История фестиваля современного танца “Context. Диана Вишнева” в чем-то родственна творческой биографии его основательницы и художественного руководителя. Классическая балерина, выпускница вагановской Академии, ученицей последнего класса станцевавшая Китри в “Дон Кихоте” на сцене Мариинского театра, Вишнева рано заинтересовалась современным балетом и современным танцем и доказала (продолжает доказывать) живым примером: для танцующего артиста не существует рамок репертуара и границ техники. Было бы желание эти границы и рамки раздвигать, а способ все соединить и все успеть найдется.

Широту личных интересов, отсутствие профессиональных предрассудков Вишнева передала учрежденному фестивалю. Десять лет “Context” сотрудничает с мировым танцевальным сообществом: в числе гостей – компания Марты Грэм, NDT II, в афишах разных лет – имена Иржи Килиана, Ханса ван Манена, Кристал Пайт, Матса Эка. Занимаясь производством новых спектаклей, “Context” не боится показаться чересчур “балетным”, включая в программу неоклассическую “Шахерезаду” Алексея Мирошниченко. Ведет обширную культуртрегерскую работу (образовательная и кино- программы), продвигает молодых, уже известных и еще не очень, хореографов: ежегодные смотры, конкурсы, из которых сейчас, когда события фестиваля рассредоточились по всему театральному году, выросла полноформатная арт-резиденция.

Итоги такой резиденции, объединившей хореографов, композиторов и музыкантов, можно было увидеть 8 и 9 сентября в Электротеатре Станиславский. Вечер начался в Электрозоне, зрительском фойе. Эту часть, названную “Интро”, составили один звуковой перформанс (“A headache” Анны Поспеловой) и пара движенческих (“Инструкция по самоуничтожению” Софьи Валиуллиной, Софьи Скобелевой и Полины Довганюк; “Правила внутреннего распорядка” Анны Хириной). За ними последовали два “акта” основной программы, куда вошли четыре сценические постановки: “Арка Эхо” Андрея Петрушенкова и Симоны Маркевич, “Тем громче тишина” Марины Херолянц и Анны Поспеловой, “Черный шум” Святослава Мельникова и Киры Вайнштейн и “Пустые поля” Анны Хириной и Елизаветы Лобан.

Слово “акт” вообще-то не используется для описания сборных программ, но в данном случае оно, на мой взгляд, употреблено не напрасно. Кураторы проекта – Иван Естегнеев, Павел Глухов и Владимир Горлинский – пошли за напутствием художественного руководителя: “В создании новых проектов для нас важна единая идея, что их объединяла бы”. Они не только предложили общую тему – “Танец. Музыка и звуковые практики”, но и сконструировали из всего, сделанного перформерами и музыкантами, действо с цельной драматургией. Участники резиденции от такого подхода выиграли. Порознь или в другой комбинации их работы не оставили бы того впечатления, какое им помогла произвести предложенная кураторами концепция.

Сквозную линию вечера я определил бы как поступательный ход от художественного языка к художественному высказыванию. Совершенно логично, что позывными всей программы стала демонстрация чистых возможностей звука (“A headache”), а продолжили ее этюды на обживание пространства, на налаживание контакта перформеров со зрителями и друг с другом (оба танцевальных перформанса в фойе).

В “Арке Эхо” тела танцовщиков, поначалу как бы слитые и подвешенные в вакууме, постепенно разделялись. Хореография осваивала “верх” и “низ”, “право” и “лево”. Взвесь движений оседала в танцевальную материю. Следующие два номера – “Тем громче тишина” и “Черный шум” – дали повод поразмышлять о семантике музыкальных тембров. Вместе со звучанием виолончели по залу разносились отзвуки старинных партит, вокал утверждал присутствие человека в кругу музыкальных образов, флейта вызывала воспоминания о произведениях композиторов-импрессионистов. Все это находило соответствие в танце. Наконец, в “Пустых полях” музыка и хореография наполнились фольклорными мотивами; эмоциональный заряд действа, до того запрятанный, проявился.

Взятая в прямой последовательности, программа вечера демонстрировала, как с усложнением музыкально-хореографической структуры прирастают новые смысловые пласты. Но сквозной сюжет можно было прочесть и в обратном порядке: связное художественное высказывание не существует без предшествующей работы по освоению языка, “слова” и “грамматика” искусства важны не меньше, чем смыслы. И если цель “языковых штудий” не всегда ясна сразу – стоит посмотреть, к чему они приведут, прежде чем делать окончательный вывод об их ценности.

Андрей ГАЛКИН

«Экран и сцена»
№ 19-20 за 2023 год.