“Щелкунчик” Юрия Посохова впору было бы назвать “Мари. Щелкунчик”. По примеру “Джульетты и Ромео” Матса Эка или “Татьяны” (по “Евгению Онегину”) Джона Ноймайера.
В новой постановке Музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко Мари, подобно другой героине Чайковского – Татьяне, в своей семье “казалась девочкой чужой”. На роль Мари-девочки очень точно выбрана исполнительница не хрупкой комплекции – Мария Ибраева. Видно, что этот ребенок не бегает целыми днями, играя со сверстниками в прятки, а сутками напролет читает – и да, артистка танцует в очках! Книги дают ей пищу для мечтаний.
Мир взрослых и детей неподчеркнуто, но разобщен. И это заметно в деталях: чего стоят унисонные родительские вздохи, когда детей уводят в детскую, и уж теперь они смогут пропустить по лишнему бокалу шампанского, который почему-то ускользает от их рук – возможно, именно потому, что он лишний. При этом мир семьи крепок, он с улыбкой показан в танце куриной пары с цыплятами, Французском танце из второго акта. Интересно, как Юрий Посохов решил танец гросфатер, обычно отдаваемый старшим членам семейств, бабушкам и дедушкам: матери у него кружатся с сыновьями, а отцы вздымают в высокие поддержки дочерей. Но то ли от заученных движений, то ли от формальности веселья Мари с племянником Дроссельмейера прячется в своей комнате, чтобы полистать книжку.
Идея книги-конструктора держит на себе весь спектакль. Художник Полина Бахтина, обладательница престижных премий, создала сценическое пространство благородно-серого цвета в виде гигантской книги, страницы которой перелистываются от сцены к сцене. И, конечно, страницы ее объемны и полны разнообразных иллюстраций, как в детской книжке-раскладушке. Так раскладывается гофрированная елочка в первом акте или выдвигается китайский павильон и расцветает роза для дивертисментных танцев второго акта. А раскрытые разом страницы служат еловыми ветками в сказочном лесу, когда исполняется Вальс снежных хлопьев.
Города Конфитюренбурга как такового здесь нет, но есть мечта о путешествии. Сквозные круглые отверстия вверху страниц – в точности окна в космический мир, – откуда временами выглядывают разные персонажи, тому подтверждение. Звездное небо, карта созвездий проецируются на декорацию с первых тактов увертюры. Запредельные миры давно волнуют хореографа – его “Золушка” в 2006 году была соткана из космических аллюзий.
Нынешние постановщики вовсе не отходят от темы балета, они высвечивают иные грани музыки.
В “Щелкунчике” Юрия Посохова героиня не стремится стать балериной, как у Джона Ноймайера, не мечтает о собственном угле и сладостях, как девочка из детдома у Мэтью Борна. Начитанную Мари в Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко манят звезды и небо. Кстати, женская вариация из па де де исполняется под чарующие звуки музыкального инструмента челеста, что в переводе значит “небесная”. В полной мере этот лейтмотив заиграет с появлением на сцене Ксении Шевцовой, исполняющей взрослую Мари в одном из составов.
Шевцова наслаждается и фирменными посоховскими скольжениями на пуантах, и партерными узорами, и вихревыми турами. Для ее партии почти не поставлено воздушных па, но ощущение полета при всем том присутствует. В финале балета, пробудившись ото сна, балерина подбегает к шкафу, где за стеклянной дверцей ей пригрезился герой. С большим усилием из-за сильного порыва ветра она открывает эту дверцу и видит стоящую на полке куклу. Она не протягивает – что важно! – к ней руки, а разворачивается спиной. На мгновение повеяло ледяным холодком. Ветер раздувает ее белую тунику – глаза устремлены ввысь.
Посохов, очевидно, захвачен музыкой Чайковского, позднего Чайковского. И это объяснимо: в завершение текущего сезона он готовится представить в Большом театре свою версию балета “Пиковая дама”.
Варвара ВЯЗОВКИНА
«Экран и сцена»
№ 24 за 2022 год.