В последние дни календарной весны в Москве состоялся концерт “Ульяна Лопаткина и звезды русского балета”. Приезд питерской примы в Москву – всегда ожидаемое событие. И хотя нынешний гала не особо рекламировался СМИ, зал Музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко был переполнен до отказа. В столице у Лопаткиной – много поклонников, и еще больше людей – мечтающих увидеть вживую “икону русского балета”, как зачастую называют балерину. Подобное звание не только обязывает, но в какой-то степени и связывает носителя сего негласного титула, коему хочешь – не хочешь, а приходится соответствовать. И Лопаткина – соответствует, просто и естественно, с королевским достоинством осознавая свою исключительность. Свои традиционные гала-концерты она собирает тщательно и продуманно, старясь избегать случайного или призванного просто заполнить лакуны в программе. На сей раз вечер прошел под названием “Великие хореографы ХХ века”. Героиня вечера и ее коллеги выходили на сцену в номерах в хореографии Джорджа Баланчина, Леонида Якобсона, Касьяна Голейзовского, Юрия Григоровича, Ролана Пети. Солисты Большого театра – в баланчинском репертуаре: Анна Тихомирова и Андрей Болотин в “Тарантелле”, Андрей Меркурьев в паре с прима-балериной балета Сан-Франциско, миниатюрной и заразительной Марией Кочетковой, в “Рубинах”. Редко исполняемый акварельно-призрачный па де катр Леонида Якобсона станцевали солистки и артистки театра его же имени Дарья Ельмакова, Анна Науменко, Светлана Смирнова, Анастасия Ткаченко. Хозяев сцены (Театр Станиславского) представляли Эрика Микиртичева и Антон Домашев в “Коппелии” Ролана Пети, и та же Микиртичева с Денисом Дмитриевым исполнили элегическую “Мелодию” Голейзовского. И, наконец, “станиславцы” станцевали трио из одного из лучших спектаклей театра “Na Floresta” Начо Дуато.

В целом, все номера вполне соответствовали общему неоромантическому настрою вечера, тон которому задавала, естественно, сама Ульяна Лопаткина, каждым выходом на сцену добавляющая новые штрихи к своему, казалось бы, уже законченному портрету. Лопаткина не принадлежит к числу исполнительниц-радикалок. Она не часто бросает вызов своему балеринскому естеству. Но если уж делает это, то перфекционистски-безупречно и снайперски-точно, не зная промахов. Так случилось с ее Кармен, которая, вроде бы, мало подходит к индивидуальности балерины, обладающей уникальным лирико-драматическим даром. Ее царственно-независимая Кармен оказалась олицетворением женской силы и власти, в ней был трагический масштаб и вызывающая готовность к расплате за свое могущество над мужчинами. Эта партия стала событием как в творческой биографии самой балерины, так и в истории постановок балета Алонсо. Но, даже двигаясь эволюционным путем, Лопаткина постоянно что-то меняет и в своей исполнительской манере, и в своем репертуаре. Так, что “венок” традиционных весенних гала можно назвать портретом балерины на фоне времени.

Сегодняшняя Ульяна – не королева, не богиня, не небожительница, а земная женщина – страстно любящая и нежно влюбленная, пленительная и коварно-роковая… Причем, все оттенки этих эмоций Лопаткина, чьему танцу изначально присущи несуетность и осмысленная наполненность каждого движения, передает со свойственной ей сдержанностью. Она не “швыряет” чувства в зал, а, словно священнодействуя, преподносит их зрителю и партнеру. В каждом номере Лопаткина приоткрывает какую-то новую краску своей профессиональной и душевной палитры. В этот вечер балерина выходила на сцену порывистой аштоновской Маргаритой, нежно-томной Таис Ролана Пети, ускользающей Хозяйкой Медной горы, а также в графичных “Трех гносианах” Ханса Ван Манена и в танго из “Золотого века” Юрия Григоровича. Ее достойными партнерами предстали отличные танцовщики Андрей Ермаков из Мариинки (“Маргарита и Арман”, “Три гносианы”) и Марат Шемиунов из Михайловского театра (“Таис”, “Каменный цветок”, “Золотой век”), с которыми у героини вечера образовались слаженные дуэты. Но степень внутренней (почти сакральной) сосредоточенности балерины такова, что все внимание сфокусировано на ней. Собственно, именно харизма Лопаткиной стала энергетическим зерном такого зыбкого жанра, как балетный гала.

