Бразильская лента “ПУРЕЗА” Ренато Барбиери (конкурсная программа фильмов стран БРИКС) – докудрама о том, как мать пытается найти сына, попавшего в рабство к владельцам так называемых фазенд, затерянных в лесах фермах, где трудятся люди, у которых отобраны паспорта и которым невозможно оттуда вырваться. Снята по реальным событиям. Финальные титры сообщают нам, что в одной Бразилии 400 тысяч рабов, а вообще в мире их 40 миллионов. И эти цифры вкупе с увиденным оставляют все остальные вопросы, поднимаемые кинематографом, далеко за бортом.

После того, как видишь, как живого человека за ноги подвешивают к дереву, а его товарищей ставят перед выбором – убить его или быть убитым самому, а потом читаешь про эти 400 тысяч в Бразилии и сорок миллионов по всему остальному шару, то экзистенциальная драма героя, который не может пережить желание жены с ним разойтись (“ХАМУН”, открывший ретроспективу иранского режиссера Дариуша Мехрджуи, ушедшего полгода назад), трогает, несмотря на двухчасовые усилия с обеих сторон экрана, куда меньше.

“ХАМУН” напоминает одновременно “Астенический синдром” Киры Муратовой, где мытарства героини странным образом рифмуются с мытарствами иранского философа (он не в силах жену ни отпустить, ни разлюбить), и “Восемь с половиной” Феллини. Феллини – в той части “Хамуна”, касающейся того, что происходит в голове героя, пока он не дает супруге развода и сначала стреляет из берданки в нее, а потом пытается утонуть сам. Поскольку никто, кроме Мехрджуи, Муратову с Феллини не смешивал, на это стоит посмотреть, но предупреждаю – смотреть придется два часа. И фильм оставляет тяжелое впечатление, как долгое общение с человеком в клинической депрессии.

Разгрузиться от “Хамуна” можно индийской не то сказкой, не то драмой на стульях под детским названием “СЕМЬ МОРЕЙ, СЕМЬ ХОЛМОВ” (программа “Блокбастеры народов мира”) режиссера Рама. Никакого отношения к сюжету название фильма не имеет. Действие происходит в поезде, где два героя долго выясняют отношения на манер “Ножа в воде” Полански, и все это перемежается флешбеками о любви, песнями и красивыми видами. Как всегда в индийском кино, герои по уши увязли в сентиментальности, и жизнь крысы почему-то становится важнее жизней нескольких взрослых мужчин.

Никаких морей и холмов в картине нет, есть, правда, Индийский океан, а из настоящих болевых точек – память о британской оккупации, рабстве, боли и крови, и это – единственная прореха подлинной боли, и непонятно, что с ней вообще делать, включаться или продолжать смотреть, как смотрелось. Если картина и может называться фестивальным кино, то, видимо, только за минутный монолог мальчика-сироты, который вдруг вываливает на зрителя правду жизни, не спрося, готов ли тот ее слышать после всех полетов во сне и наяву режиссера Рама и его героя, и счет потерявшего количеству своих перерождений.

Эти три ленты – краткий срез увиденного за несколько фестивальный дней, и, возможно, найдется что-то, по впечатлениям готовое стать рядом с тем, что сорок миллионов людей в мире просто проданы в рабство, пока мы тут смотрим фестивальное кино…

Веста БОРОВИКОВА

«Экран и сцена»
№ 5 за 2024 год.