Андрей Гончаров в премьерном спектакле Театра на Таганке смело подчиняет шекспировскую пьесу “Отелло” парадоксальным аллюзиям. Режиссер не стремится сосредоточиться на психологии или нюансах страстей, он просто максимально упрощает текст и ослабляет его трагическое звучание. Любовь и ревность выступают здесь как вполне рациональные чувства, без малейшего намека на присутствие романтики, хотя за основу взят перевод Бориса Пастернака.
Вместе со сценографом Константином Соловьевым, режиссер распахивает сцену Театра на Таганке, открывает закулисные порталы и белую кирпичную стену. Аскетичное пространство постепенно заполняется разрозненными, не связанными между собой предметами: пустая рама, морской пейзаж Айвазовского, домик на колесиках, игрушечная земляника, будто позаимствованная с потерянного платка Дездемоны. Все это будет возникать неожиданно и незаметно исчезать. Набор визуальных приемов выглядит максимально эклектично, складываясь в чудаковатую мозаику.
Шекспировские персонажи по-братски здороваются, цедят сквозь зубы: “Привет!” и сыплют сегодняшними фразочками. В них нет ни капли героического, походка вальяжная, жесты грубые, а вот эмоции под строгим контролем. Возможно, нордическая стойкость убережет их от рокового финала?!
Художник по костюмам Вера Параничева без особых затей одевает актеров в современные наряды. Дездемона меняет укороченные джинсы на узкую юбку, в мыслях не имея передать грациозность девы, на которую “засмотрелся бы сам Юпитер”. Роль венецианской красавицы исполняет Ирина Апексимова. Ее героиня постоянно курит, нервно теребя короткие волосы, не уложенные в прическу. Рядом – совсем юный Отелло Романа Колотухина. Между ним и Дездемоной не чувствуется ни страсти, ни нежности, они ведут себя более чем сдержанно, почти отстраненно. Только изредка позволяют друг другу целомуд-ренные прикосновения.
Хладнокровие определяет общий рисунок актерского существования. Исключением видится только Родриго в белокуром парике (Кирилл Янчевский), он проникновенно напевает песни Игоря Николаева, выпрашивая аплодисменты. Режиссер нашпиговывает действие ерничаньем, заставляя Кассио (Константин Любимов) и Эмилию (Мария Матвеева) ползать на четвереньках и исполнять дуэтом “Мы долгое эхо друг друга…” Главного злодея Яго в спектакле играет молодая актриса Надежда Толубеева, так что сразу вырисовывается любовный треугольник, где дамские разборки за мужское внимание составляют скелет конфликта. Совершенно очевидно, что этим Яго руководит желание отбить красавца мавра у меланхоличной венецианки.
Несколько сцен в спектакле решены визуально более чем впечатляюще. Когда аэромашины наполняют воздухом огромный парус, его легкая ткань покорно застывает в воздухе. Дездемона успевает скрыться под образовавшимся шатром, лечь, вытянув руки вдоль тела, будто примеряя на себя роль усопшей. Пролежав так несколько секунд, она неловко высвобождается и в который раз отлучается покурить.
Эффектно смотрится сцена-диалог Яго и Отелло, замкнутых полукругом света от лампы (художник по свету Игорь Фомин). Приглушенный свет контрастирует с узкой красной подсветкой, черты лиц стираются, превращая актеров в тени. Но эмоциональный градус от этого никак не поднимается, застревая на минимальной отметке. Это могла бы исправить финальная картина расправы Отелло над молодой женой, но и ее режиссер, чьи постановочные идеи сводятся в основном к вычитанию, решает изъять. Дездемона, понимая, что гибель близка, отпрашивается на перекур. Медленно гаснет свет, и все, что по Шекспиру должно было произойти на глазах зрителей, переносится за кулисы. Возможно, у Дездемоны появляется шанс на спасение?! Но унылое мерцание лампы, будто подрагивающее церковной свечи, развеивает надежды.
Андрей Гончаров пересказывает шекспировский текст по-новомодному кратко и бесстрастно, хотя и пытается привнести в спектакль некоторое легкомыслие. Отказавшись от исторических ориентиров, режиссер делает акцент на ощущении безвременья сегодняшнего дня.
Елена ЖАТЬКО
«Экран и сцена»
№ 1 за 2021 год.