Театр детских страхов

Сцена из спектакля “Пиноккио”. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля “Арлекин”С 22 по 28 апреля в Санкт-Петербурге прошел XII Всероссийский фестиваль театрального искусства для детей “Арлекин” и одноименный конкурс на соискание Национальной театральной премии. В конкурс-ную программу из девяноста трех спектаклей, просмотренных членами экспертного совета, вошло всего шесть, половину составили постановки из Москвы и Санкт-Петербурга: “Когда я снова стану маленьким”, режиссер Евгений Ибрагимов, БДТ имени Г.А.Товстоногова и Творческое объединение “КультПроект”, “Далеко-далеко”, режиссер Анна Иванова-Брашинская, БТК и “Удивительное путешествие кролика Эдварда”, режиссер Глеб Черепанов, МХТ имени А.П.Чехова. Национальный масштаб конкурсу в этом году придавали спектакли “Лететь…” Екатерины Максимовой из Томского областного театра юного зрителя, “Пиноккио” Луаны Граменья, копродукция Екатеринбургского театра кукол и “Zaches Teatro” (Флоренция, Италия) и “Как Эква-Пырись на охоту ходил” Александра Савчука из Няганского детского музыкально-драматического театра. Самые значимые награды в частных номинациях, а также статуэтку “Арлекина” за лучший спектакль и денежный приз на следующую постановку получила работа Евгения Ибрагимова “Когда я снова стану маленьким”, о которой “ЭС” подробно писала в № 7 за 2015 год.

Вручая очередную награду работе Евгения Ибрагимова, специальный приз критики и журналистов, главный редактор газеты “Дом Актера” и театровед Ольга Галахова произнесла слова огромной благодарности за спектакль, что дарит надежду и учит ценить жизнь в любых, даже самых тяжелых обстоятельствах. Есть в этом глубокая детская мудрость, которая взрослыми зачастую постепенно утрачивается. Ею пропитана и полифоническая роль Тараса Бибича, сыгравшего в “Когда я снова стану маленьким” рассказчика-кукловода, озвучивавшего сразу всех крошечных кукол: мальчика Владека, членов его большой семьи, а также десятки жителей еврейского местечка в Варшаве.

По сюжету в череде воспоминаний оттенков сепии всплывают тяжелые моменты, но: “Я не хочу об этом говорить”, – обрывает главный герой. Владек в своем рассказе сквозь беды все равно возвращается к тому, что важно по-настоящему: как понял, что никому не отдаст сестренку-несмышленыша Абу, как впервые в жизни влюбился, как мечтал с другом о полетах… Контекст режиссер выносит за скобки вместе с биографией самого писателя, педагога, директора Дома сирот, героически погибшего с детьми в газовой камере – Януша Корчака. Оставляет только легкий флер грусти о детстве, о прошлом, в которое уже не вернуться. Конечно, все оттенки настроений, полунамеки распознает только опытный зритель; детским театром, к сожалению, не востребована такая психологическая палитра. Младшее поколение смотрит спектакль другими, пусть и столь же внимательными, глазами. Тут ценна амплитуда между двумя восприятиями, она же – пространство для содержательного диалога родителей и детей. Серьезность интонации, лишенной всякой постмодернистской иронии, уверена, стала одной из основных причин, почему статуэтка “Арлекина” в этом году переправилась на другой берег Фонтанки от организаторов, из театра “Зазеркалье”, в БДТ имени Г.А.Товстоногова.

Литературной основой для работ остальных участников конкурсной программы послужили сказки. Но тут обнаруживается неожиданный сюжет. Дело в том, что часть программы, несмотря на детскую драматургию, получилась настоящими страшилками, от которых и у взрослого по спине бегут мурашки (сказанное не относится к спектаклям “Лететь…” и “Как Эква-Пырись на охоту ходил”). Известно, что в детском театре есть свои модные веяния. В конце девяностых режиссер Анатолий Праудин предложил концепцию “театра детской скорби” – театра честного, полемичного, художественно состоятельного. Судя по выборке фестиваля “Арлекин” 2015 года, за скорбью нас потихоньку настигает совсем уже радикальный “театр детских страхов”, органично освоивший идеи “театра жестокости” Антонена Арто. Темы детских спектаклей честны настолько, что лучшим из сюжетов становится неизбежность смерти или, на худой конец, классическое бессилие перед роком, трагедия атрофировавшейся воли. Естественно, что на этом фоне светлый спектакль Евгения Ибрагимова практически ослепил жюри контрастом.

Хотя, если честно, и в желании немного припугнуть ребенка нет ничего криминального, дети и сами обожают пугаться по поводу и без. Тем более так, как это сделано в спектакле Анны Ивановой-Брашинской по мотивам сказок Х.-К.Андерсена и братьев Гримм: результат предстает не только страшным, но и страшно красивым. Второй по количеству собранных дипломов на фестивале, “Далеко-Далеко” постав-лен режиссером в Большом Театре Кукол, но выполнен на стыке разных жанров: драматического и театра кукол, пантомимы, physical theatre, современного танца, – и любопытен в первую очередь обращением к пластическому театру для детей, практически отсутствующему в нашей стране.

