Многие неудобства принес коронавирус. Вот, например, 4 мая все музейщики собирались рвануть в Поленово, что на Оке. Готовили подарки, приветы и куплеты, чтобы поздравить хранителя усадьбы блистательную, великолепную, звезду и легенду музейного сообщества Наталью Николаевну Грамолину (Поленову) с 80-летним юбилеем.
И вот вам фокус – коронавирус. Ну, ничего. Нас просто так не возьмешь. Праздник перенесли на Натальин день, что чтят 8 сентября. И пока куплеты репетируются, подарки настаиваются, виртуально посетим Поленово – этот чудесный уголок, прогуляемся с Натальей Николаевной.
Не все же пока могут отправиться в путь.
Однажды жарким летним днем на лодочке двое путешественников шли по Оке, распевая песни – от чистой радости. Это были художники Василий Поленов и Константин Коровин. Мимо их глаз плыли высокие песчаные берега и прекрасные пейзажи. Миновав Тарусу, справа за поворотом они увидели дивный холм, окруженный красивейшими лесами. “Представляете, как прекрасно мы смотримся оттуда?” – “И не только мы. Хорошо бы построить там дом и смотреть, смотреть в окошко…”
Воспоминания о том чудесном дне лишило покоя Василия Поленова. Он написал свою знаменитую картину “Христос и грешница”. Затем в 1887 году продал ее государю Александру III в Русский музей. Большие деньги, которые были даны, целиком пошли на устройство усадьбы на том самом холме.
Была выстроена церковь в Бёхове и две школы, здания которых до сих пор целы. Но главное – вырос дом, в котором Поленов жил и работал, и который сделал деревенским музеем – для любознательных крестьян.
Так или примерно так – с шуткой или юмором можно рассказать историю рождения легендарного дома-музея Поленова на приокском холме.
Чудесны рассказы хранителя заповедника “Поленово” Натальи Грамолиной (Поленовой).
– Трудно представить сейчас, когда приезжаешь сюда и видишь такую благодать, что когда Василий Дмитриевич Поленов пришел на это место, здесь не было ни единого дерева. И это мы считаем первым поленовским уроком – все можно начинать на пустом месте. Не врисовывать свою идею во что-то уже готовое, созданное кем-то, а создать свое новое. Поленов все придумал сам и на этой чистой земле возвел постройки, создал музей, высадил деревья в аллеи, прорубил просеки – придумал свой пейзаж. Создал мир целый. Мир, с самого начала предназначенный быть отданным людям. Он превратил это место, вернее оно превратилось уже после его смерти, в уникальное и самое красивое в среднем течении Оки.
Второй урок, который мы можем извлечь из поленовского опыта, – никогда не поздно что-либо начинать. Ведь Поленов пришел сюда, когда ему было 47 лет. И начал дело, точно зная, что результатов своего труда не увидит. Но его увидят дети, внуки, их друзья и соседи.
Наверное, дом этот можно назвать домом воплощенной мечты. И Василий Дмитриевич писал своей жене письма о замечательном домике на Оке и о том, как там все будет замечательно устроено, писал, созерцая пустыню.
И над Окой вырос белый замок. Большая библиотека и картинная галерея. Мастерские, классные для детей и рабочие комнаты. Все получилось – мечта воплотилась.
– Поленово уникально тем, что кроме жилых помещений и мастерской, без которой художнику никак нельзя, в доме изначально был задуман и создан музей – его посещали крестьяне из окрестных деревень.
– Поленов в письмах своей жене размышлял о том, что большим городам отдано все – библиотеки и театры, картинные галереи и музеи. Он хотел культурное наследие хоть в малой степени отдать деревне. И свой дом в этой глухомани с самого начала сделал музеем (15 октября 1892 года, в день новоселья, Поленов объявил свой дом музеем и открыл для всех желающих), что тоже уникальный момент. Здесь жила семья, рождались дети, приезжали гости, варили варенье, солили грибы…
И в то же время по дому всегда ходили экскурсанты со всей округи и из дальних мест.
Это пример экстенсивного служения и подхода к жизни людей, обладающих вкусом и художественным чутьем, а также особой какой-то русскостью в желании не взять – все в себя, а отдать. Это и есть экстенсивные элементы в восприятии мира.
Очевидно, что не надо плакать и стенать о всеобщей гибели, а просто своими руками воплощать свою мечту, иногда на пустом месте и никогда не поздно это дело начинать.
– Правда ли, что у Поленовых с первых дней советской власти была охранная грамота, которая позволяла семье жить в Поленове, а возглавлять музей только ее членам?
