Мамаши с завитыми локонами, гражданочки в платьях с низкой талией, предприимчивые владельцы непонятно что производящих трестов, напевающие “Бублички” и “Кирпичики” простушки-горничные, обаятельные авантюристы в лакированных ботинках, бывшие и лишенцы – все они, нэповские персонажи, в этом театральном сезоне обжились на московских сценах, теснимые только приглашенными к юбилею нестареющими героями Островского. Вот и Сергей Женовач поставил в СТИ “Мандат” Николая Эрдмана.

Художник Александр Боровский представил эпоху узнаваемо, но без излишнего акцентирования – платья и костюмы по тогдашней моде, но без шика, а бытовые детали убраны вовсе, герои снуют туда-сюда среди стеллажей с копиями картин: от прославленного русского авангарда до “реалистичных” пейзажей и натюрмортов. На обороте лирического пейзажа изображен Карл Маркс: привычка приспосабливаться и лицемерить, притворяться и подыгрывать – на самом деле, механизм выживания. Такой каталог живописи на любой вкус и к любому случаю символически иллюстрирует мироощущение эрдмановских персонажей, готовых ко всякому повороту судьбы, будь то расстрел посреди ночи или женитьба на великой княжне.

Автор не предоставляет возможности устроить “психологическое вскрытие” своих чудаков, и оттого режиссеры часто низводят их до масок, огрубляют до гротеска. Женовач на этот путь не вступил, он оставил им, пусть и заострив (по закону жанра), черты вполне узнаваемые, и получились у артистов люди вовсе не плохие, а просто до смерти запуганные, в стремлении спасти собственную жизнь потерявшие ее смысл и оттого жалкие и нелепые. Потеря старой идентичности и необходимость, против желания, приобретать новую – совсем не комическая сторона этой блестяще написанной комедии, где много юмора, совершенно не привязанного к эпохе. Зрители смеются и над ставшими вновь актуальными остроумными репликами, и над тем, как девушка села на заряженный пистолет.

Герои стремятся к разному, но объединены одним – никто больше ни во что не верит. Две наивные дурочки Варя и Настя (Екатерина Чечельницкая и Елизавета Кондакова) мечтают вырваться из серых будней и броситься в романтический омут с первым встречным, беспокойная Надежда Петровна (Ольга Калашникова) грезит пенсией и готова ради этого спрятать у себя артефакт дома Романовых, взлохмаченный Павлуша (Сергей Аброскин) притворяется коммунистом и сам себе выписывает бессмысленный мандат, чтобы возместить давно слинявшее чувство собственного достоинства, неудачливый Иван Иванович (Александр Суворов) уповает на справедливость, явить которую может только милиция, солидный Олимп Сметанич (Алексей Вертков) хотел бы вернуть свои дореволюционные богатства, а экзальтированная Тамара Леопольдовна (Татьяна Волкова) – социальный статус. Эти разнонаправленные активности Женовач разворачивает постепенно и подробно, а затем, во втором акте, резко ускоряет спектакль, вдребезги разбивая надежды героев.

Тема власти здесь приглушена, собственно “мандат” не играет в сюжете большой роли: всемогущий приятель с тремя родственниками-коммунистами не появляется на сцене, зато шумно вваливается оркестр выходцев из рабочего класса. Им до марксистских ценностей дела нет, им нужны пироги и выпивка. Настоящая власть, как кажется, не у них, а у бумажки и портфеля, которые до судорог в пальцах крепко сжимает Павлуша – но когда милиция откажется на его самозванство реагировать, станет понятно, что и время бумажек с портфелями позади, что “там” уже все давно поделили. Зато тема прошлого, тема возвращения “старого времени”, ушедшей “настоящей” России звучит громко. И опять – для каждого эта счастливая страна выглядит по-своему. “А, может быть, России вовсе нет?” – как предполагал Георгий Иванов.

Повернуть время вспять, конечно, не выйдет. Но даже обиженное на Сметаничей семейство Гулячкиных не злорадствует. Зачарованность речью Олимпа Валериановича, держащего перед собой, как икону, портрет государя императора, промельк этой веры в лучшее – веры настоящей, не берущей в расчет реальность, пробегает по лицам героев. И сменяется усталостью – вновь обманулись.

Вряд ли Эрдман сочувствовал своим персонажам, но Женовач, знакомый и с тем, что придет на смену НЭПу, и с судьбой самого автора, к ним милосерднее. В конце концов, они и есть Россия, как бы одни ни отказывались признавать других. Разорванность, разобщенность общества, наскоро склеенный мир, а по сути почти бескровная (пока) гражданская война – скрытый за размашистым угаром остов 1920-х в финале спектакля оголился.

Сметанич, так опрометчиво женивший сына на диснеевской принцессе Анастасии, после ее разоблачения сбрасывает с себя оковы страха – этот прыжок в совсем другой жанр сыгран Алексеем Вертковым мастерски. Вся сатирическая кутерьма оборачивается почти по-гоголевски трагедией, подлинной болью. Указывая на каждого, Сметанич обвиняет: “вы ненастоящие”. Это выглядит как начинающиеся сумасшествие героя, но с каждым новым утверждением все яснее проступает “над чем смеетесь – над собой смеетесь”.

Зоя БОРОЗДИНОВА

«Экран и сцена»
№ 11-12 за 2023 год.