не существующего детства (“Святое здоровое семейство”. 1986.) Серия “Сокровище бедных”, на котором гордые львы, запутавшийся в осоке младенец и гадски-розовые гиацинты.

Смещены смыслы, материалы. Это как если бы в первый кадр “Синего бархата” Дэвида Линча – вы помните тот забор с розами?.. – добавили бы, скажем, аксолотля и в клобуке; или рядом где-нибудь этот клобук был бы пристроен, отдельно от аксолотля.

Итак, он представитель движения “Нового реализма” и инициатор конструктивной концепции “Еда как искусство”. Что в меню? Законодательство случайного шанса, ценности анекдота and насмешки. Как сообщает нам интродукция к выставке – “это лабиринт с ловушками-траншеями, кабинеты, где творятся чудеса и банкеты для любознательных…”

Что мы видим? О, панно “Душа Швейцарии-ю” (прим. – тут “душ” может быть и существительным, и глаголом) – пейзаж швейцарских Альп, в который инсталлирован металлический душ; в этом контексте больше похожий на небольшой аппарат из кабинета физиотерапии. Это хладнокровно и точно – идеальная чистота, требующая медицинской отрешенности. Немножко с завистью по отношению к урожденным швейцарцам, но точно по отношению к метафоре.

Становится по-настоящему весело, когда в яичницу воткнута ручная машинка для стрижки образца 1951 года – “Стрижка яиц”. Или в стоптанных лодочках, носом друг к другу пристроившихся, какашка смотрится серым веществом головного мозга. А потом мы попадаем в знаменитые “Обеды. Объедки”. Серия выросла из концептуальной эксцентриады Шперри на тему еды и превратилась в серию инсталляций, в которых навеки замерли (с помощью эпоксидной смолы и лака) остатки трапез.

Хэппенинг заключался в следующем – Шперри приглашал своих знакомых художников и других деятелей на обед в галерею и ближе к финальной сигарете и кофе сообщал, что спонтанный натюрморт обеденного финала сейчас будет зафиксирован – и станет объектом искусства. Мятая салфетка, пепельница с окурками, недоеденный кусок цесарки или ставриды, недопитый бокал, надкусанное или недоеденное впопыхах пирожное – и тому подобное. Руины гастрономического карнавала. Он называл их “картины-ловушки”.

Безусловно, в таких умных головах как у “новых реалистов” (как Шперри) за всем этим стоит концептуальная история взаимоотношения с едой – много-много всего и непросто. Голод в 1940-е, это поколение в детстве пережило Холокост; отец Шперри был арестован на улице и погиб в концлагере. Возрождение Европы и культа услад, но и некоторая “реставрация” в чиновничьих кругах в конце 1960-х, победы фетишизма как вполне обыденного бытового явления – все это “кубики” мыслей, из которых возникла великолепная серия. Положившая начало неисчислимому эпигонству.

Как обычно такие “ерундисты” оказываются провидцами. Пройдет еще полвека до совершенно серьезных молекулярных меню и гастро-сессий, на которые теперь горазд каждый пятый-десятый ресторан в любой точке света: соусы из фиалок и филе золоченых пресноводных (ни одна рыбка не пострадает). Но именно Шперри стоял у истоков Food Art – то есть концептуалисты вывели еду и гастрономическую шелупень на полотна и арт-площадки, и она стала материалом наравне с краской, перьями и бумагой.

Бесподобна неукротимая воля к фантазии у этих “новых реалистов” – скажем, в 1963 году Шперри открывает “Эфемерный ресторан”, где посетитель может создать свое произведение искусства из остатков еды и столовых приборов. Трапеза заканчивается арт-”капканом”, и неофит может получить сертификат от Шперри. В 1968 году в Париже Шперри открывает ресторан, в котором продукты инсталлируют в натюрморты его художники-коллеги по группе “Новый реализм”.

Он родился в Румынии и вырос в Швейцарии. Сейчас ему 90, и он продолжает по мере сил передвигаться по Европе – между своим концептуальным садом в Тоскане и жилищем в Вене. В 1941 году его мама смогла сбежать из Румынии в Цюрих и спасти себя и сына. Он получил экономическое образование, а работал, в том числе, и продавцом. Можно представить себе каким – особенно если вспомнить набоковского господина Дрейера с его универмагом и продавцами, которым галстуки и носки напоминали то рептилий, то анатомические объекты, то мармеладные статуэтки. Думается Шперри-продавец из такой когорты.

Оказавшись в Париже, он и танцевал, и рисовал, и попал в компанию концептуалистов. В конечном итоге – мировая известность, выставки в Париже, Амстердаме и других европейских городах. В 1990 году Центр Помпиду провел внушительную ретроспективу его коллекций, тоже попутешествовавших по свету.

Выставка в Ницце располагается на плацдарме величиной в 1200 квадратных метров, здесь представлены объекты из Центра Помпиду, Национального центра Пластических искусств, парижского Музея современного искусства, Музея современного искусства Вал-де-Марн и Национальной библиотеки Швейцарии, где хранится основ-ной блок архивов художника. Так же работы предоставили фран-цузские и европейские галереи и коллекционеры.

В первый раз во Франции показывается монументальная работа “Реплика комнаты №13” – полная реконструкция парижского гостиничного номера, где жил Шперри, в доме 24 по улице Муфтар; там, где под окнами знаменитый утренний рынок. Памятник анти-уборке и гимн грязнулям. Реабилитация бытового хлама. Это часть серии “Карнавалы старьевки”, которая теперь праздному зрителю может показаться “хожеными тропками”. Но, заметим, кто-то их протоптать должен был – опять на радость последовавшим эпигонам.

“Здесь мы все – фетиши, пойманные в ловушку художественного объекта” – знаменитая фраза художника. И в программе выставки придумана целая эскапада ловушек для зрителей, помимо воображаемых, то есть уже запечатленных в рамки объектов. А именно – трапезы-хэппенинги под названием “Обед подан”. С предварительной регистрацией и без. От похоронного банкета и тюремного ужина до клоун-пикника, Все желающие приносят корзинки-котомки со своим набором перекуса и на анонимной основе обмениваются. Однако под скатерочку кладется листок с телефонным номером, и, если гастрономическая мизансцена вас заинтриговала, вы можете спровоцировать знакомство.

Объекты Даниэля Шперри. Фото предоставлено музеем MAMAC, Ницца
Объекты Даниэля Шперри. Фото предоставлено музеем MAMAC, Ницца

В финале – булочная-кондитерская представит коллекцию пирожных в виде предметов быта, превращающихся в музыкальные инструменты. Как ни вспомнить “Сирену” Чехова, вот ведь, действительно, бывают странные сближенья: “…После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на каком-нибудь мягчайшем страусе…”

Благодарим Каролин Мартино, руководителя пресс-отдела департамента Ниццы, за помощь в подготовке материала.

Марина ДРОЗДОВА, Саша КИСЕЛЕВ

«Экран и сцена»
№ 6 за 2022 год.