Дибук пришел к Атридам

Сцена из спектакля “Электра”. Фото Б.УЛИГА
Сцена из спектакля “Электра”. Фото Б.УЛИГА

Как и многие другие страны, Австрия находилась на двухмесячном карантине. Но возвращение к привычной жизни здесь оказалось быстрым. Благоприятной ситуацией воспользовались директора Зальцбургского фестиваля: за две недели мая они сверстали новую – отформатированную под сегодняшнюю жизнь – программу летнего смотра. Логично, что из пятерки самых значительных музыкальных фестивалей Европы открылись только Зальцбургский и Пезарский, во-первых, потому что они проходят в августе, во-вторых, их мероприятия не предполагают присутствия многотысячной аудитории, как, скажем, на Брегенцском. К тому же имеются вентилируемые залы, чего, например, на найти в Байройте (пятый крупный игрок – фестиваль в Экс-ан-Провансе – не смог состояться из-за невозможности репетировать оперные постановки в мае). Завсегдатаи смотра не зря с нетерпением ждали объявления афиши юбилейного Зальцбургского фестиваля прошлой осенью – к столетию форума задумали несколько оперных и драматических премьер, прихотливых концертных программ, выставок и встреч. Обновленная афиша заметно поредела: пришлось отменить или перенести на следующие сезоны оперы с большим количеством участников, огромным хором и сотней статистов. Серьезной утратой для юбилейного года стала отмена “Дон Жуана” в постановке Ромео Кастеллуччи с дирижером Теодором Курентзисом.

Из старой афиши удалось сохранить “Электру” Рихарда Штрауса в постановке Кшиштофа Варликовского и с Францем Вельзер-Местом за пультом. Чтобы спектакль могли посмотреть зрители из стран с закрытыми границами, фестиваль решил включиться в мировую практику прямых трансляций в кинотеатрах. В Москве такая трансляция была осуществлена в рамках кинофестиваля “Лучшие театры мира в кинотеатрах”, прежде Opera HD и Каро.Арт уже показывали постановки Зальцбурга прошлых лет.

Нельзя сказать, что Варликовский “придумал” спектакль. Его новая “Электра” представляет собой своеобразную конструкцию, собранную с помощью традиционных, очень узнаваемых “деталей” польского театра 2000-х и собственных режиссерских находок, присутствующих в его старых и новейших спектак-лях. Кажется, что Варликовский тянет за собой весь ученый и театральный багаж, не желая отказываться ни от каких, уже много раз примененных знаний и использованных артефактов. Он работает с одной и той же командой художников и операторов, которые создают от раза к разу похожие, но все же отличающиеся друг от друга объекты.

В “Электре” сценограф Малгожата Щесняк предложила типичное для спектаклей Варликовского пространство – стильный лофт, вмещающий неизменную дизайнерскую ванную комнату, стеклянную витрину с неоновой подсветкой, территорию, где расставлены диван, кресла или стулья (в данном случае, длинная жесткая лавка, похожая на корабельную, и банкетка, под которой может спрятаться человек), подиум с микрофоном. Душевая Атридов здесь устроена с эпическим размахом – металлическая стена, высоко закрепленные мощные краны, из которых если польется вода, то с напором брандспойта, могущего смыть любое количество крови. Есть в Микенском дворце и бассейн – сквозь него пройдет призрак убитого Агамемнона, вызванный его одержимой дочерью Электрой, и не исчезнет как тень, а останется сидеть на жесткой лавке.

Патрис Шеро в своей версии “Электры” раздвигал границы страшного мифа, искал место для человеческих отношений, живых эмоций. Варликовский, наоборот, сгущает миф, накладывает на историю Пелопидов (потомки основателя Пелопоннеса) и Атридов не менее страшный сюжет еврейской мифологии с дибуком. Дух злого отца (считается, что Агамемнон был жестоким и злопамятным человеком) вселяется по очереди в его дочерей. Истории с дибуками, или “прилепившимися”, чаще происходили не в обычных семьях, а в тех, где имели место неестественные смерти, кровавые убийства. Понятно, что потомки Атрея, накормившего брата Фиеста мясом его детей, а также Эгисф, сын Фиеста, и Клитемнестра, чьим первым мужем был Тантал, – идеальные вместилища для злобных духов. Видимо, дибук и убивает в конце оперы Электру (Аушрине Стундите), но сам не умирает, а переселяется в Хрисофемиду (Асмик Григорян), превращающуюся из буржуазной тихони в новую мстительную стерву.

