Для поколенья – не для населенья

9-1Этот текст Петра Наумовича Фоменко был написан 32 года назад для журнала “Театр”, но оказался отвергнут редакцией. Не потому, что в нем содержалась какая-то крамола. Сегодня сказали бы: неформат. Вместе с В.Дмитриевским мы делали материал “Право на театр”, куда входили интервью с ведущими режиссерами (Г.А.Товстоноговым, А.А.Гончаровым, М.А.Захаровым, К.Ирдом). Петр Наумович не любил давать интервью. После неудачной попытки записать его ответы на вопросы анкеты о взаимоотношениях театра и публики, Фоменко вернул мне их с вердиктом: “Всё это ерунда!”. И сочинил несколько страниц, которые мы предлагаем вниманию читателя.
Сегодня я понимаю, как неверно был выбран момент. В ту пору Фоменко возглавлял ленинградский Театр Комедии и находился в разгаре конфликта не только с городскими властями (каждая приемка спектакля превращалась в аутодафе), но и с частью труппы. Самым же драматическим обстоятельством было как раз отсутствие успеха, непонимание публики, подавляющая часть которой не хотела такого прочтения “Леса”, “Пассажа в Пассаже”, “Свадьбы” и “Юбилея”. Тем более, “странной” современной драматургии, как, например, пьесы Семена Злотникова.
В том, зачеркнутом, интервью Фоменко говорил, что публика Театра Комедии (после смерти Н.П.Акимова) была ориентирована на легкое отдохновение, а создание своего зрителя – процесс многолетний.
Кто-то, читая текст, удивится его декларативности, отсутствию иронии, столь свойственной позднему Фоменко. Да, написанное больше тридцати лет назад сочинение похоже на “протокол о намерениях”, на манифест.
Но вот что важно. Слова Блока о том, что “искусство, как и жизнь, слабым не по плечу” для Петра Наумовича – не заклинание. Он был сильным человеком. Находясь в ситуации, близкой к полной безнадеге, прорицал грядущие перемены.
Что давало ему силы не согнуться, не сломаться? Мне кажется, его огромный культурный багаж. Фоменко очень любил Блока и призыв поэта к Пушкину: “Дай нам руку в непогоду, / Помоги в немой борьбе!” сродни натуре режиссера, спасавшегося благодаря Пушкину и Толстому.
Добрый гений Фоменко, мужественная Бетти Шварц, редактор телевидения, в сложные времена давала режиссеру возможность ставить телеспектакли по пушкинской и толстовской прозе.
К тому моменту, когда Театр Фоменко оказался возможен, режиссер был готов к нему. Его “Мастерская”, что принципиально, воспитывала не только режиссеров и артистов, но и публику. Нет в Москве театра, столь любимого зрителем, как Дом на Кутузовском (ныне и здание на набережной Тараса Шевченко). До сих пор зрители записываются на “листе ожидания”, мечтая увидеть “Одну абсолютно счастливую деревню”. Его спектакли не имеют “срока годности”. Им суждена долгая жизнь.
Есть еще один постулат, которому Фоменко оставался верен. В старом тексте он повторяет сочетание “связь времен”: “судьба нашего поколения… должна дать жизнь новому поколению”. Соединить то, что было, с тем, что будет.
Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
 
 
 
 
 
