Предположить, что это дело рук начинающего кинематографиста, сложно. Настолько он уверенно работает, создает невероятной глубины и густоты черно-белый кадр, который может мгновенно наполниться цветом, вспыхнуть яркими красками, а потом вернуться к первоначальной графичности. Настоящее полотно, населенное множеством самобытных персонажей во главе с главной героиней – трижды вдовой, нахлебавшейся на своем веку всякого. Она пережила смерть близких, подвергалась насилию в семье, пока не приняла образ шаманки. Переходя из одной деревни в другую, “ведьма” творит чудеса, исцеляет людей неожиданным образом. Ударит – и пройдет боль, окунет в бочку с водой – и паралича как не бывало.

“Овдовевшая ведьма” задумывалась как сатира на сложившиеся порядки и пуританство китайского общества, но переросла избранный жанр, став чем-то вроде энциклопедии недоступной нашему пониманию китайской жизни.

Жюри вручило спецприз и 10 тысяч евро картине “Доносы на Сару и Селима” Муаяда Алайана. Она создавалась в копродукции Палестины, Нидерландов, Германии и Мексики. До этого молодой режиссер снял короткометражки и один полнометражный фильм. Его новая работа, возможно, самая сильная в нынешнем конкурсе, рассказывает о любви замужней израильтянки и женатого палестинца. Сценаристом и продюсером стал родной брат режиссера Рэми Алай-ан.

Братья создавали универсальную историю о двух мирах, Палестине и Израиле, которым, как Востоку и Западу, не сойтись никогда. Каждому хватило собственных воспоминаний и рефлексий на заданную тему. В подростковом возрасте они работали в Иерусалиме и, судя по всему, кое-что пережили. Теперь вспоминают о своих встречах с полицейскими, военными и почему-то ветеринарами. Опасной связи их героев в итоге придет конец после опрометчивого посещения бара вдвоем. Ниточка потянется и приведет к мужу героини – высокопоставленному офицеру израильской армии. Любовнику-палестинцу Селиму пришьют терроризм. А роман расценят как спецоперацию, подготовленную ради получения секретной информации. Любви в этом раскладе места нет. Интересный диалог возник-нет у Сары с подругой, когда она признается, что встречается с палестинцем: подруга крайне удивится и скажет о том, что это надо было умудрится полюбить араба, когда вокруг столько мужчин. Картина великолепно снята. Иерусалим мерцает в дымке огнями. Он настолько живой и осязаемый, что, кажется, чувствуешь его запахи.

Третий год фестивалем руководит голландский продюсер Беро Бейера, и перемены очевидны. Многие программы видоизменились, появились новые, организованы дискуссионные панели на социально-исторические темы, как никогда много мастер-классов. Между Амстердамом и Роттердамом курсировал киновагон. Он привлекал внимание крошечной красной дорожкой на перроне и театрального вида проводником в красной униформе. Пассажирам предлагалось посмотреть фестивальные картины по четкому расписанию. Конечно, короткометражные, поскольку время в пути составляет всего 30-40 минут.

Появились и новые фестивальные площадки, причем, самые неожиданные, как отель “Киносон” тайского режиссера и обладателя “Золотой пальмовой ветви” Канн Апичатпонга Вирасетакула. Приходишь в здание всемирного торгового центра, поднимаешься на лифте на один из этажей, и тебя встречают служащие необычного отеля. Они слегка перепуганы повышенным интересом к заведению, поскольку свободных мест давно нет, а люди все идут. Но тут же провожают в амфитеатр, откуда можно понаблюдать за жизнью счастливых обладателей гостиничных номеров.

Отель не имеет ни стен, ни дверей, напоминает студийный павильон. На разных этажах возведенной Вирасетакулом конструкции располагаются кровати с аккуратно сложенными полотенцами, рядом – тумбочка с ночной лампой. Стоимость такого номера – 75 евро. Дремать в нем можно было с 16 часов до 12-ти следующего дня. Шум экрана, где в режиме non-stop шли раритетные архивные кадры и череда унылых пейзажей, просто поток жизни, – хорошо убаюкивал. У Вирасетакула был фильм “Кладбище блеска”, герои которого впали в непонятную сонную болезнь. Примерно так происходило и в сонном отеле Роттердама. Просидев час в его полумраке, я так и не дождалась появления постояльцев. Но они не фейковые. Коллега из Германии рассказал, как переночевал в отеле, испытав неповторимые ощущения, нечто вроде грез наяву. Все остальные в это время спали крепким сном.

Еще одно необычное ощущение, навевавшее своей монотонностью дрему, испытали зрители во время просмотра португальской документальной ленты “Фатима” Жаоа Санио. В течение двух с половиной часов на экране все шли и шли одиннадцать уставших паломниц, преодолевая 400 километров пути. За десять дней они доходят до священного места, где детям когда-то явилась Дева Мария. Эти мужественные женщины в ярких дорожных жилетах рисковали жизнью. Движение на трассе опасное. Кажется, прямо на тебя несутся грузовики. Отмотав в день километров 50, женщины сваливаются замертво, лечат кровавые мозоли. Никакого развития, никаких особых событий не происходит, и намерения авторов показать, кто эти дамы, каков их духовный багаж, окажутся тщетными. В зале осталось к финалу два зрителя.

