Спектакль Яны Туминой “Люблинский штукарь” в театре “Шалом” похож на большую книжку-картинку из тех, от которых не можешь оторваться, настолько мир на иллюстрациях яркий, многослойный, метафоричный. Пусть нарисованный, но живой.

Небо здесь синее в белых облаках, бездонное, как на картинах старых мастеров (художники спектакля – Яна Тумина, Нил Бахуров, Кира Камалидинова, Кирилл Маловичко, Маша Небесная). Дома с прорезанными окошками и дверями, в которых появляются персонажи, проецируются на огромный лист плотной коричневой бумаги вроде той, в которую запаковывают покупки. Она живая, эта бумага: колышется от движения артистов и воздуха, мнется, рвется. В этом мире свет по-цирковому ярок, а костюмы героев – клоунские наряды. Сцена здесь прямоугольна, но, как манеж, огорожена выступом, тоже по-цирковому функциональным: на нем балансируют, хранят необходимый по действию реквизит, в том числе для фокусов, за этим выступом, тоже до поры, прячется свет.

Спектакль Туминой дарит зрителям совершенно детский восторг от трюков и превращений, что происходят прямо на их глазах. На такой эффект работают и скорость чередования эпизодов, и саундтрек (музыкальное оформление – Павел Ховрачёв, Святослав Лысов), и ритм происходящего.

Ход с цирком, казалось бы, очевиден, если помнить, что у Исаака Башевиса-Зингера, чей роман взят для постановки, главный герой – штукарь, циркач. Но Тумина расширяет образ цирка до метафоры мира, в котором живет Яша. Здесь с колосников на веревочках спускаются металлические замки – ведь у Яши золотые руки и дар открывать все что заперто. Здесь нет ничего неизменного, и даже пол под ногами таит в себе многочисленные люки-провалы. Именно на них выстроен танец четырех женщин Яши (хореограф – Алишер Хасанов), которыми он управляет как куклами – с помощью тросов, и между которыми мечется, словно ошпаренный петух, не в силах выбрать одну. Харизматичный, тонко скроенный, бешено талантливый Яша в исполнении Евгения Овчинникова наделен еще одной способностью – мерцать, уплывать. Именно так он присутствует в жизни своих любимых: неотменимо, потому что невозможно противиться его мужской власти, и неопределенно: ведь каждую секунду может исчезнуть. И исчезает. А потом появляется, как черт из коробочки – и практически сразу занимает собой все пространство их жизней: его ждут, о нем мечтают, его бесконечно любят и неизменно прощают.

Цирковая природа спектакля сочетается с его притчевой стороной. История Яши, который решается на ограбление, чтобы достать денег на переезд в Италию со своей прерафаэлитской Эмилией (Елизавета Потапова), оборачивается его перерождением вполне библейского толка. Начинается все бытово и суетно: нужно 15 тысяч, их негде взять, но есть богатый умирающий старик, у него в сейфе хранятся огромные деньги. Яше ничего не стоит вскрыть сейф – у него же золотые руки и прыгучесть кошки, никто лучше него не ходит по проволоке. Но все идет не так, как задумано: при побеге Яша травмирует ногу, его выступления отменяются, его партнерша по сцене и по жизни кончает с собой, узнав об измене, – и Яшу накрывает та самая бумага-задник, куда проецировалась его жизнь. Жизнь – с бесконечными метаниями, мелким враньем, дешевым фанфаронством, завороженностью бездонным небом, неостановимым диалогом с давно умершим отцом и столь же нескончаемыми пререканиями с персональными чертом и ангелом, которые, как верные коверные, ходят за ним по пятам.

Под этим бумажным покрывалом, которое с остервенением рвут, пинают, в клочья разрывают какие-то случайные люди, Яша исчезает полностью.

А за сорванным задником, оказывается, все это время скрывалось небо – огромное и вечное, безразличное к человеку и милостивое к нему.

Яша заточает себя в сарай-колодец, куда верная жена (Анна Терентьева) носит ему еду и куда тянутся люди, чтобы спросить у новоявленного святого, как им жить. Невидимый за стенами Яша что-то смиренно отвечает. Но вот приходит его старый приятель, всю жизнь изобретавший такие замки, чтобы Яша не смог с ними справиться (а Яша всегда открывал), пересказывает последние сплетни. Из узкой прорези где-то высоко вверху появляется мужская рука, – Яша спрашивает, совсем как ребенок: “Принес подарок?” – и в прорезь протягивается новый замок.

Стены исчезают, и мы видим маленького мальчика в белой рубашке и кипе. И неважно, Яша ли это или его ребенок. Просто новая жизнь. Новая надежда. Не трюк. Чудо.

Так заканчивается спектакль “Люблинский штукарь”, полный музыки, танцев и шуток, эффектно придуманный и мастерски сделанный Яной Туминой, которая при всей очарованности цирковыми фокусами больше всего, кажется, любит смотреть в небо.

Катерина АНТОНОВА

«Экран и сцена»
№ 5 за 2024 год.