XIX Всероссийский фестиваль и конкурс театрального искусства для детей “Арлекин” в этом году обратился к прошлому, к воспоминаниям и истории нашей страны. Одной из основных его тем стали отношения человека и власти, показанные глазами детей, безвинно страдающих от войн и других непростительных преступлений взрослых. Главным адресатом нынешнего фестиваля вновь оказались подростки.
Первый конкурсный спектакль, еще до официального открытия “Арлекина”, прошел в Москве, на родной площадке Центра имени Вс. Мейерхольда. “Сахарный ребенок” Полины Стружковой – рассказ о детстве и взрослении в условиях репрессий 1930-х годов и войны: внезапный арест отца как изменника Родины, “путешествие” с мамой в лагерь на Колыму, исключение главной героини из рядов пионерии за отказ повиноваться лживой пропаганде, навязываемой в школе… (подробнее см. “ЭС”, № 24, 2020). В Санкт-Петербурге, на сцене театра “Зазеркалье”, открывал фестиваль спектакль “Иваново детство” Антона Федорова из Казанского ТЮЗа: как и в фильме Андрея Тарковского, мальчик Иван в нем борется с фашизмом наравне со старшими соратниками (подробнее см. “ЭС”, № 11, 2021). Директор-распорядитель “Арлекина” Марина Корнакова отметила, что организаторам премии кажется очень важным именно такое начало, с трагической ноты, звучащей как никогда своевременно.
Темам забвения и насилия над людьми был посвящен и спектакль “Перья” Ларисы Афанасьевой. Постановка, как паззл, складывается из выхваченных реплик, пластических этюдов, старых фотографий, света и потрясающего музыкального сопровождения, сочиненного саунд-дизайнером Даниилом Коронкевичем. В танцах и акробатических экзерсисах явлена ярость молодости, контрастирующая с пренебрежением к человеку в авторитарном обществе. Люди в нем – лишь ресурс для воплощения чужих амбиций. Тела артистов в одинаково серых комбинезонах переплетаются в единый комок толпы, ходят строем, выполняют невероятные кульбиты в воздухе. Они мечутся внутри пластиковых конструкций-трансформеров, складывающихся то в клетку, то в подобие тюремных нар. Спектакль воздействует на зрителя, как хорошая поэзия, на эмоциональном уровне, но, к сожалению, не складывается в сколько-нибудь считываемое высказывание из-за отсутствия внятного нарратива. Постановка была отмечена жюри “Арлекина” за лучший актерский ансамбль.
Внеконкурсный “Квадрат” Дмитрия Крестьянкина (“Плохой театр”, Санкт-Петербург) в этом смысле показался гораздо удачнее. В основе инсценировки также лежат истории реальных людей. “Пацаны”, как они сами себя называют, выросшие в 1990-е годы, сначала рассказывают о детстве с щемящей ностальгией. Но от реальности никуда не убежишь. Воспоминания о школьных и дворовых играх перемешаны с жуткими картинками всеобщей нищеты, бандитизма, наркомании, Чеченской войны. И чем дальше, тем картинки эти становятся все конкретнее и страшнее.
Подростки разбиваются в автокатастрофах, падают с крыш, умирают от запрещенных веществ, спиваются… Дыхание смерти скользит по затылку каждого. Девяностые годы приобретают очертания гигантской мясорубки, перемалывавшей и судьбы, и понятия о добре и зле. Как говорят в конце герои, прошлое никуда не уходит из памяти, хоть в детстве и не осознаешь окружающей тебя гнили. Прошлое продолжает существовать и, трансформируясь, возводит на гнилом фундаменте уже следующую эпоху. Двухтысячные. “Теракты почему-то не прекратились, заложников не перестали брать, война продолжилась, демократия так и не наступила. В нашей стране вообще ничего не наступает. Мы живем в каком-то межвременье, в девяностые. Мы живем все время в ожидании чего-то, но светлого будущего – его нет”. В финале “Квадрат” неожиданно звучит одой детству. Вопреки всему плохому в душах героев все же светятся воспоминания о настоящей “пацанской дружбе”. Она выжила, как и сами мальчишки, несмотря ни на что.
