В Бразилии много диких обезьян

“ИЗОБРЕТАЯ ДРУГОГО”. Режиссер Бруно Жоржи (Бразилия).

Бразилия прочно ассоциируется с кофе, и как-то не задумываешься, что эти зерна были занесены в южноамериканский огород из-за океана. А коренные жители Бразилии кофе не пьют и самбу на карнавале не танцуют. Они не фанатеют за национальную сборную по футболу за отсутствием телевизора и вообще не знают, что они живут в Бразилии. Все их географические познания ограничиваются притоками Амазонки.

Несколько аборигенных племен, численность которых в точности не известна, умеют выращивать только кукурузу да бананы. Их пища – рыба из притоков Амазонки, мясо тапиров и обезьян-ленивцев. Ну, конечно, фрукты прямо с дерева: “Наше счастье – постоянно жуй кокосы, ешь бананы…” Голода племена никогда не знали: в джунглях достаточно костра, чтобы поджарить мясо или сварить рыбу, и за всем этим не надо далеко ходить. Одежда вообще не нужна – в дождевых лесах Амазонки всегда тепло. Отчасти поэтому коренные жители Бразилии так и остались на первобытном уровне: не надо было слишком сильно напрягаться и развиваться, чтобы выжить.

Но есть и другая причина, более печальная: контакты с более развитыми людьми всегда заканчивались плохо. Не только малярия, но и простой грипп для индейца мог оказаться смертельным. Между прочим, коренное население Гавайских островов (именно там, а вовсе не в Австралии, аборигены съели Кука) именно от этого и вымерло. Несчастное племя оставило после себя только топонимы, а живут на Гавайях совсем другие люди, в то или иное время завезенные.

Поэтому индейцы дождевых лесов Амазонки избегают контактов с белыми: чуть завидят издали – тут же скрываются из виду, а ноги у них быстрые. Всю жизнь они от кого-нибудь убегают – то от белых, то от других индейцев из соседнего враждебного племени, такого же неконтактного с белыми. В бананово-кокосовых лесах жизнь вовсе не райская. Человек везде найдет, с кем бы повоевать.

В документальном фильме бразильского режиссера и оператора Бруно Жоржи “Изобретая другого”, показанном на 45-м ММКФ во внеконкурсной программе “Свободная мысль”, нет ни одного седого индейца. Они не успевают состариться, так как доживают максимум до 48 лет.

Бруно Жоржи впервые заинтересовался данной тематикой, когда снимал свой пре-

дыдущий фильм, героями которого стали два последних индейца из истребленного племени пипикура. Так он и узнал, что снижение численности коренного населения Латинской Америки вызвано не только насилием со стороны белых “усмирителей”, для этого неоднократно прибегавших к оружию. Многим аборигенам просто разонравилась первобытная жизнь, ведь они познали современную. Так, один из героев фильма “Изобретая другого” говорит: “У белых вкусная еда – рис, макароны!” Да, брат, это повкуснее, чем мясо диких обезьян. Цивилизованный индеец еще может ходить босиком и даже без майки, но без штанов – больше никогда.

Чтобы сохранить исчезающее коренное население Бразилии, в 1967 году был создан государственный фонд FUNAI, где работают и белые, и черные, и индейцы, переселившиеся в города. Без их помощи никакие контакты с соплеменниками невозможны. Только они знают язык аборигенов (для справки: до прихода белых в Бразилии было от 270 до 1078 различных языков, относящихся к 17 языковым семьям, сейчас осталось 145), их обычаи, и как разрисовывать тело при встрече, какие подать сигналы, чтобы в тебя сразу же не полетела стрела, отравленная ядом кураре.

Однако создание FUNAI было продиктовано не столько альтруистическими мотивами, сколько вполне прагматическими. В последние годы, особенно при Жаире Болсонару, дождевые леса Амазонки активно вырубают как официальные лесозаготовители, так и браконьеры. А ведь джунгли Амазонки – это “легкие” нашей планеты. Для борьбы с одной из планетарных экологических угроз правительство Бразилии было вынуждено заняться проблемами адаптации чуждых им аборигенов к чуждой индейцам современной жизни. Было решено, что территории, где найдены индейские племена, законодательно закрепляются за ними, а окончательно

обезлюдевшие участки отдаются или фермерам под кукурузу и бананы, или под лесозаготовки. Возникла необходимость обнаружения и пересчета всех уцелевших индейцев.

Путешествие к корубо было предпринято в 2021-м, отчасти в связи с пандемией ковида, были проведены медосмотр и вакцинация. Кстати, для представителей американоидных племен, в отличие от негроидов, коронавирус так же опасен, как для и юго-восточных азиатов; распространены остеоартроз и хронический гепатит, не считая последствий различных травм и ранений. При грамотном сближении, все этапы которого зафиксированы в фильме, корубо начинают понимать, что у них просто нет выхода, кроме как начать сотрудничать с властями.

