Им бы, гипсовым, человечины

Фото К.ШМИДТ
Фото К.ШМИДТ

Горизонтальный театр, театр как тотальная инсталляция – принцип, которому следуют актуальные художники Ксения Перетрухина, Шифра Каждан, Леша Лобанов и продюсер Александра Мун (Театр взаимных действий). Сейчас, когда буквально из каждого утюга нас убеждают, что Россия не хочет, не собирается ни на кого нападать этой зимой (казалось, с чего бы это?), в одной из московских квартир на задворках Тверской улицы, превращенной в галерею официозного художника Дмитрия Налбандяна, эти художники собрали свою очередную тотальную инсталляцию про холодную войну. Которая на сорок лет стала для человечества синонимом мира. Увидят ее за фестиваль сотня-другая зрителей – театр обречен проигрывать количественно, но всегда выигрывает качественно войну за умы и души людей.

В пространстве квартиры-галереи (при жизни художника здесь была его мастерская, а жил он несколькими этажами ниже) с наглостью вновь вселившихся жильцов стоит множество холодильников – символ советского благополучия. “Холодная война” вообще становится этаким филиалом советского быта: матерчатые чемоданы, хлипкий фен, счетная машинка, посуда, пластмассовые солдатики, осциллограф, проигрыватель, диапроектор, раскладушка и многое другое. Не все эти предметы задействованы в спектакле, но они создают ощущение исторической правды. Вещи не могут врать. Как не врут факты и дневники простых людей. Как не врет намек сказки, которая, как известно, ложь во всем, кроме самого главного – черт национального менталитета.

В комнате, окно которой выходит на улицу, висят сочные натюрморты и изображения обнаженных прелестниц. В комнате за стеной прячутся от посторонних глаз вожди: Ленин с Дзержинским, Брежнев. Из-за одного холодильника бледной тенью выглядывает гипсовый бюст Сталина – “им бы, гипсовым, человечины – они вновь обретут величие”, как у Галича. Вот так, между Лениным и южными фруктами, Сталиным и юными красотками, Брежневым и горными пейзажами идет этот странный спектакль-выставка, темой которого становятся холод и война. Холод как главное русское оружие в войне – что с французами 1812 года, что с фашистами 1941. Что с собственным народом – так, например, во время страшной зимы 1978-79 годов от холода погибает 13-летняя школьница, которая не смогла с честью пройти 120-километровый лыжный поход в неподготовленном отряде. “Холодно ли тебе, Настенька? – Нет, дедушка, не холодно”, – ползут по стене строчки знакомой сказки. И встык – мысли замерзающей насмерть настоящей “Настеньки”, ненавидящей свое терпение и не умеющей с ним расстаться. Даже Пушкин, воспевший “мороз и солнце”, однажды увидел, как по грязному снегу расползается его кровь.

“Холодная война” создана по принципу коллажа, где в ход идет все, что в тему, а причинно-следственные связи и нарратив больше никого не волнуют. Это воспоминания сахалинских корейцев, ставших негражданами и научившихся пользоваться своей беспаспортной свободой. Или рассказ о движении surviver’ов – американцев, разрабатывавших способы выживания при ядерной войне. Или хитрости советских женщин: вымораживать колготки перед ноской – так они становятся прочнее, не есть фруктов после рождения ребенка – генетическая память порождает отторжение бананов и апельсинов, чтобы больше досталось детям. Или корявое смешное письмо деревенского школьника Дмитрию Налбандяну с просьбой дать совет, как стать художником, и ответ мэтра – побывать в музеях, взять в библиотеке художественные альбомы. Или антисемитские формулировки: “ограничить прием в вуз потенциальных граждан враждебного государства”. Или хитрости американского фотографа, спрятавшего в полароид пленочный фотоаппарат и тайно снимавшего советских людей. Или навязчивый кошмар советской девочки: что делать, если надо бежать в бомбоубежище, а с собакой в бомбоубежище не пустят. Или обрывки теорий Герберта Уэллса и Джеймса Бёрнема, процитированные ровно настолько, чтобы возник интерес прочесть их. И подумать о том, что человечество, поддерживая холод в отношениях государств, стремится не к самоуничтожению, а к установ-лению нового рабства.

Большая часть артефактов рассованы по холодильникам – однажды они распахнут свои дверцы и позволят взглянуть на содержимое. Авторы “Холодной войны” предлагают на закуску молча побродить по затемненным комнатам, где по потолку скользят проекции больших снежинок, за окном развалилась современная Москва, Сталин презрительно смотрит на тебя из угла. А ты ловишь себя на мысли, что тоже не знаешь, как поступить, если придется выбирать между спасением жизни и собакой.

Ольга ФУКС

«Экран и сцена»
№ 23 за 2021 год.