Для постановки “Турандот” в Театре на Бронной режиссер Андрей Прикотенко переписал текст фьябы Карло Гоцци, но сохранил специфическую структуру литературной комедии дель арте: мрачная история Калафа и принцессы переплетается с дурашливой импровизацией слуг. Правда, шутят они здесь, не касаясь повседневной реальности, исключительно на театральные темы.

Все герои загнаны в узкий серый бункер, напоминающий ячейки, подобные тем, в какие любил отправлять персонажей своих спектаклей Михаэль Тальхаймер – хотя он делал сценическое пространство еще теснее, а потолки ниже, чтобы спины не разогнуть. Художница Ольга Шаишмелашвили все-таки дает возможность стоять в полный рост, но сверху и сбоку размещает лампочки, периодически тревожно мигающие под вой сирен. Над игровым пространством – экран для субтитров на китайском языке и видеопроекций, которые разрабатывала целая команда постановщиков. Иероглифы поначалу вызывают в зале смех – премьера спектакля состоялась всего через несколько дней после визита главы КНР в Москву. Но для большинства зрителей их значение (может быть, там и вовсе не перевод произносимых со сцены речей?..) – загадка. Этот мотив тайны, непознаваемости, возникнув сразу, спектакль так и не покидает.

К востоку – такому же условному, как у Гоцци – отсылают и костюмы, в которых сочетаются пять цветов: черный, белый, красный, горчично-желтый и хаки. На слугах – изящные ошейники в виде гоф-рированных воротников. Под струящимися пышными плащами лаконичные, удобные рубашки и брюки. Носатые маски, прикрывающие половину лица. У Турандот – белая, что указывает на высокое положение, рогатая Хання, родом из японского театра Но. У Калафа и Альтоума масок нет вовсе, костюмы они тоже не меняют. Роднит эту пару и едва уловимая, но ими самими мгновенно осознаваемая, чуждость сказочно-безумному миру, где убивают понарошку, дымятся от вранья и рискованно проваливаются под сцену.

В Калафе, каким играет его молодой светлоглазый Никита Худяков, есть наивность, безусловная любовь, жертвенность и тихая, почти не сходящая с лица улыбка – что-то от блаженного князя Мышкина. Соединить “Турандот” с Достоевским уже пробовал когда-то художественный руководитель Театра на Бронной Константин Богомолов, но в том его, всего несколько раз сыгранном, спектакле это и не скрывалось, здесь же – лишь намек. Об Альтоуме (Александр Кудренко), смертельно больном бункерном правителе, понять ничего нельзя, он, застегнутый на все пуговицы, играет на аккордеоне и мечтает, чтобы все поскорее закончилось. Надоело. Устал.

Попытки Турандот узнать имя жениха, сумевшего верно ответить на три ее вопроса, перебиваются шуточными монологами Труффальдино (Иван Тарасов), просящего то включить, то выключить свет в зрительном зале. Он то остроумно, то банально философствует о природе современного театра, где в финале надо обязательно “дать жару” и устроить снегопад, ливень или, на худой конец, грохнуть музыкой. Проходится и по вахтанговцам, считающим “Турандот” чуть ли не своей собственностью, священным символом, увековеченным в образе золотого фонтана. Правда, не упоминает при этом, что присутствующий тут же на сцене артист Худяков – воспитанник щукинского училища. Второй слуга, или, как он означен в программке, “Секретарь”, по традиции имеет противоположный характер: он не произносит ни слова и даже ни разу не снимает маски – еще одна загадка… О том, что это артист Даниил Чуп, зритель узнает только на поклонах.

Турандот Василисы Перелыгиной жаждет глобальной войны, грандиозного разрушения и гибели человечества, о котором, впрочем, она почти ничего не знает, потому как не выбиралась на поверхность из подземного города – нет лучше места на земле, чем под землей. Ее нигилизм всепоглощающ, хотя рассказывает о кровавых мечтах избалованная принцесса вполне буднично. Так она пытается побороть наложенные на нее высоким происхождением обязательства, отомстить судьбе. Почему девушка не может просто выбрать любовь или попытаться изменить ненавистный мир, ведь ей решать, нитью быть или струной, или для битвы тетивой?.. Тайна.

Огромными буквами написанное над головами слово “Любовь” не справляется с ненавистью хрупкой Турандот. Калаф умирает, корчась в страшных судорогах – то ли это самоустранение, то ли изощренное отравление, то ли и вовсе просто очередной театральный фокус. Так или иначе, с собой в небытие он уносит секрет принцессы, в знании которого ей признается, но о содержании не сообщает. Эта загадка тоже останется неразгаданной.

Зоя БОРОЗДИНОВА

«Экран и сцена»
№ 7-8 за 2023 год.