Сорокадвухлетний Бруно Жоржи снял более 20 неигровых фильмов, но наибольшую известность ему принесла “Пипикура”. Последовавшая затем картина “Изобретая другого”, рассказывающая о племени корубо, уже получила 4 награды на национальном фестивале в Бразилиа. Интерес к картине был подогрет трагической гибелью руководителя экспедиции, опытного исследователя Бруно Перейры, и его молодого помощника, о чем сообщается в первых же титрах фильма.

В течение всего просмотра зритель невольно думает, что экспедиция, снятая камерой Бруно Жоржи, закончится гибелью Перейры. Но нет, это произошло год спустя. И убили его не индейцы, которых Перейра хорошо знал и, возможно, по-своему полюбил, а лесорубы-браконьеры, на чью засаду он наткнулся. Однако фильм “Изобретая другого”, посвященный памяти Бруно Перейры, не только об этом.

Для всех белых участников экспедиции это не только знакомство с неизвестным населением джунглей, но, по сути дела, своего рода путешествие во времени – в незапамятное прошлое, когда такой же или примерно такой образ жизни вели все наши общие предки. Так можно сделать вывод, что в первобытном обществе не было места слезам и поцелуям, как не ведают их индейцы корубо. Может, малыши корубо еще и плачут, все же это чисто физиологическое явление, а взрослые – уже нет. Сцена встречи индейца Шушу с двумя братьями удивительно трогательна: наши бы люди разрыдались, увидев брата, которого считали погибшим, а корубо – нет. Они не плачут, а голосят. Гладят родича по плечам и по голове, гладят его ноги, а затем, положив друг другу руки на плечи, прыгают в хороводе, немигающими глазами глядя ему в лицо. Всегда готовые к потере и разлуке, они старательно исполняют свой ритуальный танец йе – очевидно, как торжество по случаю встречи и в знак неразрывной кровной связи.

Корубо не пьют ни травяных настоев, ни сока, но в честь встречи всегда заваривают в котелке напиток из опилок местного дерева – татшик. Как у нас – чаепитие по поводу встречи. Употребляя в пищу мясо обезьян-ленивцев, туши которых без шерсти, в ощипанном виде до дрожи напоминают труп человека, индейцы умеют убивать их быстро. Ведь беззащитное существо не должно мучиться, переходя в иной мир. Поэтому рассказ о том, что белые специально выращивают животных на еду, вызывает у корубо шок: “Самому выращивать ленивца, чтобы его убить? Я бы так не мог!”

Бруно Жоржи, наверное, не мог не умилиться, что у корубо дети вместо игрушек гладят живых мохнатых черных обезьянок, которые устраиваются у них на шее и совершенно не боятся ни детей, ни взрослых. Видно, знают, что люди их породу не едят. И вообще здешние приматы не боятся людей – их в дождевых лесах все равно в сотни раз меньше, чем обезьян.

Наряду с этим рассказ Шушу о том, как он расправлялся с нападавшими из враждебного племени, и его шутки типа “как доедем до места, всех вас убью” быстро возвращают зрителя на землю. Нет на земле рая, если люди, даже на грани исчезновения, все равно не могут поделить территорию, все равно истребляют друг друга! Не случайно из числа предметов, которые разрешается дарить индейцам, категорически исключено оружие.

Важно, что корубо, не умеющие рисовать, испытывают острейшую потребность в творческом самовыражении. В одном из эпизодов индеец Шушу, видя родные места, поет на примитивный музыкальный мотив слово “мать”. Он знает, что его собственная мать убита в стычке с враждебным племенем, но, во-первых, таков обычай – петь матери песню. Во-вторых, родная земля – тоже мать. Мать сыра земля, как в русском фольклоре. Кстати, в джунглях Амазонки она круглый год действительно сырая. И ее обязательно надо приветствовать после долгой отлучки! Нет, между нами и ними больше общего, чем можно было подумать. Мы с ними – разные, но не другие. В этом главная мысль фильма.

В картине, временами сильно затянутой, явно не хватает рассказов о верованиях корубо, об их преданиях и мифологии. Ведь без этого не может существовать никакое человеческое племя, даже самое примитивное. Однако Бруно Жоржи, во-первых, не фольклорист. Отдадим должное его мужеству при поездке в опасную экспедицию, а также отметим, как он сумел заставить индейцев вести себя естественно перед камерой, которую они увидели впервые в жизни.

Интересно, что корубо, увидев самих себя, только что снятых, на экране ноутбука, не особенно удивились: уж раз белые придумали буквы, чтобы записывать слова, так чего они только не придумают!

Интересно, кто из этих индейцев до сих пор еще жив?

Юлия ХОМЯКОВА

«Экран и сцена»
№ 9-10 за 2023 год.