Кто знает, что будет потом

Кадр из документального фильма “Последняя Надежда”
Кадр из документального фильма “Последняя Надежда”

НАГРАДЫ XXVI МЕЖДУНАРОДНОГО ФЕСТИВАЛЯ ФИЛЬМОВ О ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА

КОНКУРС ИГРОВОГО КИНО

Приз “Сталкер” за лучший игровой фильм – “ЧЕЛОВЕК ИЗ ПОДОЛЬСКА” Семена Серзина

Приз “Сталкер” за дебют – “НА ДАЛЬНИХ РУБЕЖАХ” Максима Дашкина

Специальный приз имени Валерия Фрида за лучший сценарий – Любовь МУЛЬМЕНКО (“Гипноз” Валерия Тодоровского)

Специальный приз имени Анатолия Приставкина – “СЕДЬМОЙ ПРОБЕГ ПО КОНТУРУ ЗЕМНОГО ШАРА” Виталия Суслина

Специальный приз имени Марлена Хуциева за верность идеям “Сталкера” – режиссеру Александру ПРОШКИНУ

Специальные дипломы жюри: “ФАРИДА” Ксении Лагутиной; “КОНФЕРЕНЦИЯ” Ивана И.Твердовского; “КИТОБОЙ” Филиппа Юрьева; “АНГЕЛ-СПАСИТЕЛЬ” Ирины Гедрович

КОНКУРС НЕИГРОВОГО КИНО

Приз “Сталкер” за лучший документальный фильм – “ТЕАТР ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ” Инны Кокориной

Приз “Сталкер” – документальному фильму “ДАР КОСТАКИ” Елены Лобачевской

Специальный приз имени Георгия Жженова – документальному фильму “ОБЯЗАННОСТЬ – НЕ МОЛЧАТЬ” Владимира Кара-Мурзы (мл.)

Специальный приз имени Сергея Говорухина – “ОСОЗНАНИЕ КРАСОТЫ. ЧЕЙ БАЙКАЛ?” Валерия Шевченко

Приз президента кинофестиваля – документальному фильму “ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ” Дмитрия Степанова

Дипломы жюри документальным фильмам – “МЫ В САДОВНИКА ИГРАЛИ…” Максима Кузнецова; “НЕ УХОДИ ОТСЮДА” Владимира Самородова, Марины Труш; «Я НЕ ЗНАЮ БУКВУ “ДВА”» Олеси КОРЕПАНОВОЙ; “ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА” Леонида Агафонова

Приз “Сталкер” за лучший анимационный фильм – “БОКСБАЛЕТ” Антона Дьякова

Спецприз имени правозащитницы Ларисы Богораз – документальному фильму “ЛЮДМИЛА АЛЕКСЕЕВА. БЕЗ НИМБА” Сергея Догорова и Серика Бейсеулова

Спецприз имени правозащитника Феликса Светова – документальному фильму “ОБЯЗАННОСТЬ – НЕ МОЛЧАТЬ” Владимира Кара-Мурзы (мл.)

Приз жюри Гильдии киноведов и кинокритиков – документальному фильму “АЛИСА ИЗ СТРАНЫ ЧУДЕС” Елены Демидовой

Дипломы жюри Гильдии киноведов и кинокритиков – документальным фильмам “НЕ В СРОК” Натальи Лобко; “ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ” Дмитрия Степанова; “ТЕАТР ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ” Инны Кокориной

Приз “Сталкер за права человека” от президентского совета фестиваля – Егору Анашкину, режиссеру телесериала “Зулейха открывает глаза” по роману Гузель Яхиной, и певице Дине Гариповой за создание из народной татарской песни уникального саундтрека к этому сериалу.