– Действительно Поленовы никогда не покидали Поленова, как бы тяжело и трудно ни было. Не покидали его и коллекции. Во время революции и сразу после здесь был сам Василий Дмитриевич со всем семейством. Он прожил в Поленове до смерти, до 1927 года.
Существуют документы, по которым музей академика Поленова в селе Бёхове как бы находится под охраной, что в те тревожные годы имело огромное значение. А в 1927 году Советом народных комиссаров с подачи Луначарского было принято решение о предоставлении Поленовым права пожизненного пользования усадьбой. Семье было позволено не уезжать, и она, надо сказать, всегда этим пользовалась. Этого права и по сей день, кстати, никто не отменял.
Но дальше история Поленовых – в общем-то, история борьбы за музей. Судьба членов семьи была такова, что каждый на своей собственной профессиональной карьере ставил крест и подчинял себя делу музея, семейному делу. И первым директором стал сын Василия Дмитриевича Дмитрий Васильевич, который и при жизни отца многим занимался в усадьбе, потому что тот был уже не молод (дожил до 83 лет) и не всегда мог работать в полную силу.
Сам Дмитрий Васильевич закончил Московский университет и был хорошим биологом, но после революции фактически осел в Поленове. В начале 60-х, когда Дмитрий Васильевич стал совсем плох, решилась и судьба его сына Федора Дмитриевича. Тот был моряком, и его морская карьера тоже шла неплохо, но семья решила, и Федор Дмитриевич ушел в отставку и стал директором музея.
Я пришла сюда уже около 50 лет назад, вышла замуж за Федора Дмитриевича и потом уже стала директором, и дело опять осталось в семье. Сейчас – главный хранитель. А дальше – наша дочь Наташа, ныне директор, ее дети…
– Посещая Поленово, я замечала здесь известных людей и даже людей государственных. Им приятно отдыхать, может быть, общаться с семьей. Они помогают?
– Мы всегда говорим семья-семья, и у нас масса родственников – близких и дальних, многие из них, конечно, заинтересованы в судьбе усадьбы. Но в Поленово “посылают” и фантастических людей, которые входят в орбиту этого дома и становятся генераторами идей и их двигателями. Без них мы и не справились бы. Ведь нас-то, людей, зацикленных на традиции, что и говорить, одолевает порой стереотип мышления. И многие задачи мы не решили, если бы не появлялись люди, умеющие парадоксально неожиданно разрешать разные проблемы.
В нашем доме было как-то заведено – ни у кого никогда ничего не просить. Увидят и сами все сделают. Так и получается. Кто-то приезжает только из любви к этому месту, а кто-то, видя проблему, даже без всякого понуждения с нашей стороны, что-то делает. И если уж к кому-то с чем-то обращаешься, то мало кто отказывает в участии. Это честно надо сказать.
Может, их всех место так привораживает, гипнотизирует что ли. У каждого же места есть определенная идея. Идея, положенная Поленовым в основу Поленова, настолько светла, продуктивна, жизнеспособна, что не поддаться обаянию и ее, и этого места, имея определенный склад характера, образа мысли, невозможно.
– И еще здесь очень комфортно.
– Да, люди, знаете, не подавляются здесь. Ведь есть же, что говорить, некие памятники, которые просто подавляют, и вдруг понимаешь, откуда это значимая тяжесть.
Я была несколько раз на Волге. Она меня пугает. Она прекрасна, и ощущается ее величие, но я всегда чувствовала себя песчинкой на ее берегу. Здесь же все очень масштабно человеку, тебе. Ты здесь находишься в своем поле. И Ока тебе масштабна, и постройки тебе масштабны, и сам парк. Ты быстро приноравливаешь его к себе. Чувствуешь, угадываешь очертания его и начинаешь очень быстро ориентироваться в этом пространстве, ты сразу уже не чужой в этом пространстве.
Я всегда удивлялась, а сейчас особенно, какие строят себе новые дома вполне состоятельные люди. Как несоразмерны они хозяевам и пространству. Жаль, что не нашлось в их жизни никого, кто бы привез их, к примеру, в Поленово и показал, как можно сделать, чтобы жить, жить красиво и комфортно, жить в собственном мире. Ведь это же очень важно – отношение к себе и к жизни.
– И особенно ощущаешь, когда смотришь на это пространство из библиотеки в парк через большое окно, с необычной формы рамами темного дерева – как будто бы пейзажи в обрамлении. Каждое стеклышко – новая картинка.
– В этом-то и смысл, и это специально придумано Поленовым, чтобы пейзаж из окна как бы входил в дом. И над большим окном, что открывает вид на просеку, мы видим витраж. С ним связана трогательная история. Когда-то он был сделан Поленовым по собственным рисункам. А во время войны, когда шел обстрел из Тарусы, били прямо по музею, однако деревья парка, как солдаты, принимали осколки и снаряды на себя, и музей остался цел. Но витраж осыпался, и собрать его было невозможно.
