Дмитрий Крымов, Чулпан Хаматова, Максим Суханов. Эти три имени остаются на устах обитателей Тбилиси, кому в первые дни октября повезло попасть на «Записки сумасшедших» – сразу после премьеры в Риге спектакль Крымова показали на сцене Грибоедовского театра. Каждый из этой троицы хорошо известен тбилисскому зрителю по гастрольным показам разных лет.

С Дмитрием Крымовым тбилисцев познакомила в 2013 году Кети Долидзе – худрук международного фестиваля искусств имени М.Туманишвили Gift, в рамках которого представили тогда четыре работы режиссера, и случился настоящий триумф Крымова. За первыми гастролями последовали еще несколько приездов его постановок – каждый раз встречи казались прикосновением к необычайному.

Чулпан Хаматова покорила город не только своими кинообразами, но и участием в знаменитом спектакле Алвиса Херманиса «Рассказы Шукшина» (постановку Театра Наций привезла в Грузию в 2014 году организатор Тбилисского международного театрального фестиваля Эка Мазмишвили). Потом прошел вечер, посвященный Белле Ахмадулиной, и Чулпан Хаматова – вместе с актерами Театра имени А.С. Грибоедова – стала нашим проводником в мир поэзии. Это повторилось, когда не так давно актриса выступила на тех же подмостках со стихами русских поэтов.

Максима Суханова, артиста, обладающего бомбической энергетикой, мы увидели в 2016-м все на той же грибоедовской сцене в ироничной французской трагикомедии для трех актеров в постановке Римаса Туминаса «Ветер шумит в тополях» Ж. Сиблейраса (Московский театр имени Евг. Вахтангова). Мощное и одновременно тонкое актерское существование казалось ни с чем не сопоставимо.

В спектакле «Записки сумасшедших» их супертрио сошлось для обжигающего сценического высказывания о том, что убивает и спасает в холодной реальности бытия. До сих пор перед глазами видится распластанная на льду женщина в балетной пачке (кадр на видеоэкране) – хрупкая Жизель, уничтоженная красота. Или беспомощный птенец, выпавший из гнезда.

При всей узнаваемости стилистики Дмитрия Крымова, крепящейся на острейшем гротеске, этот спектакль отличается от прежних его работ: он пропитан какой-то особенной печалью, хотя в нем, как всегда, в избытке смешных сцен. Горький привкус и тревожные предчувствия передаются, в том числе, музыкой Альфреда Шнитке.

В независимом проекте «Записки сумасшедших» – два неприкаянных персонажа, актеры, поставленные в ситуацию выживания. На видеоэкране воссоздана неуютная обстановка квартиры, напоминающей коммуналку, – убогое жилище, проходной двор. Поначалу кажется, что герои существуют каждый сам по себе. Он (Максим Суханов) занимается физкультурой, жарит яичницу (вспыхнувшее пламя конфорки грозит пожаром, подготавливая грядущий катаклизм), чистит зубы, взаимодействует с бытовыми предметами – от кривоватого торшера до стандартного унитаза. Чтобы соответствовать окружающему безумию и выжить в атмосфере тотального бреда, Она (Чулпан Хаматова), напротив, пытается театрализовать реальность: трогательно-абсурдно продает кактусы или дает уроки по сборке модели самолета. В одном из эпизодов хрупкая фигурка Хаматовой проскальзывает из кулисы в кулису, под завязку нагруженная баулами с товаром и прочим хламом. А за окнами квартиры тревожно мелькают огни машин, усугубляя ощущение вплотную придвинувшегося и накрывающего кошмара.

Эти двое, такие разные – брутальный мужчина и нежная женщина-ребенок, – обречены существовать без воздуха. А воздух для них – творчество, театр. И они начинают разыгрывать сцены из пьес – «Ромео и Джульетты», «Антигоны», «Дневника Анны Франк», произведений, в которых слышатся отголоски их собственных надежд, мук, любви. Повзрослевшие шекспировские любовники в знаменитой сцене на балконе в исполнении Хаматовой и Суханова трогают намного больше, чем если бы Ромео и Джульетту играли юные актеры. Потому что, как у Тютчева:

Пускай скудеет в жилах кровь,

Но в сердце не скудеет нежность…

О ты, последняя любовь!

Ты и блаженство, и безнадежность.

Или яростное, агрессивное отчаяние несвободного Креона–Суханова, всеми силами пытающегося переломить упрямство маленькой и слабой, но при этом свободной и твердой в своей самоотверженности Антигоны–Хаматовой, надеющейся прекратить цепную реакцию преступлений. История, которая переживет все времена, включая наше.

В спектакле Крымова переплетены прошлое и настоящее, реальность и художественный вымысел, психологический театр и сумасшедший гротеск. Видеоряд взаимодействует с актерами идеально точно. Моментами возникает полная иллюзия, что в глубине на экране идет тот же живой процесс, что и на переднем плане. Симбиоз экрана и сцены эффектно работает в эпизоде «Дневник Анны Франк», когда в видеоокнах мелькают флаги со свастикой, а Анна–Хаматова ведет свой детский, а с точки зрения истории бесконечно обличительный дневник. Дневником, а в данном случае своего рода арт-объектом, становится для еврейской девочки белая сорочка героя Суханова. Она пишет прямо по ней, и в этом действии есть что-то очень трогательное, доверчивое и нежное, не зря ведь она считает дневник едва ли не единственным своим настоящим другом.

На экране двое фашистов обыскивают квартиру Франков, покидают ее – и мгновенно раздается взрыв чудовищной силы, превращающий дом в руины…

Оставшись один, персонаж Суханова продолжает любить и творить. Надев на себя ее балетную пачку, большой неуклюжий человек принимает эстафету и продолжает танец жизни своей подруги. В его шутовских движениях – вызов судьбе.

Инна БЕЗИРГАНОВА

«Экран и сцена»
Октябрь 2024 года.