“Сталкер” под номером 26 прошел в особых условиях. Без сомнения, об особых условиях, в которых мы прожили прошлый год, будут сняты документальные фильмы, и их авторы попытаются осмыслить то, что произошло. Без сомнения, фильмы эти попадут на “Сталкер” под номером 27, и мы будем вспоминать о том, как преодолевали карантин, изоляцию и прочие сильно неприятные моменты. Но вряд ли кто знает, что будет потом. Поэтому надо жить сегодня, сейчас.

В конкурсе нынешнего фестиваля было 59 картин; из них 27 документальных – беспощадных, страстных, неоднозначных – о насущных проблемах. Жизненно важных проблемах, на преодоление которых уходит подчас значительная часть жизни. А она у каждого одна.

Словом, на “Сталкере” показали кино о реальной реальности. О нескольких документальных картинах – на этих страницах.

Для тех, кто не знает, Change.org – платформа для создания петиций и сбора подписей в защиту… А в защите нуждаются люди, чьи права нарушаются. В защите нуждаются реки, озера, дома, животные (их приходится защищать от людей) и так далее. Вот, например, более пятисот тысяч подписей было собрано в защиту врачей, проводящих уникальные трансплантации почек, и теперь трансплантологи могут спасать маленьких пациентов. Почти миллион – за принятие закона против домашнего насилия. Инициативная группа студентов и сотрудников МГУ выступает против застройки заказника “Воробьевы горы”. Подобным петициям несть числа, и наша с вами подпись под ними может многое изменить.

Почти семьдесят тысяч подписей собрало воззвание “Новой газеты”: “Не добивайте Байкал!”. На “Сталкере” показали документальный фильм “Осознание красоты. Чей Байкал?”, где Байкал продолжают добивать.

“ОСОЗНАНИЕ КРАСОТЫ. ЧЕЙ БАЙКАЛ?”. Режиссер Валерий Шевченко.

Это не журналистское расследование, не кинорепортаж на злободневную тему, а размышление о том, что мы имеем и что можем потерять.

Бескрайняя водная даль, леса, стаи птиц, закаты, рыбаки на озере, простор, табуны лошадей. И встык – черепа убитых животных, мусорные завалы, эшелоны, груженые лесом, идущие в сторону Китая, полигоны по захоронению отходов. Иначе, как беспределом, все это не назовешь.

Среди рабочих, приехавших сюда на заработки, много китайцев – и зарплата устраивает, и условия:

– В Китае леса мало, а здесь много.

В Китае и пресной воды маловато на душу населения. А в Байкале ее полным-полно. Почему бы не поделиться с соседями – трубы по дну озера проложить и качать…

Делимся и лесом, и водой – только в ущерб людям, живущим в этом краю, в ущерб самому озеру, в ущерб будущим поколениям. Какой красоты можем лишиться!

Жительница одного из поселков на берегу Байкала скажет:

– Красота – это Родина.

Получается, если красоту убивают – убивают Родину. Так почему же не подняться на ее защиту? Всем вместе.

Солнце взойдет, если я его позову.

Оно остановится по моему зову

На целую вечность

На своем пути к следующему восходу.

Потом – я не знаю, будет ли “потом”,

Взойдет ли солнце снова, чтобы разбудить меня.

“МЕРТВАЯ РЕКА”. Режиссер Роберт Карапетян.

Медная руда – вещь необходимая. Но если в результате ее добычи гибнут лес и животные, заражаются почва и реки, где еще вчера водилась “царская” рыба хариус… Если из этих мест уходят звери, ощущающие, что здесь жить нельзя… Если жители боятся подходить к реке, а за чистой водой ходят на “ключики” – ключевая вода течет с гор… То кто-то должен за все это ответить. Но отвечать не очень-то торопится.

На севере Свердловской области предприятия Уральской горно-металлургической компании добывают руду. На очистных сооружениях экономят, отходы из нескольких карьеров попадают в реки.

Река Ивдель – источник водоснабжения города Ивдель – позеленела, и пить воду из реки даже после ее очистки страшновато. Да что там пить – руки не ополоснуть. Специалисты считают, что ситуация катастрофическая. Вспомним недавнюю историю, связанную с Норильском.

