На обложке книги, вышедшей в издательстве “Новое литературное обозрение”, значится:
“Дмитрий Крымов
КУРС
Разговоры со студентами”.
Но эту книгу не написал Дмитрий Крымов. Он ее, конечно, создал – только необычным образом. Наговорил, нарассуждал, напридумывал.
“Курс” – это зафиксированные, иногда подробно, иногда ощутимо сокращенно, беседы мастера с учениками, только-только начинающими путь к профессии театрального художника. Но разговоры их – отнюдь не узкоспециализированные, не про технические навыки. Понятно, что там, за пределами книги, их учат и работе с материалами, и техническим расчетам, и множеству других необходимых театральному художнику умений. Здесь же речь идет о механизме придумывания спектакля, о том, с чего должна начинаться работа. С образа. Сначала решение образа – потом решение сценографии. Кажется, это очевидная и даже банальная мысль, но, присмотревшись, замечаем, как часто ей пренебрегают.
Пробраться к образу непросто. Крымов предлагает студентам работу не с каким-то конкретным произведением, но с автором – с Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Хармсом, Платоновым. Надо очень хорошо знать прошлое, чтобы отломать у его крепкой конструкции деталь и приделать какую-то другую. Студентам приходится проходить болезненный процесс освобождения от навязанных школой дефиниций, от готовых решений из сборника выпускных сочинений. Внимательно прочитать произведения и биографии, уловить что-то самое важное – не “главное вообще”, а то, что только тебя, читателя, волнует (восхищает, раздражает, удивляет). Сделать попытку не освоить всю гигантскую вселенную автора, но присвоить – приблизить к себе, обжить. Не руководствоваться первым впечатлением, даже если оно маняще яркое, а забираться все глубже и глубже – и в свое, и в авторское.
Затем – придумать увлекательную и остроумную игру, чтобы продраться к чувству зрителя. Надо сбивать его с толку, но не запутывать, не давать заскучать, но и не утомлять чрезмерной веселостью аттракционов. В любой игре следует четко установить правила, иначе она превратится в хаос. Зрители должны чуть-чуть не успевать за игрой, должны захотеть схватить спектакль за хвост. Тогда им будет интересно, и все, что они поймут – они тоже сумеют присвоить, сделать личным. Ах, вот оно что, ах вот что для меня приготовили! Процесс поиска заветной коробочки под елкой и разворачивания слоев шуршащей бумаги радостнее, чем заранее оговоренный и полученный прямо в руки подарок.
Крымов не учит студентов быть таким, как он, только делится своим методом мышления, способом придумывания. Он часто осекается, извиняясь, что слишком долго рассказывает о личном отношении к автору. “Курс” по форме скорее монологи, чем полноправные диалоги. Студенты бросают в мастера еще недозревшие идеи, а он обдает их жаром мысли. Иногда ругается – есть даже такая главка, “Ругань”. Переживает. Отчитывает за лень. Но брать нравоучительный тон не хочет, мучается от необходимости отвлекаться на наставления. Грозит, что они станут обойщиками, будут красить задники по заказу режиссеров и проведут остаток жизни, делая костюмные спектакли для зевающих подростков.
Несмотря на крепкую эмоциональную связь учителя и учеников, эта книга выглядит приглашением и для читателя – подумать вместе. Какой же ваш Лермонтов? Такой, как у студента? Такой, как у Крымова? Какой-то еще? А может, вы и думать о нем не желаете?
Разговоры – не сборник мудростей, подобранных одна к другой. От их чтения создается ощущение живой беседы, которая иногда буксует, иногда сворачивает с темы, но наблюдать за этим движением мысли интересно. Направление течения зависит не только от вечного, но и от сиюминутного, от того, что вспомнилось или случилось сегодня. Прочитал Олешу, посмотрел “Небо над Берлином”, пришла ассоциация с детством сына. История и современность существуют на равных. Хайнер Гёббельс, Вера Мартынов, Христо встретились на одной странице, но не через перечислительную запятую, а как аргументы в рассуждении.
Крымов не оспаривает величие, он стремится разглядеть в гении портрет человека в пейзаже эпохи. Искусство не само по себе, не цветет папоротником в стерильном вакууме, скорее наоборот – оно навалено черти как в лавке старьевщика, и найти что-то ценное – задача художника. Иногда кажется, что все уже давным-давно перетрясли и вытащили. Но стоит набраться смелости и азарта, закопаться поглубже, и можно обнаружить настоящие сокровища, уже начавшие окисляться временем.
“Курс” – обаятельная книга. От нее, как от булочной по утрам, пахнет свежим хлебом – и сразу хочется пойти в какой-нибудь театр на спектакль Дмитрия Крымова (кое-где их еще можно найти). Поиграть в догонялки с идеей и поймать что-то новое в авторе, искусстве, себе.
Зоя БОРОЗДИНОВА
«Экран и сцена»
№ 1 за 2024 год.