Фестиваль на колесах

Сцена из спектакля “Милый Сашенька”. Фото предоставлено фестивалемВсероссийский фестиваль театров для детей и молодежи “Колесо” (совместный проект СТД РФ и РАМТа), побывав в Вологде, Кирове, Томске, Нижнем Новгороде, Перми, Челябинске, Хабаровске, Екатеринбурге и дважды в Твери, в этом году доехал до Саратова.

История саратовского ТЮЗа – одного из старейших театров юного зрителя (он был основан в 1918) – не простая, особенно трудными выдались последние несколько лет, когда в 2012 году родное здание театра сгорело. Восстановительно-реставрационные работы идут до сих пор. Правда, сейчас коллективу ТЮЗа предоставлен новый дом – просторный, уютный и вместе с тем – современный.

С новым домом театр обрел и новых руководителей: в 2013 директором стал Александр Барсуков, а главным режиссером – с 2015 – Алексей Логачев, выпускник мастерской Дмитрия Крымова и Евгения Каменьковича.

Несколько изменилась и репертуарная политика: за те три дня, что шел фестиваль, эксперты успели посмотреть два спектакля по классическим произведениям – “Недоросль” Д.Фонвизина в постановке Юрия Ошерова (вне конкурса) и “Милый Сашенька” по мотивам “Обыкновенной истории” И.Гончарова в постановке Алексея Логачева; одну работу для самых маленьких: “Соломенные ребятишки”, автор Екатерина Гороховская; две работы для подростков – “14+” Владимира Антипова и Алексея Забегина, режиссер Семен Серзин, и “Банка сахара” Таи Сапуриной, режиссер Алексей Логачев; а также спектакль для зрителей среднего возраста – “Как Зоя гусей кормила” Светланы Баженовой в постановке Андрея Гончарова.

Спектакли, непохожие друг на друга, поднимающие разные проблемы и предназначенные, соответственно, для разной аудитории. Единственное, что объединяет работы, – прекрасная игра актеров. В этом мнении сошлись все обсуждающие спектакли – и профессионалы, приглашенные из Москвы, Санкт-Петербурга и Перми; и зрители, регулярно посещающие родной театр.

Открыла фестивальную программу совсем свежая премьера – до того спектакль игрался всего четыре раза – “Милый Сашенька”. Алексей Логачев, написав инсценировку, попытался еще более обострить конфликт между Адуевым-старшим – Илья Володарский и его племянником Адуевым-младшим – Алексей Степанов. О противостоянии говорит буквально все: и сценография Владимира Кравцева – угловатые конструкции, испещренные множеством прорезей вместо окон; и подробные исторические костюмы, очевидно конфликтующие с этим выбеленным абстрактным пространством; и симультанность происходящего, когда в пределах одного эпизода дается сразу несколько точек действия; но главное – подробно выстроенный режиссером рисунок роли каждого из присутствующих на сцене. Подобные нарочитые заострения не только качественно меняют авторскую интонацию: вместо легкого юмора, иногда встречающегося в романе, перед нами – жесткая сатира, подчас сменяющаяся иронией. Режиссер будто бы открыто смеется над “бедным Сашенькой”, оценивая его наивные поступки и бесконечные влюбленности с точки зрения умудренного жизнью дяди. Актеры, поющие, танцующие, комикующие, не всегда успевают наполнить предложенную форму содержанием, от чего происходящее на сцене иногда напоминает не то искаженную иллюстрацию, не то заигрывание с текстом романа Гончарова.

Спектакль Екатерины Гороховской “Соломенные ребятишки” напротив – не о конфликте героя с миром, а скорее о тотальной гармонизации вселенной. История проста: Бабушка с Дедушкой захотели детей, но никак не могли их завести. И Дедушка, видя, как горюет Бабушка, сделал деток – девочку и мальчика – из соломы. Тема рукодельности, максимальной одомашненности пространства возникает сразу, как только зрители входят в зал: созданные вручную половички, деревянные лавочки, лоскутное одеяло, служащее в этом полусказочном мире печью, откуда достаются чугунки и крынки. Даже музыкальное оформ-ление (Юлия Колченская) здесь живое: на сцене сидят девушка и юноша, играющие на флейте и гитаре (Кристина Лепендина и Михаил Третьяков). Под спокойную музыку происходят чудеса: из соломы возникают ребятишки; из чугунка и ухвата – корова; а голубого цвета половица может на мгновенье оказаться рекой, которую успела наплакать Бабушка, сидя в тоске и печали на крылечке. Однако все эти нехитрые и вместе с тем остроумные и милые находки не главное. Главное то, как артисты, следя за детской аудиторией (а на спектакле присутствовали зрители от двух лет), включают их в общее действие, предлагая придумать имена малышам, поучаствовать в приготовлении каши, а в финале – самим попробовать сделать соломенных друзей.