Ивдель, Тальтия, Ольховка, Шегультан… Безжизненные реки.

– Зачем гадить и строить мощные очистные сооружения, если раньше все можно было предусмотреть, – мнение жителя города Ивдель.

А чиновники кивают друг на друга.

Режиссер Роберт Карапетян – пресс-секретарь заповедника “Денежкин камень”, журналист, автор нескольких документальных фильмов об экологических проблемах. Знает о них не понаслышке. “Мертвую реку” снимал два года.

“ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ”. Режиссер Дмитрий Степанов.

 Кадр из документального фильма “Презумпция виновности”
Кадр из документального фильма “Презумпция виновности”

 Андрей Евгеньев проходил срочную службу на флоте, на ракетном катере “Ивановец”, участвовал в “Крымской весне”. После службы работал на региональном телеканале, собирался стать военным корреспондентом. За “Крымскую весну” получил две медали. А еще получил срок по 228-й статье уголовного кодекса РФ – три года колонии общего режима “за хранение наркотиков”, которые у него якобы обнаружили сотрудники полиции.

Студента Никиту Михеенко тоже в Москве задержали и тоже по подозрению в хранении наркотических веществ. Вечером он сказал маме, что идет прогуляться, а утром следующего дня дома раздался звонок из полиции.

Показательно, что оба героя этой документальной картины были задержаны в одном районе Москвы, оказались в одном отделе полиции – “Щукино”. Выяснилось, что наркотики им подбросили, а полицейские жестоко выбивали показания. Ребята так и не признали своей вины, но, тем не менее, суд встал на сторону обвинения и вынес обоим обвинительный приговор. Никита Михеенко получил семь лет колонии строгого режима. Позднее подал прошение о смягчении условий наказания, но ему было отказано.

Есть в фильме еще два героя, точнее, героини – мамы Андрея и Никиты, Ольга Евгеньева и Раиса Михеенко. Если бы не они, кто знает, как бы сложилась судьба их сыновей за колючей проволокой, как бы они смогли пережить случившееся.

Андрей пообещал, что как только выйдет на свободу, будет добиваться освобождения несправедливо осужденных по 228-й статье. Он вышел, отсидев полный срок, три года. Никита на момент съемок фильма все еще находился в колонии. Но обе мамы бьются за оправдательный приговор.

– Силовики своих не сдают, – говорит в фильме отец Андрея Евгеньева, – а человек для них ничего не значит.

О правосудии речь не идет. Бес-пределу нет конца.

За год расследования уголовного дела следователи так и не смогли установить должностных лиц, причастных к избиению задержанных в отделе полиции “Щукино” в Москве. Спустя пять месяцев после освобождения Андрея Евгеньева майор полиции Вячеслав Горнеев был со скандалом уволен… нет, не за превышение должностных полномочий, не за избиение задержанных, не за издевательства, а за фотографии с подчиненной на фоне трупов в судебном морге.

Какие тут могут быть комментарии…

“ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА”. Режиссер Леонид Агафонов.

Сначала несколько слов об авторе фильма. Леонид Агафонов – правозащитник из Санкт-Петербурга, публицист, автор проекта “Женщина. Тюрьма. Общество”, занимается расследованием нарушений прав женщин в тюрьмах.

Леонид Викторович садится в электричку и едет привычным маршрутом мимо Малых Крестов (следственного изолятора номер четыре) и рассказывает о последней встрече с Надеждой Богдановой, которая тогда вспоминала о своей жизни, о приходе к вере, о тюрьме, о том, как боялась за жизнь своих детей.

У Надежды была онкология, и для нее удалось добиться освобождения, чтобы последние дни она провела дома, среди родных и близких. Но даже за возможность облегчить страдания обезболивающими, за возможность умереть дома заключенному приходится бороться.