В постперестроечные времена к нам в музей приехала девушка из Эстонии, из Таллина. Она ходила по музею, и все ей очень нравилось. И вдруг она взглянула на окно: а вот здесь же должен быть витраж. Мы подтвердили, и эскизы у нас остались. Оказывается, она училась в художественном училище, и по витражу у нее была дипломная работа. Мы отдали ей эскизы и пожелали счастливого пути.
Каково было наше удивление, когда через год она приехала и привезла с собой ящики с витражами, сделанными в старой технике. Она вставила витражи, ничего не говоря и не объясняя. Они как будто всю жизнь здесь и были. Мы радостно подарили ей подарки. Она уехала, и границу закрыли. А витраж остался. И память о чудесном человеке, дай ей Бог удачи.
– Из этого замечательного окна, наверное, видно много замечательных историй?
– Расскажу вам еще одну. Отмечали 150 лет со дня рождения Василия Дмитриевича Поленова. Мы отправились на его могилу в Бёхово. И на подходе к кладбищу слышим музыку – скрипки, рожки. Подошли. Стоят люди – такие тирольские охотники, в шляпах с перьями и играют. Все в удивлении. Это были действительно австрийцы из какого-то маленького городка, люди разных профессий, которые собираются по вечерам и играют в своем маленьком оркестрике.
Оказывается, они были на экскурсии в Поленове год назад. И так им все здесь понравилось, что они договорились через год в день памяти Поленова – не для радио и телевидения и не для славы, а для себя приехать в Россию, в Поленово, чтобы поиграть на могиле этого хорошего человека. Что тут началось, можете себе представить! Когда Австрия отделилась от Поленова, был уже следующий день, потому что вот такие подарки судьбы бывают нечасто и очень помогают жить на свете.
– А еще что помогает?
– Семья и ее история. Портреты предков всегда висели в портретной, ее показывают гостям. Там находишься среди людей – они как бы и были корнями того дерева, листочком на ветке которого считал себя Василий Дмитриевич.
Здесь его матушка Мария Алексеевна, привившая в семье Поленова любовь к искусству. Его батюшка Дмитрий Васильевич был известным библиографом, юристом, историком и замечательным коллекционером. От него пришла часть коллекций, которые сейчас показывают в музее, – греческих антиков и египетскую. Египетская коллекция вошла в свод мировых памятников египетского искусства, хранящихся в музеях мира.
Его дед Василий Алексеевич был первым директором государственных архивов. И Пушкин собирал в архиве у Поленова документы о пугачевском бунте. Прадед Алексей Яковлевич Поленов, названный во времена Екатерины первым русским эмансипатором, написал трактат о необходимости отмены крепостного права в России.
Бабушка Вера Николаевна, в замужестве Воейкова, урожденная замечательной фамилии
Львовых. Рано осиротев, она воспитывалась в семье своего дядюшки, которого тоже Господь не обидел. Им был Гаврила Романович Державин.
Поэтому в портретной произносить каждое имя – как жемчужинку во рту катать. Каждый человек – имя, событие в истории русской культуры.
Вера Николаевна возила по старым русским городам всех своих внуков (братьев и сестер было пятеро). И с детства они воспринимали Россию как замечательный и прекрасный мир природы, уникальной архитектуры и удивительного языка. Что ни город, то норов, и в каждом городе Поленовы посещали ярмарки и базары – цветастые, речистые.
В Рязани можно было купить скопинские квасники. На нижегородской ярмарке – замечательную хохлому и великолепную бересту. В Троице-Сергиевой лавре приобретали маленькие детские игрушечки. Короче говоря, все, чем была богата Россия, в небольшой, конечно, степени, можно увидеть сегодня в поленовской столовой, где представлено русское декоративно-прикладное искусство. И вот все это исподволь воспитало Поленова и его сестру Елену Дмитриевну, которая тоже была профессиональным художником, первой женщиной-акварелистом и первым иллюстратором русских народных сказок.
Словом, генеалогическое древо восходит к великому множеству имен и интересных личностей.
– Этот замечательный список могут продолжить имена художников, чьи работы украшают библиотеку.
– Библи-о-теки. Поленов делал ударение на -о-. Наша коллекция картин состоит в основном из подарков художников. Нельзя забывать, что у позапрошловековых шестидесятников было очень сильно развито мировоззрение передвижничества. И все они, зная, что Поленов собирает картинную галерею именно для деревенского музея, с удовольствием свои работы дарили. Даже Шишкин, который с роду никогда никому работ не дарил, узнав об этом, преподнес в поленовскую галерею свои “Сосновый лес” и “Сосновый бор в Сестрорецке”.