Классическая сказка перекроена таким образом, что история из книжки о мачехе, превратившей братьев девушки в диких лебедей, оживает и, помимо воли, проникает в жизнь настоящей семьи. Злую сказку, ворвавшуюся в судьбу, рассказывают в основном при помощи языка жестов и танца. Реквизит – белая простыня, рубашки, несколько кукол в начале, бечевка… Бук-вально из ничего режиссер сочиняет картину за картиной, полные драматизма и фантазии. Эффектно придуманы лебеди, болезненно изгибающиеся, заламывающие кисти, летящие вслед за выпрямленной к небу рукой. Спектакль получил призы в номинациях “Лучший актерский ансамбль” и “Лучшая работа хореографа”. По-настоящему пугает выбеленная рисовой пудрой мачеха Марии Батрасовой, с тонким профилем, в белом струящемся платье, от взмаха подола которого разлетаются птицы, – за этот образ актриса получила награду за “Лучшую женскую роль”.

Спасение в сценической версии “Диких лебедей” рождается на последней грани отчаяния, когда героиня бьет стеблем крапивы об пол и вдруг замечает, что тот раздваивается на волокна. Лебеди, кружась в причудливом танце, помогают ей сплести сеть и уберечь их от вечного проклятья. Вот только в финале девушка лежит неподвижно в окружении братьев. “Мертвая? – спрашивает у мамы ребенок справа от меня. – Нет, родной, уснула”.

Но еще безысходнее оказались практически зеркальные сюжеты спектаклей “Удивительное путешествие кролика Эдварда” и “Пиноккио”. В постановке молодого режиссера Глеба Черепанова по модной нынче сказке американской писательницы Кейт ДиКамилло “никогда не устающий восхищаться собственным совершенством” фарфоровый кролик Эдвард, проходя через жизненные невзгоды, духовно растет, учится любить. Но он, скорее, образец совершенного безволия: даже пошевелиться не может самостоятельно, что уж там говорить о великих поступках. Все его попытки помочь окружающим обречены на провал. Кролик, вынужденный марионеткой плясать за деньги сразу после смерти любимой хозяйки, говорит страшные, недетские слова: “Я покончил с любовью. Это слишком больно”. Спектакль, как и книга, вовсе не о любви, он о разочаровании, и счастливый конец не отменяет его общего декадентского посыла.

Похожая судьба ждет и Пиноккио в работе итальянского режиссера Луаны Граменья, сделавшей постановку в Екатеринбургском театре кукол. Перед нами вновь изысканный, эстетский спектакль. Он выполнен в стилистике комедии дель арте, главный герой явно вдохновлен персонажем, в честь которого назван фестиваль. Необычные наряды с элементами исторического костюма, великолепные маски, полностью создающие эффект “кукольности” происходящего, и очень-очень страшная сказка о деревянном мальчике, который каждым своим шагом совершал еще бОльшую ошибку, чем предыдущая. Фея с синими волосами в этой интерпретации – не только испытывающее душу Пиноккио божество, но и злорадный садист. Пиноккио и рад бы учиться, становиться настоящим мальчиком, но он марионетка, и сама возможность быстрого богатства и развлечений буквально не оставляет ему выбора. Безволие куклы блистательно передает шаржированной пластикой исполнительница главной роли Анастасия Овсянникова. А финал этой истории, снятие деревянной маски, выглядит таким же немотивированным, как и возращение домой фарфорового кролика.

Александр Молочников получил специальную премию жюри за роль Эдварда, Олег Васенин победил в номинации “Лучшая работа композитора”, а в Екатеринбург отправился приз художника Франческо Дживоне за “Лучшее художественное оформ-ление спектакля”. Постановки из Томского ТЮЗа и Няганского театра оказались не представлены в основных номинациях. “Арлекин”, однако, далеко не исчерпывается театральным конкурсом на соискание национальной премии. Это полнокровный фестиваль с большой внеконкурсной программой, серией встреч, мастер-классов, обсуждений для профессионалов, занимающихся детским театром в России. Особое внимание в этот раз уделили популярному направлению бэби-театра: вне конкурса показали пять спектак-лей для детей от 1 года до 3 лет (московского театра “Домик Фанни Белл”, Красноярского театра кукол, Театра для детей и молодежи “Малый” из Великого Новгорода), а куратор программы “Бэби Лаб” Варвара Коровина провела для всех желающих семинар и мастер-класс по созданию бэби-спектакля из подручных средств.

Как и всегда, “Арлекин” сопровождала череда мероприятий, посвященных социальной ответственности детского театра. В этом году говорили о его роли в адаптации трудных подростков, о доступности театральной среды, методах образовательной работы со зрителем и, конечно, о волшебной терапевтической силе искусства. Так, одна из самых почетных премий фестиваля, приз зрительских симпатий “Глазами детей”, была отдана пронзительному внеконкурсному спектаклю “Колыбельная ветра” международного проекта “Театр без границ”, работающего с людьми с отклонениями в умственном и физическом развитии. За двенадцать лет “Арлекин” воспитал юного зрителя, способного оценить такие проекты по достоинству.

Александра СОЛДАТОВА
«Экран и сцена»
№ 9 за 2015 год.