“Нина” польской дебютантки Ольги Шайдас, вроде бы живущей в США, стала победительницей программы “Конкурс большого экрана” и отмечена премией в 30 тысяч евро. Это история 40-летней учительницы французского языка, которая мечтает стать матерью. Двадцатилетний брак не дал потомства. Вместе с мужем Нина знакомится с девушкой в надежде уговорить ее на суррогатное материнство. Но все пойдет по неожиданному для всех пути. Нина почувствует к новой знакомой другого рода влечение. Главную роль сыграла красивая и отважная польская актриса Юлия Киёвска. Нам она знакома по не менее смелой, чем “Нина”, картине “Соединенные штаты любви” из конкурса Берлинского кинофестиваля-2017. Ольга Шайдас оказалась дебютанткой-профессионалом и сняла необычный, вибрирующий фильм, где нет ничего постоянного, все стремительно меняется, прекрасно работают актеры.

Во внеконкурсной программе участвовал Алексей Федорченко с картиной “Война Анны”. Она могла и не состояться, поскольку не было средств на завершение производства. Краудфандинг не дал желаемых результатов. Действие происходит в пределах комнаты, где фактически заперта, если не сказать, что замурована, шестилетняя еврейская девочка. Мать убили, и ребенок оказался в немецкой комендатуре, расположившейся в школе, среди чучел, учебных экспонатов, колб с заспиртованными представителями фауны. События происходят в 1941 году на оккупированной украинской территории, и это сразу ясно, хотя специально не уточняется.

Ребенок проявляет смекалку, чтобы раздобыть какую-то еду, питается клеем, всем, что подвернется под руку. Пространство тесное, в нем особо не разгуляешься, что и занимало воображение режиссера. Но и отвлекало от сущностных вещей. Боль ушла, а это в данной истории невозможно. Алексей Федорченко уже обращался к подобной теме в документальной ленте “Давид” о еврейском ребенке, оказавшемся в гетто. В “Войне Анны” снимались шестилетняя москвичка Марта Козлова (собственно, это монофильм) и взрослые актеры из Екатеринбурга.

В короткометражном конкурсе участвовал 30-минутный российский фильм “Восемь картин из жизни Насти Соколовой” Алины Котовой и Владлены Санду. Картина экспериментальная, как любят в Роттердаме и что редко находят в российском кино. На экране застывшие кадры, напоминающие почтовые открытки, сменяют друг друга. Люди на них словно бы замерли, но колышется листва, течет вода, значит, жизнь есть. Многомиллионный отряд дипломированных специалистов ежегодно выходит в большую жизнь (цифры приводятся на экране). Среди них и Настя Соколова с журналистским образованием. Бесстрастный мужской голос сообщает за кадром о незначительных событиях ее никчемной жизни. В 17 лет в какой-то конторе учитывала приход сотрудников на работу – неподвижных и малопривлекательных людей. Работала коллектором, вела с должниками тяжелые переговоры, ходила на собеседования, скучала, распределяла гастарбайтеров и бандитов по проституткам в подпольном борделе… Как только не умерла от беспросветности.

Театральный режиссер Анатолий Васильев, живущий в последние годы в Париже, представил документальный трехчасовой фильм “Осел”, снятый на фотокамеру. В одной с ним программе участвовал и Рустам Хамдамов с “Мешком без дна”, собиравшим по 800 зрителей. Так что про Роттердам, априори ориентированный на молодое и экспериментальное кино, не скажешь, что “старикам” там не место.

30 лет назад Васильев приезжал в этот город с легендарным спектаклем “Серсо”. Историей про осла он заставил задуматься о природе удивительного животного. Человек пытается его сдвинуть с места, толкает, бьет, теряя силы сам, и никакого толка. Осел стоит на месте, как вкопанный. И вдруг становится быстрым как лань. Почему? “Художественную продукцию я редко выбираю, – рассказал нам Анатолий Васильев. – Это не специальный выбор. Я жду”. И вот появляется персонаж. Помогали его рождению любимые авторы – Апулей, Пиранделло, Тонино Гуэрра, Хайнер Мюллер и Пазолини. Васильев, стесняясь собственной шутки, вынужден был признаться, что история осла – его автобиография и биография… Кирилла Серебренникова. Хотя фильм рождался до того, как произошли всем известные события.

Показали на фестивале “Тесноту” Кантемира Балагова, “Аритмию” Бориса Хлебникова, “Назидание” Бориса Юхананова и Александра Шейна, и все они прошли очень хорошо. В этом смысле нынешний Роттердам оказался для нас вдохновляющим.