Интересными показались экспертам и работы, предназначенные для подростковой группы: “14+” и “Банка сахара”. Обе постановки выросли из лабораторных эскизов (о них, как и об эскизе спектакля “Как Зоя гусей кормила”, “ЭС” писала – № 23, 2015). Первый спектакль о процессе взросления, второй – о сложности коммуникации, о том, что молодое поколение жизни реальной предпочитает виртуальную.

Спектакль “14+”, говорящий с подростками на одном языке и на волнующие их темы – проблемы перестройки организма, первый сексуальный опыт, опыт употребления алкоголя и всевозможных стимуляторов, вызывает живой отклик у аудитории. Пришедшие на спектакль школьники смущаются, хихикают, открыто смеются, комментируют, иногда возмущаются, узнавая себя в героях.Сцена из спектакля “Как Зоя гусей кормила”. Фото предоставлено фестивалем

Композиционно режиссер Семен Серзин выстроил действие так, что первая часть происходит на поворотном круге, почти в темноте, где из оформления – лишь спущенные с колосников штанкеты, по которым и передвигаются герои. Зыбкость бытия, когда одно неправильное движение – и ты погиб, одно неверное слово – и трагедия, не меньше. Вторая часть спектакля – документальные съемки детей примерно этой же возрастной группы. Перед нами все сплошь прекрасные открытые лица. Никаких суицидальных мотивов – только позитивные мысли: о прекрасном будущем, Нобелевской премии, чудесной семье и т.д., и т.п.

Мысль режиссера ясна: нет детей плохих и хороших, а есть просто дети, странные, не похожие на взрослых существа, в них намешано все: и желание жить полной счастливой жизнью, и порыв умереть здесь и сейчас от бессмысленности, тщеты существования. Однако нехитрый, казалось бы, прием сопоставления позволил коллективу театра сделать свою – третью часть, когда актеры, не сняв грим, в сценических костюмах ведут беседу со зрителями. Участники спектакля и оставшиеся на обсуждение подростки, а иногда и их родители, откровенно высказываются об увиденном, проводя параллели с собой, сопоставляя художественный вымысел и окружающую реальность.

Был в программе фестиваля “Колесо” и спектакль, рассчитанный на аудиторию среднего возраста, – “Как Зоя гусей кормила” в постановке Андрея Гончарова. В центре – история взаимоотношений больной матери Зои – Нина Пантелеева, ее сына Владимира – Алексей Ротачков и, как сказано в программке, девицы Евгении – Александра Карельских. Странный этот треугольник, где все, любя, терзают друг друга, Андрей Гончаров подает без прикрас. Из оформления – два стула (один для Владимира, другой для Зои) и тумбочка, уставленная всевозможными склянками – мать вечно больна, требуется уход. Больна настолько, что уже давно перестала напоминать женщину, превратившись в злобное бесполое существо: актриса замотана шалями и платками, на голове – вязаная шапчонка, прикрывающая лысину. Этот обиженный жизнью гном, чуть что, вскакивающий под звуки советского марша, умело контролирует ситуацию, годами манипулируя сыном. Когда же Владимир, наконец, приводит в дом Евгению, мать старается подчинить собственной болезненной воле и ее. В результате – тотально несчастны и одиноки все. Финал и вовсе трагичен: первым уходит отнюдь не мать – сын. Совершенно обыкновенно, в очередной раз она зовет Володю подать лекарства, а тот просто не отвечает. “Уснул”, – бормочет себе под нос, не желая смириться, Зоя.

Тихой смерти главного героя предшествует страшная, громкая сцена изнасилования Евгении лучшим другом Владимира Плоцким – Алексей Карабанов. Андрей Гончаров решает ее максимально бытово: вот приятель, знакомый и с Женей, заглянул в гости, порасспрашивал про то, про се, она ему предложила борща, старательно налив супа в тарелку по самые края, стараясь не пролить ни капли. И Плоцкий приступил к трапезе. Сначала пробуя, он все больше и больше входит во вкус, увеличивая скорость поедания приготовленного кушанья, параллельно повышая голос, переходя почти на крик. Белоснежная рубаха его постепенно покрывается кроваво-красными разводами. А в это время в другом конце комнаты Женька, обхватив коленки, опустив голову, тихо плачет.

Публика реагирует немедленно: одни отворачиваются, предпочитая смотреть не на сцену – на софиты, колосники, кулисы; другие и вовсе покидают зал.

На обсуждении эксперты сошлись во мнении, что из всех увиденных работ “Зоя” оказалась актерски самой сильной.

Впрочем, и саратовская версия “Колеса” – в этом были единодушны гости и эксперты – вышла самой интересной. Остается только ждать следующего XII Всероссийского фестиваля театров для детей и молодежи и знакомства с еще одним Театром юного зрителя – благо, страна у нас велика.

Яна ПОСТОВАЛОВА
  • Сцены из спектаклей “Милый Сашенька”, “Как Зоя гусей кормила”. Фото предоставлены фестивалем
«Экран и сцена»
№ 13 за 2016 год.