Сцена из спектакля “Так поступают все женщины”. Фото М.РИТТЕРСХАУС
Сцена из спектакля “Так поступают все женщины”. Фото М.РИТТЕРСХАУС

Другой особенностью мифологии, которую строит польский режиссер, является ее живучесть. Дибук может прийти к современному еврею, проживающему в Тель-Авиве – об этом его знаменитый спектакль 2003 года по одноименной пьесе Семена Ан-ского и тексту Ханны Краль. Также в постановках Варликовского могут обнаруживаться люди, которые совершают обряды, в общих чертах напоминающие человеческие жертвоприношения богам в духе заклания Ифигении. Атридов можно запереть в темнице (“Ифигения в Тавриде” Глюка на сцене Парижской оперы в постановке Варликовского содержит немые сцены в доме престарелых), но мощь мифа, его направленность на сегодняшний день никуда не скроешь.

Коньком Варликовского и большим плюсом его присутствия в оперном театре является ювелирная работа с певицами. Та самая камерная работа, которую нельзя провести с помощью зума, скайпа и других платформ для связи. Плотность лепки образов в спектакле связана с

иерархией. Во главе пирамиды стоит Клитемнестра в исполнении харизматичной и страшной в своей нечеловеческой хтонической красоте Тани Ариане Баумгартен. Микенская царица носит тонны бижутерии, окружена красивыми женщинами; по ночам старая служанка, закрывшись в стеклянном фиолетовом павильоне, похоже, выкачивает кровь из девушек для омолаживающих процедур госпожи. Клитемнестра – родная сестра главной греческой красавицы Елены, забота о сохранении привлекательности тела – ее важная функция внутри мифа. Тень восточноевропейской графини Эржебет Батори, вампира и серийной убийцы сотен девственниц, мерещится в отдельных сценах спектакля. А еще из тела на столе свисают кишки и другие внутренности, это намек на римскую традицию ауспиций – гадания на внутренностях животных.

Режиссер своеобразно, не только благодаря присутствию на сцене серийных убийц, вводит тему Фрейда, чьи учения были популярны в момент создания оперы и актуальны сегодня в контексте исследований лаканистов. Так, Орест (Дерек Уэлтон) предстает аутистом (маркер – синий с фигурными рисунками свитер, похожий носит Норман из “Отеля Бейтсов”, сериала-приквела хичкоковского “Психоза”).

Спектакль эклектичен, он распадается на отдельные сюжеты, которые поданы с исключительным эффектом (оформление, пение, музыкальное сопровождение), но не связаны между собой. Мухи из пьесы Сартра возникают в финале уже совсем избыточно, но ставить спектакль в помещении Скального манежа и не воспользоваться возможностью заполнить стены видеообоями, чтобы красиво высветить великую фестивальную площадку, знавшую еще отцов-основателей смотра Гофмансталя и Рейнхардта, было бы непростительной глупостью. Правда, мухи-Эринии не улетают из дома за Орестом, точно крысы за дудочником. Мухи Варликовского остаются с Атридами, тем более что Орест болен и никуда дальше не пойдет.

На второй день фестиваля состоялась премьера оперы “Так поступают все женщины”. Первоначальная афиша ее не обещала – по сути, она замещает “Дон Жуана” как обязательная для феста опера Моцарта и многострадального “Бориса Годунова”, которым должен был дирижировать Марис Янсонс, скоропостижно скончавшийся в декабре 2019. В мае Кристофу Лою, режиссеру “Бориса”, предложили в авральных условиях поставить “Так поступают все женщины”. Чтобы спектакль можно было сыграть без антракта, сделали значительные купюры (дирижер Йоана Мальвиц). На качестве постановки также сказалось отсутствие заранее созданного макета. В итоге на сцене возникла одна единственная на весь спектакль декорация – белая стена с двумя дверями. Влюбленные пары много раз переодевались из строгих черных костюмов в разноцветные хлопчатобумажные брюки-юбки-рубашки, много бегали и скакали. Дон Альфонсо (Йоханнес Мартин Крэнцле) грустил об участи мужчин, Деспина (Леа Десандр) примеряла медицинскую маску, когда изображала врача. Большой идеи в спектакль заложить не получилось, внимание зрителей сосредоточилось на отличном состава солистов: смешном и очень подвижном Богдане Волкове – дебютанте фестиваля, строгом и патетичном Андре Шуэне, жгучей брюнетке Марианне Кребассе и блондинке Эльзе Драйсиг.

Легкую бестолковость постановки “Так поступают все женщины” отчасти компенсировала смысловая наполненность “Электры”, но в этот тяжелый год главное, что корабль плывет, жизнь продолжается.

Екатерина БЕЛЯЕВА

«Экран и сцена«
№ 16 за 2020 год.