Театральный музей имени А.А.Бахрушина начал сезон осенним букетом вернисажей, почти одновременно открыв пять значительных выставок. В главном здании на Павелецкой был представлен масштабный проект фотографа Макса Духанова “Портреты и объекты”, ставший первым шагом к созданию энциклопедии российской сценографии. По инициативе музея фотограф в течение двух лет (2011–2012) проводил выездные сессии с ведущими театральными художниками страны, в пространстве одной фотовыставки можно внимательно вглядеться в их лица, изучить глаза и руки создателей театральной реальности. В объектив Духанова попали более тридцати выдающихся художников, среди которых Сергей Бархин, Эдуард Кочергин, Александр Боровский, Дмитрий Крымов, Максим Исаев, Павел Семченко… Список участников планируется расширять и дальше. Параллельно с “Портретами и объектами” гости музея увидели ряд юбилейных проектов: к 90-летию Ермоловского театра, к 100-летию со дня рождения Иосифа Сумбаташвили и к юбилею народной артистки СССР Веры Васильевой.
Особо остановиться хочется на выставке-путешествии “Испанский цикл Мейерхольда” в Театральном салоне на Тверском бульваре, организованной при поддержке Министерства культуры, Посольства Испании и Института Сервантеса. Тут посетителей смогли приятно удивить выходом за рамки смотра музейных артефактов, сделав экспозицию не только познавательной, но и по-настоящему театральной, погружающей в особую атмосферу творческой кухни.
В пространстве Дома-музея М.Н. Ермоловой куратор-театровед Анастасия Арефьева и молодые художницы Дарья Комарова и Евгения Ржезникова предлагают окунуться в миры трех постановок Всеволода Мейерхольда по произведениям Педро Кальдерона.
На входе посетителя встречает портрет Кальдерона и подробная историческая справка об испанском цикле Мейерхольда. Но на этом вербальная часть заканчивается, и мы переносимся в пространство образов. Первая комната отдана домашнему спектаклю “Поклонение кресту”, сыгранному единственный раз в апреле 1910 года в ключевом для Серебряного века месте – петербургской квартире на Таврической улице, принадлежавшей поэту-символисту Вячеславу Иванову. В домашней постановке “Поклонение кресту”, как известно, играли не профессиональные актеры, а богемные завсегдатаи “Башни” Иванова. Мейерхольда пригласили режиссировать в самый последний момент, он в свою очередь позвал художника Сергея Судейкина. Спектакль играли в столовой. Сценограф завесил импровизированную сцену множеством пышно взбитых тканей, которые были найдены в сундуках покойной жены Иванова, Лидии Зиновьевой-Аннибал. Слева от воссозданного макета расположился стол с горячим самоваром, черной икоркой, яичницей – смелый посетитель вполне может попробовать театр Серебряного века на вкус. На стенах в рамках портреты актеров-любителей. На книжной полке – раритет – первый сборник переводов Кальдерона, сделанных Константином Бальмонтом.
“Бальмонт был первым, кто профессионально перевел на русский язык религиозно-философские драмы Кальдерона, – рассказывает нам Анастасия Арефьева. – И свежепереведенные пьесы были буквально нарасхват. В переводе Бальмонта драмы Кальдерона будут идти в “Старинном театре” Николая Евреинова, в “Камерном театре” Александра Таирова и других. А вот стихотворение, которое Вячеслав Иванов написал на следующее утро после спектакля “Поклонение кресту” и посвятил своей дочери Лидии, которая играла фарсового персонажа Менгу”, – в моих руках оказывается листок с чернильной прописью. – “Мейерхольд с компанией сочинял этот спектакль из того, что было под руками. Мы тоже решили играть по этим правилам и сделали макет этого спектак-ля в странном стуле, который изначально должен был быть просто частью экспозиции. Кстати, в этом “Поклонении кресту” впервые появляются арапчата, – игривые слуги просцениума, которые совсем скоро возникнут в мейерхольдовском “Дон Жуане” и войдут в хрестоматии. На “Башне” же их играли дети местного швейцара, которых Мейерхольд перед спектак-лем вымазал сажей”.
Второй зал отсылает к постановке по той же пьесе в курортном финском городе Териоки (ныне Зеленогорск) в 1912 году. Его аскетичность отвечает сдержанному и погруженному в размышления духу второй постановки Мейерхольда по Кальдерону. Вдоль белых стен расставлены деревянные лавки, лежат сухие кусты шиповника, слышится в записи шум Финского залива. В центре комнаты макет – белый шатер с синими звездами на фоне разрезного задника. Художником этого спектакля был Юрий Бонди. Любой посетитель может поиграть деревянными фигурками актеров, воображая себя всемогущим режиссером.
Третий зал демонстрирует сценографию и эскизы Александра Головина к спектаклю Мейерхольда “Стойкий принц” на сцене Александринского театра (выставка открылась к 100-летию этой постановки). В рисунках, специально собранных для экспозиции в архивах Бахрушинского музея и, большей частью, в Санкт-Петербургском государственном музее театрального и музыкального искусства, обнаруживаются акварельные зарисовки интерьера к спектаклю, важные инструкции театральным цехам, трогательные пометки Головина самому себе. Белый подиум соединяет эскизы с макетом “Стойкого принца” – роскошного, “придворного” спектакля Мейерхольда по Кальдерону.
Как и ставшие модными мультимедийные проекты о живописи на Artplay, выставка “Испанский цикл Мейерхольда” на всем своем маршруте играла с посетителем в подлинность. Давала прикоснуться к ксерокопии мейерхольдовского экземпляра пьесы и увидеть, как безжалостен режиссер к переводу Бальмонта, изучить программки и фотографии актеров. Но парадоксальным образом в этих копиях чувствовался подлинный дух вековой давности, а в испанских вечерах было искреннее желание посвятить слушателей в колорит другой культуры, вдохновившей не одного нашего соотечественника.
В Доме-музее Ермоловой можно было осознать, каким огромным багажом знаний обладал один из главных реформаторов русской сцены XX века. Интерактивную выставку сопровождал цикл испанских вечеров, где ведущие испанисты и театроведы проводили лекции для всех желающих. Так, на встрече с Натальей Макеровой, искусствоведом и заведующей Музеем-квартирой Вс.Мейерхольда, посетители могли узнать, что испанскую тему в наследии режиссера составили не только пьесы Кальдерона. В январе 1912 года Мейерхольд поставил пантомиму “Влюбленные” на музыку Клода Дебюсси, появившуюся под впечатлением от картин замечательного испанского художника, постимпрессиониста Хермена Англады. Явные переклички с его творчеством видим и в станковой живописи Головина. В письме жене Мейерхольд с восхищением описывал, как валенсианец Англада повез их на Монмартр, в испанское кабаре, где черпали вдохновение Тулуз-Лотрек, Дега и другие импрессионисты…
Также в рамках вечеров, приуроченных к выставке, говорили об испанском театре XVII века (Видмантас Силюнас), о “театральной” городской архитектуре испанского барокко (Ольга Ногтева) и о русско-испанских взаимосвязях в музыке (Ирина Кряжева). Завершил серию встреч “Вечер в рифмах”: актеры “Студии театрального искусства” под руководством Сергея Женовача читали произведения Лопе де Веги, Лорки, стихи об Испании.
Отдельное спасибо стоит сказать организаторам за то, как они верно угадали момент. Сейчас, как никогда, необходимо противостоять консервации национальной культуры, ведь одной из важнейших ее особенностей всегда была не только вызывающая смелость творческого поиска, но постоянный диалог с культурами других стран.