Страх уйдет

Фото П.СЕКИСОВОЙ

Фото П.СЕКИСОВОЙ

На камерной сцене “Молодость” Тюменского Большого Драматического театра прошла премьера “Оглянись во гневе” в постановке Серафимы Крамер. Пьеса Джона Осборна, написанная в 1956 году и вызвавшая раздражение С.Моэма – он называл и автора, и персонажей подонками – навсегда изменила путь британской драматургии. На место реплик-афоризмов в сложившейся традиции comedy of wit пришли яростные, нередко рыхлые и чаще всего лишенные остроумия монологи молодых нонконформистов. Эти интеллектуалы-самозванцы, левые либералы и социалисты, выходцы из бедных семей и бесплатных университетов, выступали против лицемерия, потребительства, войн, социальной несправедливости. “Нет ничего нового в том, что молодые люди сердятся, наоборот, было бы как раз странно, если бы они не злились”, – писал критик Кеннет Тайнен – единомыш-ленник “молодых рассерженных”, как после премьеры пьесы Осборна окрестили новое поколение драматургов.

“Оглянись во гневе” – дипломный спектакль без пяти минут выпускницы мастерской Григория Козлова (РГИСИ), и в скрупулезной работе Серафимы Крамер с актерами, в интересе к психологической мотивации персонажей ощущается почерк учителя. В известном смысле это спектакль “по школе”, но, к чести режиссера, лишенный сентиментальности.

На узкой вытянутой сцене, помимо фронтально расположенных дивана и кресла, бросаются в глаза огромные стопки газет (художник-постановщик Полина Белова): их читают, вырывая друг у друга Джимми и Клифф. Так придумано у Осборна в 1956, а в 2023 этих парней легко представить, например, за чтением новостных телеграм-каналов – чтением, которое сегодня вызывает ровно тот же спектр эмоций: от ненависти до презрения и обратно. Клифф в органичном исполнении Вадима Шестибрата – долговязый, с чуть разболтанной от внутренней открытости пластикой, вечный “славный малый”, всеобщий друг, будто источает внутренний свет. Устав от очередной схватки с мужем, Элисон ляжет на диван рядом с Клиффом как с мягкой игрушкой. Но при всем обаянии этого Клиффа магнитом для двух статных красавиц – “хорошей девочки из хорошей семьи” Элисон в исполнении Алены Чувановой и темпераментной Елены-Дарьи Зуевой – останется нервный и агрессивный Джимми. Он как бы случайно попадает в жену утюгом, он бросает ей в лицо оскорбления, но, убедив беременную подругу уйти от абьюзера, Елена неожиданно остается с ним сама. А потом возвращается и Элисон. Почему? В трудности ответа на этот вопрос – главный вызов пьесы, в убедительности решения – секрет успеха постановки.

Джимми Портер в исполнении Виталия Илюшкина – сжатая пружина, человек напряженной интеллектуальной жизни, быстрых реакций и большого самомнения, обостренной чувствительности и чувственной одаренности. Невысокого роста, он одет в чуть длинные для него штаны (Клиффу его штаны, напротив, коротковаты – как будто столь разные по телосложению друзья носят брюки одного и того же размера) и свитер крупной вязки, невзначай демонстрирующий атлетичный торс. Этот Джимми умеет быть нежным, и любовную партитуру молодые актеры исполняют тонко и страстно. Ее воздействие усиливается раздающимися из-за кулис звуками саксофона, на котором по сюжету спектакля играет Джимми.

В том, что сексуальная притягательность и агрессия – две стороны одной медали, нет ничего нового, эту амбивалентность не раз предъявляли театру интерпретаторы Теннесси Уильямса. А вот вскрытие политического, а не животного измерения ярости в соединении с любовным напряжением кажется задачей более изощренной, и Серафима Крамер с ней справляется.

В спектакле действуют сложно устроенные, сотканные из разнообразных мотивов люди, силой обстоятельств загнанные на этот захламленный новостями (кажется, под газетами вот-вот будет погребено все живое) чердак. В архитектонике сценографического решения справа от кресла – трибуны политических воззваний Джимми – одиноко стоит дизайнерская ванна, как возможность выхода в мир эротических грез, именно в ней в призрачном синем свете снимает с себя платье Элисон. А слева – мир быта: гладильная доска, к которой поначалу прикована покорная и будто навек испуганная Элисон, а потом – витальная Елена. Слом Елены – растерянность, что приходит на место победительности, страх перед будущим, чувство стыда перед подругой – вся эта гамма чувств сыграны Дарьей Зуевой поистине виртуозно, маска актрисы-“звезды” оказывается сорвана и скомкана в один миг. Елена не в силах длить предложенную Джимми игру, точнее, бой без правил. Ведь бунтарю Джимми мало одной любви: он требует от своей спутницы искреннего, а не мнимого включения в повестку, а для этого нужно не только маску, но и кожу оставить при входе.

Важнейшие вопросы спектакля Серафимы Крамер – возможны ли отношения во время сползания мира в хаос, какими они могут быть и можно ли спрятаться от нарастающих противоречий. Для погруженной в свои переживания, совсем юной, но как будто уже обескровленной от страха перед возможностью конфронтации Элисон (так в начале истории) выходом становится капитуляция и перезагрузка. Лишь пережив потерю ребенка и измену Джимми с лучшей подругой, юная героиня обретает субъектность, возрождается для странной и страшной, но все же настоящей жизни. В финале в ней есть усталость, но и сила, а еще способность совершать выбор. Страх уйдет.

Юлия КЛЕЙМАН

«Экран и сцена»
№ 9-10 за 2023 год.