Надежды Богдановой не стало 1 ноября 1918 года, а сколько еще таких, как она, осужденных со страшным диагнозом остается в заключении! В фильме об этой проблеме размышляют правозащитники, чиновники, врачи, люди, которые оказались в нее включенными. Безнадежно больному даже выносят обвинительный приговор, зная, что жить ему осталось совсем немного.

В 2016-м в российских тюрьмах и колониях умерли 3408 заключенных, из них от заболеваний – 2805 человек. 28-летняя Маша умерла через девятнадцать дней после того, как суд отказал ей в освобождении.

Больным могут поставить или подтвердить диагноз и возвращают обратно. Лечения никакого. За жизнь человека здесь никто не борется. Однако система не готова признавать даже простые нарушения.

В 2017 – 2018 годах Европейский суд по правам человека рассмотрел два дела о нарушении статьи 3 “Запрещение пыток” Европейской конвенции о защите прав человека. Решения были вынесены в пользу женщин, которые не получили лечение от онкозаболеваний в тюремной больнице имени Гааза (о ней речь идет в фильме “Последняя Надежда”). Благодаря этим решениям, число освобожденных в связи с болезнью, увеличилось в два раза.

Фильм называется “Последняя Надежда” – Надежда с большой буквы по имени героини. “Последней надеждой” многие называют самого Агафонова, поскольку от него, от его коллег зависит порой жизнь человека.

“НЕ В СРОК”. Режиссер Наталья Лобко.

Не в срок. Это про недоношенных детей. Про детей, которые появились на свет раньше срока. И про тех, кто помогает им появиться на свет, выхаживает, оберегает, опекает.

Операционная. Проводочки, датчики, счетчики, трубки, катетры, колбочки, шланги. Буквально “космическое” оборудование.

Раньше считалось, что 28-недельные не жизнеспособны. С 2012 года выхаживают и 22-недельных. Даже если весит малыш всего 500 грамм. Некоторые размером в две ладошки. У кого-то нет сил кричать. А спустя время поднимает ножку, поворачивает головку.

Реанимационное отделение. Снова шланги, датчики и так далее. В прозрачном боксе малыш должен лежать в той же позе, как у мамы лежал. Если закричит, укладывают на маму, и он успокаивается, почувствовав ее дыхание и биение сердца.

Нана – 25-недельная, весила 750 грамм. Папа два дня боялся прийти в больницу и посмотреть на дочь. Боялся привыкнуть – а вдруг с ней что-то случится, и он не переживет. Десять лет ждали и надеялись, и вот не в срок. Спустя время, держа дочь на руках, смотрел футбол по телевизору, а она умиротворенно спала, положив головку ему на плечо.

Дуся – 35 недель, 430 грамм. Родилась с легочной патологией. Врачи буквально колдовали над ней, а мама молилась и верила.

А вот двойняшки, мальчик и девочка, в объятьях мамы. Крохи в вязаных шапочках и носочках. Шапочки и носочки малышам надевают, как только они рождаются. Сначала в простынку заворачивают, а потом – шапочки и носочки. Чтобы тепло не растерять. Очень важно, чтобы им было тепло.

Саша – 26 недель, 950 грамм. Теперь увлекается математикой.

Чудо – не то слово. Хотя иначе это и не назовешь. Низкий поклон врачам, от которых зависит жизнь малышей. Низкий поклон мамам – за их любовь, терпение, надежду.

И вот празднично украшенный больничный холл. И дети – еще недавно их выхаживали в реанимации. Доктор Волков, двадцать с лишним лет работающий в реанимации, спасающий новорожденных, скажет, глядя на играющих на празднике детей: “Сам бы не видел – не поверил”.

Право на жизнь…

“АЛИСА ИЗ СТРАНЫ ЧУДЕС”. Режиссер Елена Демидова.

Маша тяжело больна (диагноз – боковой амиотрофический склероз), не способна ни говорить, ни двигаться, только пальцы немного шевелятся, и это дает возможность управлять компьютерной мышью.