Театр живет надеждой на успех. Успех определяется зрителем. Зритель движим верой в магическую силу Театра. И, наконец, Театр и Зритель связаны любовью, вечной и трудной любовью с бесконечными очарованиями и разочарованиями, верностью и изменами, постоянством и легковерностью. Любовь, сотканная из противоречий.
Вера… Надежда… Любовь… Как мило и трогательно, казалось бы, все может быть в мире театра! Как хорошо – устроиться в театральных креслах, и… И что?
Зрительный зал – сегодня, как, впрочем, и всегда – модель общества. Мысль тривиальна, но важна, поскольку Театр – учреждение не только художественное, но и духовное. Духовные вопросы человека, нашего современника, – каковы они? Счастлив Театр, знающий, что он нужен своему зрителю, что он отвечает на его запросы, потребности, хоть отчасти утоляет жажду. Но знает ли, вернее, чувствует ли иной зритель, что ему важно сейчас в жизни, чем он хочет поделиться с Театром, что надеется сверить в своей душе при пос-редничестве Театра с Жизнью.
Если Театр – чистилище души, ума и сердца, то, чтобы стать и быть таковым, люди Театра – Автор, Режиссер, Артист – должны ощущать боль и радость мира, каждого дня жизни своего поколения, как свою собственную радость и боль, надежду, отчаяние, горе, утрату.
Кровеносная сила Театра, его подлинных художников, может подчас согнать с лиц современников в зале маску скуки, мертвенной, умудренной жизнью, опытности, душевной сытости и апатии. Но коль скоро зрительный зал – модель всего общества, то и театр есть часть общества, – ему, Театру, присущи могут быть все общественные эпидемии и беды – усталость, дремотность, апатия, пресыщенность, самодовольство, неуверенность, нервозность, безверие.
Мой опыт практика театра – около 20 лет – дает некоторое основание для размышлений об отношениях Театра и Зрителя.
Наиболее остро я ощущал связь Театра со Зрителем в середине 60-х годов. Многие театры выступили в эти годы с активной, духовной, гуманистической, а, следовательно, идейной программой возрождения веры в силы души и ума человека, в торжество общественных норм нашей жизни. В горниле театральных процессов 60-х – начала 70-х годов закалялся и выковывался зритель нынешний, преподнесший нам в 70-х годах так называемый “театральный взрыв”, взрыв интереса к Театру у широких слоев населения. Это, полагаю, был ответ сограждан на движения, предпринятые театрами страны 10-15 лет назад. Возможно, эти размышления очень субъективны, но на то они и размышления.
Кто определяет поступь Театра? Зритель.
Что определяет взгляды, запросы, интересы Зрителя? Время.
Сегодня, на мой взгляд, Театр на пороге новых событий в стране, в мире.
Театрам предстоит новая эпоха борьбы за нового зрителя, а это и борьба со зрителем, и с самими собой – внутри театра.
Новая драматургия интересна лишь тогда, когда в ней выражена СВЯЗЬ ВРЕМЕН.
Такая драматургия выходит все более уверенно на наши сцены. Драматург все более уверенно определяет путь театра, судьбу спектакля.
Семен Злотников, Алексей Яковлев, Алла Соколова, Виктор Славкин, Людмила Петрушевская, Людмила Разумовская, Анатолий Антохин, Александр Казанцев… Режиссерский театр потеснился, освобождая пространство для Автора. Слово за Артистом – “властителем дум” Зрителя.
А что же Зритель – законодатель, судья, ценитель. Что скажет он завтра? Придет ли? И кто придет?
Автор пишет пьесу, режиссер ставит ее, артисты играют. Для кого?
Думаю, мы обращаемся к себе подобным, каждый раз заново веря и надеясь, что в зале не случайный, “средний зритель”, не обыватель, которому важно жить “как люди”, не элитарное “снобьё”, которому важно жить “не как люди”, а человек, тебе подобный.
Но тогда важен вопрос, каков ты – сегодняшний человек театра – автор, актер, режиссер? Чем мы живем сегодня, чем одержим каждый из нас? Что нас, служащих Театру, объединяет? Каков этот предмет нашего единства?
Предмет нашей боли, пытливого внимания и борьбы – судьба нашего поколения, которое должно дать жизнь новому поколению, не порвав, а упрочив “связь времен”, преодолев запустение в душах, апатию, обывательщину (благополучность и благосостоятельность), ожесточение и озлобленность в сердцах людей. Предотвратить перерождение тканей душевных, когда поколение становится лишь населением. Это М.А.Светлов, обращаясь к молодым поэтам, завещал им писать “для поколенья – не для населенья”.
По силам ли деятелям театра – драматургам, актерам, режиссерам, сценографам старшего послевоенного поколения и нам, пришедшим вслед за ними в 60-е годы, сохранить в согражданах интерес к театру, преумножить, повысить роль театра в жизни наших современников?
Театр, как и жизнь, слабым не по плечу. Он немыслим без круга идей – социальных, нравственных, чисто художественных.
Зрители вносят в спектакли свои коррективы, спектакли неизбежно адаптируются к аудитории. Надо учиться умению “сыграть на спросе”, то есть на “слабостях” зрителя, чтобы овладев его вниманием, доверием, чистосердечием (там, где эти качества живы), повести его к тому идейному, нравственному, житейскому и эстетическому итогу, ради которого, надо надеяться, мы и встречаемся с ним, открытым и благодарным, или закрытым и неблагодарным, “каждый вечер, в час назначенный”. Раз уж так, сама собою, вошла в размышления строка Александра Блока, то вновь обращусь к его статье “Письмо о театре” (1917), закончив мужественным и удивительно сегодняшним предсказанием Поэта: “…Театр есть та область искусства, о которой прежде других можно сказать: здесь искусство соприкасается с жизнью, здесь они встречаются лицом к лицу; здесь проходит вечный смотр искусству и смотр жизни…”
8 марта 1980 года.
 
 
Петр ФОМЕНКО
«Экран и сцена» № 16 за 2012 год.