Работа Дмитрия Крестьянкина примечательна не только своим содержанием, но и формой. Не зря на “Арлекине” ему досталась и Специальная премия жюри “Эксперимент”, и премия АТК, и приз зрительских симпатий “Глазами детей”. Название спектакля происходит от детской игры: в квадрат собирались юные любители футбола, у которых не было футбольного поля и ворот. Сам спектакль играется по той же логике. Зрители сидят с каждой из четырех сторон от импровизированной сцены, лицом к лицу друг с другом и с актерами. Пространство отражает оригинальную мысль: это в 2000-е существует понятие “нарушения личных границ”, а 1990-е годы – безграничное время! Укрыться от взглядов совершенно некуда. Но еще более интересное режиссерское решение – превратить спектакль в дискотеку девяностых, так что физические границы (даже актеров!) тут тоже соблюдаются слабо. Каждые 15-20 минут, как только завершается очередной фрагмент повествования, в зале гаснет свет, а на смену ему приходит мигание цветных прожекторов. Под музыку детства поколения 30-летних на сцену высыпают беззастенчивые театралы, многие из которых приходят сюда специально чтобы от души поплясать. Звучат и “Руки вверх!”, и “сплины”, и Губин, и уйма других треков, чьих авторов уже и не вспомнить, но на мелодии которых откликаешься всем существом, словно под гипнозом.
В упомянутых постановках мир раскалывается на черное и белое, а человек оказывается внутри невыносимых обстоятельств, едва ли совместимых с жизнью. Но лучшим в этом году на “Арлекине” был признан спектакль совсем иного рода. “Василисса” в постановке Филиппа Гуревича (подробнее см. “ЭС”, № 8 и № 24, 2021) по одноименной пьесе Марии Малухиной – лауреат главной премии XIX Всероссийского фестиваля театрального искусства для детей. Спектакль также отмечен за лучшую работу режиссера, лучшую работу драматурга, лучшую женскую роль (Полина Лашкевич).
Львиной долей успеха “Василисса” обязана самобытному и актуальному тексту Марии Малухиной, который отчаянно просился на сцену. Пьеса выросла в результате работы драматурга на Мастерской детской драмы “10 минус”, проведенной в РАМТе в 2020 году под руководством писателя и драматурга Михаила Бартенева и театрального критика Павла Руднева.
Сам Филипп Гуревич так говорит о материале: “Мне кажется важным размывать границы назидательности в спектаклях для детей и подростков “это хорошо / это плохо” и говорить о полутонах, о неоднозначности реального мира. О зле, которое порой неочевидно и привлекательно, и добре, которое бывает неискренним и напоказ. В мире абсолютной нетерпимости, которая делит людей на своих и чужих, Василисса выбирает терпеливое принятие другого. Что если попытаться понять, а не идти в бой? Что если вступить в диалог с непохожим, даже если страшно? Что если чужой не так уж и отличается от тебя самого?”.
Действительно, попадая в мистическую сказку на сцене РАМТа, зритель оказывается в царстве полутонов. Главная героиня Василисса отправляется в страшный лес, чтобы спасти родителей от непосильной дани Берендею, но с самого начала не кажется обычной хорошей девочкой. Она то бредит странными заклинаниями, то ходит во сне, то случайно превращает в камень лесную нечисть. Да и лесная нечисть вызывает не столько страх, сколько сострадание. После того как люди заключили с Берендеем договор о закрытии границ, мистическим существам стало бесконечно грустно. Печальна Полуденница (Виктория Тиханская), потерявшая смысл жизни, одиноко бродящая среди налившейся пшеницы и овса с чьим-то окровавленным сердцем в руках; умирает с голоду и от тоски Лихо Одноглазое в своей лачуге (Денис Фомин). Да и раньше, до заключения мирного договора, было несладко. Не только чудища людей пугали, но и сам лесной народ страдал от богатырей, не знавших пощады даже при встрече с безобидным старичком-боровичком.
Из-за Василиссы, как из-за троянской Елены, едва не вспыхивает новая война между враждующими лагерями, но она издает отчаянный крик – и мизансцена застывает. Вот бы и в нашей жизни были возможны такие чудеса. А дальше, как во всякой хорошей сказке, находится волшебный компромисс. Но не будем раскрывать всех карт тем, кто только собирается посмотреть этот спектакль. Помимо драматургии, здесь изумительные актеры, изобретательная, атмосферная работа художника Анны Агафоновой. И конечно, бурлит неутомимая фантазия молодого режиссера, сумевшего передать и смыслы, заложенные в непростую сказку, и все ее мрачное обаяние.
Как говорить о политике с нынешними подростками? Вербатим, визуальный театр, драма с элементами театра кукол, вкраплением мультимедиа, сложным саунд-дизайном… Режиссеры пробуют всевозможные современные формы, создавая по-разному удивительные спектакли. Всё, что нужно, думающий зритель поймет из них сам.
Александра СОЛДАТОВА
«Экран и сцена»
№ 9 за 2022 год.