Пока московские оперные дома делают ставку на кассовость репертуара и узнаваемость мелодий, множа шаблонные развлекательные хиты, на сцене Московской филармонии в ноябре показалось совсем другое лицо музыкального театра. Такой театр может обходиться без декораций и спецэффектов, но тем более впечатляющим оказывается его ресурс говорить с теми, кто готов слушать, о самых важных для жизни проблемах. Драматическое взаимодействие артиста и зрителя здесь реализуется посредством музыки, которая не оттеняет смысл, а его порождает. Так музыкальный театр на протяжении всей своей карьеры, и певческой, и педагогической, понимает выдающийся баритон Томас Хэмпсон.
В Москве Хэмпсон не впервые, и каждое его выступление отличалось вдумчиво собранной программой. Национальная идентичность была зерном вечера “The American Spirit” (2016), гражданственный пафос – концерта из песен немецких и американских композиторов (2020); спетые 11 ноября песни Густава Малера стали частью посвященной Вене программы ГАСО п/у Владимира Юровского. А совместный с басом-баритоном Лукой Пизарони концерт под названием “No Tenors Allowed” в Концертном зале имени П.И. Чайковского выглядел размышлением о сущности и границах возможностей музыкального театра как такового. Выстроенный по хронологическому принципу вечер – от Моцарта, Беллини и Верди до фрагментов классических американских мюзиклов – оказался полон сюрпризов.
Социальная и политическая значимость оперного театра в последние полвека прочно связана с режиссерскими работами, при этом общественный резонанс чаще вызывало не профессиональное мастерство постановщика, а транслируемые спектаклем идеи и социальные проблемы. Главным героем дискуссий и рабочего процесса как такового становился режиссер и его концепция, личная же работа солиста всегда оказывалась лишь частью сложной конструкции спектакля.
Безусловно, Макбет в цюрихском спектакле Дэвида Паунтни, Дон Жуан в зальцбургской постановке Мартина Кушея или Родриго в парижской версии “Дона Карлоса” Люка Бонди несут на себе мощнейший отпечаток личности артиста Томаса Хэмпсона. Но возможность услышать высказывания этих же героев с концертной сцены вживую дала представление о том, насколько остро каждое слово и каждая нота резонируют с ощущением современности и для Хэмпсона, и для его слушателей.
Три дуэта, составившие ядро концерта, пожалуй, лучшее подтверждение тому, что опера эпохи романтизма не случайно стала одним из главных революционных медиумов в Европе и что этот ее потенциал при правильном исполнении нельзя скрыть за буржуазно-глянцевыми костюмными картинками. Вдохновенный монолог Родриго-Хэмпсона о гибнущей Фландрии в дуэте из вердиевского “Дона Карлоса” – и нарочитая ригидность отвечающего ему короля Филиппа, возможно, чуть утрированная у Пизарони, но тем более страшная. Уверенная готовность Макбета–Хэмпсона взять власть по праву способности с ней справиться, а не по искушению, пока Банко–Пизарони суетливо и немного завистливо сыплет трюизмами. Диалог о совести, государственной необходимости и готовности принимать неудобные решения, открывший в “Пуританах” Беллини настоящую сущность бельканто как стиля, где музыкальная форма неразрывно связана со смыслом диалога, и привлекший внимание к давно не звучавшей в России партитуре.
Будь зал чуть лучше знаком с текстами этих номеров или дай Филармония титры с переводом, горячие овации достались бы не только изумительному с музыкальной точки зрения исполнению обоих солистов и солидарного с ними оркестра. Языковой барьер, увы, помешал оценить и подлинный гражданский пафос этих дуэтов, и тонкости интерпретации, в частности, арии Макбета, у Хэмпсона звучащей как назидание узурпатору, а не как ламентация в поисках сострадания.
Не менее важной, чем политическая актуальность старой оперы, оказалась и проблематика профессионального мастерства, в явном виде и с хулиганским задором поданная в дуэте из мюзикла “Энни, бери ружье” Ирвинга Берлина, пронизывающая и остальные номера. Молодежный оркестр вдохновенно отыграл разностилевую программу под управлением Михаила Татарникова. Соло валторны такой чистоты и мелодичности, как сыграла Аида Насибова, нечасто услышишь и от музыкантов титулованных коллективов; отличились и солировавшие концертмейстеры виолончелей (Лидия Аристова) и альтов (Евгений Щеголев). Выступать с мастерами – для артистов РНМСО означает возможность учиться, и концерт “No Tenors Allowed” принес им важнейший опыт как в освоении не мейнстримного репертуара, так и в расширении границ интерпретации привычной классики. Желание и возможность брать личную ответственность за коллективное дело, так мощно транслируемые Хэмпсоном, молодые музыканты улавливали на лету, – и, хочется верить, они передались и залу.
Татьяна БЕЛОВА
«Экран и сцена»
№ 23 за 2021 год.