Словом, здесь Маковский, Репин, Савицкий, Ярошенко, Левитан, Коровин, Архипов, Сергей Васильевич Иванов, Виноградов, оба Васнецова… В основном, конечно, его современники, с которыми он и дружил, и учился.
Репин, например, был однокашником по Петербургской академии художеств. Они вместе учились, вместе получили золотые медали, вместе уехали в Париж в пенсионерскую, то есть за счет государства, поездку. Коровин и Левитан – уже ученики Поленова. Ведь он преподавал в училище живописи, ваяния и зодчества, взяв пейзажный класс после Саврасова.
В ту пору Поленовы снимали квартиру в Армянском переулке, была жива еще его матушка Мария Алексеевна, и все молодые художники с удовольствием туда приходили. Это была такая дружба поколений, при всем странном сочетании этих слов, но, тем не менее. Встреча поколений, если хотите.
Мария Алексеевна была уже старушкой, но всегда держала самовар на столе, никогда не брюзжала, что молодежь нынче не та пошла. Наоборот, у нее все были талантливые и все разные. Такими и были. Поленов всех их очень любил, и они отвечали ему тем же. И поэтому с удовольствием тоже свои работы ему и дарили.
А потом пошла плеяда художников, составивших гордость советской пейзажной живописи. Хотя сейчас все пересматривается, но я так считаю, – Бакшеев, Крымов, Ватагин. Работы их также в нашей галерее.
– Получается, что в Поленове один из лучших живописных музеев.
– Хотя наше собрание не так велико по сравнению с крупнейшими российскими галереями, но для домашнего музея коллекция очень хорошая.
Кстати, в пейзажной комнате собрана семейная коллекция пейзажей. Это те картины, с которыми Поленов завещал семье никогда не расставаться – даже в самые тяжелые годы. И действительно все они остались, включая замечательную “Золотую осень”, она в некотором смысле для нас знаковая работа.
Пейзаж “Золотая осень” – и есть граница нашего заповедника и для нас мемориальный ландшафт, запечатленный Василием Дмитриевичем. И мы себе заповедали всенепременно этот пейзаж сберечь. Как Поленов, придя на пустое место, создал его, и он радует нас, так и мы хотим сберечь его для детей и внуков, сберечь ту золотую осень.
Во всем доме сам Поленов не приглашал посторонних в единственное помещение на первом этаже, где был его кабинет, как бы его мир. Там он хранил свои ранние работы, которые, можно сказать, отмечали вехи на его пути в живописи. Там были его книги, музыкальные инструменты, ноты произведений любимых композиторов. Поленов, кстати, считал себя больше композитором, чем художником. У него даже опера есть “Призраки Эллады”, она дважды была поставлена.
Он писал очень симпатичные романсы, хоры, оратории, фортепьянные пьесы. Есть, кстати, в поленовском доме и коллекция механических музыкальных инструментов, которая вызывает неизменный восторг у ребятишек.
– Детей приводит в восторг и другое развлечение: им показывают диораму – кино, как бы сложенное из рисунков.
– Диорама – совершенно замечательная и последняя работа Поленова. Диораму после революции, свято верив, что революция принесет людям великое просвещение, а Поленов всю жизнь служил именно просветительским идеям, он, разъезжая на лошади по окрестным деревням, показывал ребятишкам, да и взрослые в избы набивались.
И сейчас диораму смотрят с восхищением. Устроена она по принципу двойной картинки. На первом плане светлый акварельный рисунок, а на обратной стороне – более плотная гуашь. В зависимости от расположения источника света – сзади он или спереди – зритель видит разные рисунки. По этому принципу была сделана диорама, объединенная сюжетом кругосветного путешествия. Поленов рассказывал с ее помощью о странах, где сам побывал, сам и текст придумывал.
И сейчас диорама показывается под аплодисменты даже взрослых, потому что эта работа настолько наивна, чиста, непосредственна и очень искренна, что, конечно, смотреть ее одно удовольствие. Жалко, что читателям нельзя все показать.
Василий Дмитриевич Поленов прожил 83 года, а это большая жизнь. И в своем художественном завещании еще в 1906 году он написал замечательные слова: – Когда умирает человек, что-то в своей жизни сделавший, это не страшно. Это его сон, его покой, его небытие. А бытие его переходит в то, что он сотворил. И если сотворил человек на земле доброе, то бытие его на земле пребудет вечно.
Беседовала Екатерина ВАРКАН
«Экран и сцена«
№ 16 за 2020 год.