Алиса Апрелева – певица, композитор, первый у нас дипломированный музыкальный терапевт. Так сказать, музыкант-волонтер. Оказывается, с помощью музыки лечат. Она эмоционально поддерживает человека.

Алиса приходит к Маше, и они вместе с дочкой Маши устраивают импровизированный концерт. Алиса играет на флейте (на такой играют северо-американские индейцы), и звучит красивая расслабляющая мелодия.

Маша слушает и улыбается. А Алиса признается: “Спасибо вам, вы такая сильная”.

О том, как работают музыкальные терапевты, кого они лечат и о самой Алисе Апрелевой, есть статьи в интернете. Их стоит прочесть. Чтобы знать и понимать.

Режиссер Елена Демидова снимала материал для благотворительного фонда поддержки таких больных как Маша, однако получился фильм, вобравший в себя сострадание, доброту, человечность. Фильм о желании жить.

“БОЛЬНИЧНЫЙ КЛОУН”. Режиссер Ангелина Подорожная.

Она надевает смешные ботинки, зеленую шляпу, пестрые штаны, круглые очки, желтый в черный горошек галстук-бабочку, красный нос и перед тем, как переступить порог детского отделения онкологической клиники, произносит клоунскую молитву:

– Помоги мне, Господи, благодаря моим талантам и способностям сделать себя и людей счастливее. Я смогу сделать что-то важное.

Ее зовут Лерика Пивненко-Лукина. Мечтала стать актрисой, в театральное училище не поступила, поступила в цирковое. Ее клоунское имя – ТикТак. Каждую среду вот уже восемь лет она приходит в больницу к тяжело больным детям – маленьким и постарше, – которым приходится находиться там долгое время.

ТикТак играет с детьми, пускает вместе с ними мыльные пузыри, читает сказки, рисует, жонглирует разноцветными шариками. А они – пусть на короткое время – забывают о своих недугах, и кому-то становится легче.

Ее клоуну можно высказать свою боль, свой страх. Ее клоун – про любовь. Ее клоун украшает этот несправедливый мир. Ее клоун не всесилен, но дети нуждаются в общении с ним. Дети смеются. И смех этот дорогого стоит.

В конкурсе прошлогоднего “Сталкера” была показана документальная картина Ангелины Подорожной “Узаконенная боль” о похищении детей одним из родителей. Детей крадут не только у матерей – среди пострадавших и отцы. Но в этом фильме звучат женские исповеди. В исповедях – боль, от которой вроде бы есть лекарство, но дело в том, что в российском законодательстве отсутствует понятие семейного похищения и преступлением оно не считается. Родительских прав таких родителей лишают крайне редко. А страдают дети.

В этих двух фильмах Ангелины Подорожной (“Узаконенная боль” и “Больничный клоун”) – боль разная, однако боль есть боль. Кто-то от нее отворачивается, старается не замечать, но кто-то принимает чужую боль как свою, делает все, чтобы ее было меньше.

“Я ТОЖЕ”. Режиссер Анастасия Калеушева.

Оказавшись в изоляции, мы поняли, как нам не хватает общения, как важно общение в жизни человека, как необходимо поделиться с друзьями радостью, прочитанной книгой, увиденным фильмом, поговорить о сокровенном не по видео, а живьем, глядя глаза в глаза. Испечь пирог и устроить домашние посиделки.

А вот люди с синдромом Дауна дольше нас лишены всего этого. Если для нас изоляция – явление временное, то для них – постоянное.

Документальный фильм “Я тоже” снят в формате онлайн-диалога. Он о чувствах людей, обычных и особенных. Каждый переживает изоляцию по-своему. Кто-то злится, кто-то раздражен, кто-то испытывает страх одиночества, кто-то боится замкнутого пространства. Услышьте эти исповеди…

– Меня прямо бомбит… На улице прекрасная погода, а я не могу выйти. Нахожусь в четырех стенах. Хорошо, что у нас большая квартира.

