Проект «Семейная реликвия», организованный Международным союзом немецкой культуры в сотрудничестве с Детской документальной театральной лабораторией режиссера Марфы Горвиц, собрал в начале сентября подростков из разных городов страны – Петербурга и Томска, Краснодара и Абакана, Казани и Бийска. Все они родом из семей русских (советских) немцев и каждый привез в Москву рассказ о своих бабушках и дедушках. Неделя в Москве, включавшая обретение новых друзей, увлекательные репетиции с режиссером Марфой Горвиц и ее командой, завершилась спектаклем в Российско-Немецком Доме на Малой Пироговской.
Художница Алена Смирницкая заполонила пространство старыми, потертыми чемоданами с заклепками, железными уголками и щелкающими замками. В них хранятся вещи-воспоминания. Чемоданы становятся реквизитом, но одновременно и метафорой. Ведь старшее – без вины виноватое – поколение в самом начале Отечественной войны и после победы пережило депортацию, было выселено в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. О депортации напомнит стук колес – товарные вагоны-теплушки увозили немецкие семьи из родных мест.
С документальными историями работала драматург Екатерина Тимофеева. Так получилась пьеса, в ее прологе подростки рассказывают о своих прабабушках – труженицах, не умевших отдыхать. Среди них рукодельницы, чьи вышитые на скатертях и полотенцах волшебные узоры поражали всех, кто их видел, замечательные кулинарки, вкус вафель которых не забыть.
– Моя прабабушка была самой-самой.
– А моя – самой обыкновенной. Ее звали Каролина. Но имя пришлось сменить на Галину.
Правнучка Каролины набрасывает на плечи платок прабабушки и начинает кружиться по сцене под немецкую песенку. Хореограф Александра Рудик не ставит своей задачей за несколько дней научить детей танцевать народные танцы, но какие-то элементы, характерные, к примеру, для деревенского лендлера, важны в спектакле.
Вещи живут дольше людей. Но именно они становятся реликвиями, воскрешающими ушедших родных. В одной семье сохранился колокол без языка, символ утраченного знания немецкого, в другой – старинная книга сочинений Гете. Зрителю показывают титульный лист с годом издания – 1864!
Бабушкин кофейник сегодня смотрится как музейный экспонат. Но для внучки этот предмет – напоминание о любви бабушки собирать своих подруг за столом, на котором стояли красивые фарфоровые чашечки. В 1940–1950-е кофе делали из желудей, ячменя и овса. Настоящий кофе, как и первые кафе с автоматами, появились в период Оттепели, вскоре после отмены указа «О снятии ограничений в правовом отношении немцев и их семей». С этого момента было получено право покинуть места поселения, право, которым многие не воспользовались.
Есть такая старинная сказка о «гвозде из родного дома», помогавшем герою в испытаниях. Сказку напомнила история о швейной машинке дедушки, постоянно ломавшейся, но любимой. И потому утрата (машинку украли из мастерской, куда ее отнесли в починку) стала настоящим горем. Спустя годы на базаре дедушка обнаружил свое орудие труда. Машинка вновь вернулась в дом, чтобы кормить семью. Во время рассказа на внутренней крышке чемодана складывается пазл – возникает фотография швейной машинки.
В глубине сцены – белый стенд, к финалу спектакля его заполнят семейные фотографии. А на самом почетном месте окажется настоящий раритет – рукотворное чудо – шпрух. Так называли настенные панно – традиционное украшение немецкого дома с цитатами из Священного писания или философскими изречениями. На белом полотне вышито готическим шрифтом: «Будьте радостны в надежде, терпеливы в скорби, настойчивы в молитвах» из Послания к Римлянам 12:12. Этот шпрух когда-то висел над кроватью как память об утраченном доме.
В спектакле «Семейная реликвия» участвовали не только подростки. В процессе репетиций образовались тандемы рассказчиков. Папа выступал от имени своего отца, а сын представлял себя на месте родителя. И старшие, и младшие не «играли», интонация рассказов – непафосная, предельно искренняя – создавала особую доверительную атмосферу.
Гузель Яхина, автор романа «Дети мои» о судьбе немцев Поволжья, объясняла, почему она наделила главного героя Якоба Баха немотой. «Он молчит, потому что боится за себя, за жену и детей. Второй смысл, который я закладывала, это смысл о молчащем поколении. Бах – это поколение отцов, которое умалчивает о своем трагическом опыте, не делится им с детьми».
Взволнованные лица участников и зрителей «Семейной реликвии» подтверждали мысль о том, как важно, когда родители не молчат, считают необходимым передать по наследству детям знание истории своего рода, какой бы драматичной она ни была.
Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена»
№ 20 за 2022 год.