Текст Фридриха Дюрренматта в переводе Поэля Карпа 1956 года звучит со сцены Вахтанговского театра так, что опасаешься, как бы не пришли арестовывать труппу. В умелых руках, а у режиссера Уланбека Баялиева мастерства не отнять, любая пьеса про государственное устройство – как медицинский справочник, читая который, все симптомы обнаруживаешь у себя. Чего стоит только пара реплик: “Рим сам себе изменил, он знал правду, а предпочел силу, он знал человечность, а предпочел тиранию” или “когда государство начинает убивать людей, оно начинает называть себя родиной”.
С “Ромулом” эффект медицинского справочника срабатывает с первых мгновений – едва только префект кавалерии Спурий Тит Мамма, чью истовую и лихорадочную верность военному делу восхитительно играет Виталийс Семеновс, произносит первые реплики пьесы.
При этом ни на каких параллелях режиссер не настаивает, в спектакле все относительно древнеримское. Актеры облачены в подобие тог и паллиумов (накидок, похожих на халаты). В глубине сцены виднеются классические бюсты. Сюжет тоже из далекой древности – падение Римской империи, вернее ее самые последние часы перед капитуляцией. Исторически есть неточности: реальный Ромул – последний император западной Римской империи был ребенком, у него не было ни жены, ни дочери, но о таких нестыковках драматург предупредил заранее. Даже специальное название для определения жанра своей пьесы привел – “исторически недостоверная комедия”.
Спектакль Уланбека Баялиева, однако, не только комедия. Жанры в его постановке крепко сплетены и увязаны, как тот бесконечный канат, который в финале будет безнадежно тянуть поверженный Ромул. Здесь замешаны водевиль, эксцентрика, семейная драма, высокая трагедия, фарс, даже акробатика в эффектном воплощении Павла Тэхэда-Кардэнаса.
Исполнитель заглавной роли Владимир Симонов тоже существует во всех жанрах разом, сменяя их в каскадном темпе и существуя во всех равно мощно. Первые несколько секунд его император кажется сумасшедшим, потом легкомысленным остроумцем, издевающимся над окружающими и мирозданием, а следом – нежным отцом, циничным мужем, героем, делающим вид, что не замечает кинжалов в руках своих приближенных. И наконец, жестким стратегом, имеющим четкий и выстраданный план действий.
События разворачиваются в загородной резиденции, куда удалился император, чтобы предаваться своему любимому занятию – куроводству. Главным реквизитом служит набирающее сценическую популярность в этом сезоне сено (сценография Евгении Шутиной), благодаря чему атмосфера развала передается идеально. 20 лет Ромул правил страной, делая все, чтобы она распалась. И наконец, достиг цели – в Рим вступают германцы. В истерике пребывает почти всё, еще не сбежавшее, окружение императора: жгутся архивы, ищутся пути для исчезновения. Даже курицы несутся плохо. Но сам правитель невозмутим, остроумен, заботлив и не теряет аппетита.
Однако когда потрясающе вежливые германцы – а то, что они очень вежливы, подчеркнуто еще Дюрренматтом, – в черной и узнаваемой униформе, добавляющей дополнительного смысла их вежливости, наконец, являются, Ромула ждет трагическое разочарование. Его план – царственно погибнуть и унести с собой в прошлое прогнившую империю, не срабатывает. Вражеский лидер Одоакр (Максим Севриновский, умеющий представлять царственных особ одним взглядом) не убивает Ромула, оказываясь единомышленником, таким же куроводом и противником империй, только уже осознавшим, что их не изничтожить.
Император, сменив тогу на новомодное одеяние – штаны, потеряв вмиг вальяжность, царственность и самоуверенность, стареет сразу лет на 50. Владимир Симонов играет это резкое преображение так, что в первый момент его не узнать. Дряхлый шепелявящий старик, еле стоя на ногах, делает заявление в микрофон: “Я ухожу”.
Решение, много обещающее в современном контексте, не выглядит спасением. “Ромул Великий” завершается отчаянием. Желая перемен, Ромул довел до краха одну империю – ей на смену пришла другая. И, похоже, намного хуже.
Был и другой путь, его избрал антагонист императора – бежавший из плена патриций Эмилиан. Владимир Логвинов играет его предельно сдержанно, являя сильнейший трагический образ. Эмилиан и внешне выглядит совершенной противоположностью Ромулу – тонкий, надломленный, готовый бороться за родину до последнего кухонного ножа. И если для императора главный тезис – “нечего защищать, все сгнило”, то для Эмилиана все выглядит иначе – надо защищать свою страну, потому что тот, кто ее завоевывает, совершенно бесчеловечен. С вежливыми людьми этот патриций имел дело не в дипломатических беседах.
Две точки зрения – бороться или дать империи погибнуть – оказываются одинаково мощно представленными и равно проигрышными. Публике остаются раздумья на тему классического “что делать?” Давно в театре этот вопрос не ставился так художественно, умно и остро. Да еще и в обрамлении прекрасных актерских работ.
В “Ромуле Великом” отлично играют все. Например, Олег Лопухов в роли военного министра. Сладко-кудрявый, с идеальным выражением глупости на лице, он являет собой феерическую пародию на государственного мужа, любителя эффектных патриотических заявлений, при полной готовности к предательству. Не менее выразителен и Владислав Демченко, играющий просящего помощи императора Зенона. В наряде, отороченном перьями, с золотыми тенями на глазах, как у танцовщиц кабаре, с птичьими движениями головы и абсолютно куриным взором. Его экс-император, поминутно осыпающий себя блестками, озабочен только одним – спастись и жить, как прежде, роскошно и беззаботно. Писать о вахтанговских актерах можно и дальше.
И напоследок. Как жаль, что “Ромул Великий” идет на Новой сцене. Кажется, ему соразмернее большая.
Майя ОДИНА
«Экран и сцена»
№ 3 за 2021 год.