– Чего я боюсь? Одному проводить время с самим собой мне не комфортно.

– В сложившихся обстоятельствах очень боюсь деградации. Чувствую по себе, что в отсутствии общения могу оказаться ни с чем. Вот это самое страшное.

– Испытываю чувство горечи, когда меня не понимают.

– В последний раз я плакала, когда вдруг поняла, что не знаю, когда обниму маму.

– Я хочу любить и быть любимой.

– Хочу быть услышанной.

– Хочу равных возможностей для всех людей.

– Когда мы выйдем из карантина, и мир изменится, хочу, чтобы он изменился для всех.

Опыт изоляции не пройдет для нас бесследно.

“ОБЯЗАННОСТЬ – НЕ МОЛЧАТЬ”. Режиссер Владимир Кара-Мурза (мл.).

 Кадр из документального фильма “Обязанность – не молчать”
Кадр из документального фильма “Обязанность – не молчать”

Было время, когда в этом храме в окружении лесов и лугов в селе Карабаново в Костромской области находилась тракторная мастерская, потом склад минеральных удобрений. Приехав сюда в первый раз, отец Георгий Эдельштейн увидел болото из раскисших удобрений. Специалисты вынесли приговор: храм восстановить нельзя, поскольку в сводах – метровые проломы, да и колонны могут не выдержать, все обрушится.

Однако церковь Воскресения Христова в селе Карабаново восстановили. На помощь пришли прихожане, католический священник из Ирландии, норвежские лютеране. Теперь отец Георгий служит в ней. За сорок лет его священства восстановлен не один сельский храм.

Георгий Эдельштейн – человек поразительной судьбы. По своему светскому образованию – лингвист, кандидат филологических наук, последнее гражданское место работы – заведующий кафедрой английского языка в Педагогическом институте в Костроме. Считал, что церковь – единственное учреждение, которое вне коммунистического общества, потому туда и стремился. Рукоположения добивался 23 года, объездил многие иепархии, но везде получал отказ. Происхождение и пятый пункт в паспорте не устраивали. Рукоположили в 1979-м в кафедральном соборе Курска.

Он всегда шел против системы, зная, что рискует, что его могут лишить работы, свободы и даже жизни.

“Право на правду” называется статья Ивана Ильина, любимого философа и мыслителя отца Георгия Эдельштейна . “Право на правду” назвал он свою книгу. “Самое лучшее – сказать правду” – отец Георгий следует этому принципу всю жизнь. И когда еще на экзамене в институте сказал, что коммунистическая нравственность не существует, а есть только религиозная. И когда на допросе в ленинградском КГБ отказался давать показания на своего товарища. И когда аспирантом помогал в составлении письма священников Глеба Якунина и Николая Эшлимана патриарху Алексию о соучастии церковных иерархов в антирелигиозной политике советского государства, об ущемлении прав священнослужителей. Когда и сегодня продолжает критиковать порочную практику чересчур тесных отношений между священнослужителями и гражданской властью.

– Еще в детском саду воспитатели говорили мне: “Т-с-с! Молчи”. И я тогда пообещал не лгать, никому не говорить “Т-с-с!”.

Я не агитатор, не пропагандист, это не команда – действуй, как я. Считаю своей обязанностью сказать то, что я думаю. Если ты что-то знаешь, ты обязан говорить. Учитель церкви Григорий Богослов говорил, что молчанием предается Бог. Если мы молчим, то участвуем в том зле, которое происходит в мире. Я обязан сказать, что думаю. Моя обязанность – не молчать. Повторяю – молчанием предается Бог, – говорит отец Георгий Эдельштейн, мудрец, миссионер, сельский православный священник.

Елена УВАРОВА

«Экран и сцена»
№ 1 за 2021 год.