Вот и пролетела первая половина шестнадцатого Международного театрального фестиваля имени А.П.Чехова, который открылся в конце мая “Диким танго” в исполнении Компании Хермана Корнехо из Аргентины. Звезд-ная танцевальная пара Хисела Галеасси и Херман Корнехо уже знакома нашей публике – два года назад они представляли в Москве спектакль “Танго после заката”. Тогда, на фоне коронавирусных ограничений, экспрессия танца несла энергию и восстанавливала силы; сейчас это требуется ничуть не меньше. Заполненный до отказа зал Театра имени Моссовета не обманулся в ожиданиях: в новом шоу Корнехо оказались смешаны и подчинены общей танцевальной стихии элементы разных жанров, включая цирковую акробатику. Но главное высказывание осталось неизменным: весь мир – это сцена для танго, и люди в нем – тангеро. Стартовав с этой оптимистичной ноты, фестиваль за месяц показал спектакли из Казахстана, Армении, Беларуси, Аргентины, Чили, Вьетнама. После ударного месяца Чеховский фестиваль взял паузу до сентября, когда нас ждут выступления артистов из ЮАР, Китая, Бразилии и других далеких стран.

Основатель и бессменный руководитель Чеховского фестиваля Валерий Шадрин, ушедший из жизни в декабре прошлого года, любил и умел удивлять. Программа нынешнего года, составленная при его непосредственном участии, не требует оговорок и ссылок на чрезвычайные условия. Она полноценна и самодостаточна, хотя в ней нет ни одного спектакля из Западной Европы. Секрет прост: обращение к театральной культуре Азии, Африки и Латинской Америки является для Чеховского фестиваля не экстренной мерой, а привычным делом.

Один из самых интригующих участников фестиваля приехал из Индии. Театр “Синематограф” показал оригинальную версию шекспировского “Макбета”, поставленную известным режиссером независимого индийского кино Раджатом Капуром и сыгранную группой актеров, с которыми он давно сотрудничает в театре и кино. Это не та Индия, которую знают туристы, запертые в гостиницах-резервациях, а новая, современная – обогащенная европейским интеллектуализмом и сохранившая непосредственность восприятия.

Спектакль назван цитатой из пьесы: “Что сделано, то сделано”. “What’s done is done” для англоязычного читателя – одна из крылатых шекспировских фраз, нагруженная богатым контекстом. Нам, конечно, гораздо лучше памятны печальные сентенции датского принца, но сейчас, если воспользоваться классификацией Алексея Бартошевича, время отнюдь не для “Гамлета”. Зато “шотландская пьеса”, название которой суеверные представители театрального мира стараются не произносить, нашей эпохе впору.

Раджат Капур весьма вольно обращается с текстом Шекспира, подмешивая в него современные речевые обороты и реалии. К примеру, история начинается с того, что Мэкки Би (так зовут главного героя) и Банко, встретив ведьм, оказываются в зоне неустойчивой мобильной связи и не могут оперативно узнавать важные новости. Но вот – о радость! – мессенджер оживает. Мэкки Би читает сообщение о том, что он стал кавдорским таном. Предсказание ведьм начинает сбываться, и это совершенно не удивляет обладателя мобильного телефона. Режиссер убежден, что за прошедшие 400 лет люди мало изменились, и похоже, он прав.

В версии Раджата Капура сокращены многие эпизоды оригинальной пьесы, сюжет сжат до простейшего каркаса. Нет и целого ряда персонажей, зато есть два новых героя – клоуны Хулио и Педро, которые в традициях коверных заполняют паузы между эпизодами. Представ вначале в качестве абсурдного контрапункта к сюжету трагедии, они постепенно переходят от незатейливых шуток к серьезным размышлениям, не теряя при этом ернически-ироничного тона. За шуткой, однако, может последовать насмешливо брошенная фраза: “Смотри, зрители уже смеются. Как быстро они забыли кровавую сцену”. И диагноз, с которым трудно спорить: “молчаливые наблюдатели”.

Текст коверных варьируется в зависимости от того, где и когда играется спектакль. Но эта прослойка между драмой и ее зрителями исчезает в те моменты, когда начинает звучать текст Шекспира. Он тоже иной раз не совсем аутентичен, но кристально четкие шекспировские формулы никуда не делись, в том числе и знаменитая предсмертная фраза Макбета про жизнь как пьесу, написанную безумцем. Фамильярность, с которой актеры-клоуны общаются с другом Уильямом, оказывается мнимой; на самом деле предложенный индийским театром взгляд на Шекспира полон уважения и внимания к подробностям.

Режиссер подробно анализирует разложение сознания человека, отравленного манией властолюбия. Ступив на преступный путь, Мэкки Би уже не может повернуть назад. Став королем, он тут же начинает терзаться завистью: получается, что своими преступлениями он открыл дорогу на трон потомкам Банко? И чем больше проливает он крови, тем больше ему мерещатся заговорщики вокруг.

Что сделано – то сделано, и возврата на предыдущий этап, как в компьютерной игре, быть не может. Разрыв между реальным миром и картиной, которую видит в своем воспаленном воображении Макбет (да, он все-таки Макбет, а не Мэкки Би и не Дональд Трамп, как его в какой-то момент называют коверные), становится с каждой сценой все значительней.

Спектакль заканчивается, словно на выдохе, у него нет героического финала. А в голове почему-то вертится фраза из русского перевода пьесы, сделанного в 1960 году Юрием Корнеевым:

“О делах подобных

Не размышляй, не то сойдешь с ума”.

Этой фразой леди Макбет старается оградить мужа от воспоминаний о совершенных преступлениях. Но размышлять все-таки приходится – и ей, и ему, и нам.

Дмитрий АБАУЛИН

«Экран и сцена»
№ 13-14 за 2023 год.