Подобные концерты, как правило, концентрируются вокруг какой-то яркой личности. И качество этих гала впрямую связано с масштабом бенефицианта или юбиляра. Но существуют и другого рода балетные представления – выступление лауреатов различных фестивалей. В ряду этих событий ведущее место занимает “балетный Оскар” – Бенуа де ла Данс, вручающийся на сцене Большого театра и сопровождаемый двумя вечерами с участием звезд мирового балета.

Звездность здесь начинается уже с номинантов. Согласно правилам этого конкурса, каждый член жюри (а это сплошь представители международной танцевальной элиты) выдвигает своих кандидатов, чаще всего – солистов лучших балетных трупп мира. Конверты с именами лауреатов вскрываются непосредственно на церемонии вручения, затем следуют выступления лауреатов и номинантов.

В нынешнем году призов удостоились преимущественно представители Американского театра балета. Танцовщик-виртуоз аргентинского происхождения Герман Корнехо (лучший танцовщик), недавний художественный руководитель Большого театра Алексей Ратманский (лучший хореограф) и еще одна наша соотечественница, Полина Симеонова (лучшая танцовщица), вот уже два года занимающая балеринское положение в ABT (American Ballet Theatre). Лучшей танцовщицей была также признана шведская балерина японского происхождения Марико Кида (Шведский Королевский балет). Приза в номинации “За жизнь в искусстве” удостоилась Бриджит Лефевр, на протяжении почти двадцати лет возглавлявшая балетную труппу Парижской Оперы.

Особенный интерес традиционно представляет второй вечер этого мини-фестиваля – на сцену выходят лауреаты прошлых лет. Хотя, надо признать, чаяния зрителей не всегда оправдываются. Гала же образца 2014 года оказался на редкость цельным и насыщенным, без какого-либо “балласта”. Тут – все сложилось, начиная с первого отделения, “вдохновленного Дягилевым”, где солисты Ла Скала Виттория Валерио и Клаудио Ковьелло (номинант нынешнего года) станцевали фокинское “Видение розы”. Лауреат 2011 года пылкий испанец Фернандо Ромеро на музыку “Весны священной” И.Стравинского исполнил захлестывающий темпераментом номер “Le Badinage” в стиле фламенко в собственной хореографии. Но пика дягилевская программа достигла в финале, когда блистательные Оливия Анкона и Джеймс О’Хара вышли на сцену в “Фавне” на музыку К.Дебюсси и Н.Соуни в постановке лауреата Бенуа де ла Данс, одного из лучших сегодняшних хореографов Сиди Ларби Шеркауи. Поставленный к столетию дягилевских сезонов, этот номер стал безусловным событием вечера. Такой радикальной и одновременно корректной хореографии историческая сцена Большого театра не видела давно. Здесь органично переплелись и слились воедино: импрессионизм Клода Дебюсси и звучание музыки культового британского “электронщика” Нитина Соуни, на вид совершенно бескостные тела танцовщиков и фантастическая изобретательность Шеркауи, почти животная чувственность и прекрасная сдержанность танца, отсылка к знаковому балету Нижинского и абсолютная оригинальность хореографии. Так что нынешний Бенуа подарил возможность познакомиться с настоящим современным шедевром, достойно наследующим своему великому предшественнику – “Послеполуденному отдыху фавна”.

И еще одно выступление вечера невозможно обойти стороной – номер Бена Стивенсона “Три прелюда” в исполнении Люсии Лакарра (лауреат Бенуа де ла Данс) и Марлона Дино. Эту пару солистов Баварского балета хорошо знают и любят в России, именно благодаря участию в различных гала. Их дуэт никогда не оставляет зрителей равнодушными. Но “Три прелюда”, быть может, их самое мощное лирическое высказывание. В первом прелюде, разделенные штангой балетного станка, партнеры рассказывают о своих чувствах, практически не касаясь друг друга. На крохотном пятачке выделенного им хореографом пространства они демонстрируют красоту и широту движения, не выходя за рамки классического экзерсиса. Во втором прелюде танцовщики занимают середину сцены. Освободившись от гнета балетного станка, они растворяются друг в друге, готовясь к солнечно-радостной третьей части, завершающейся высокой, “ликующей” поддержкой. И снова возвращаешься к мысли, что качество гала (как и любого действа) определяют личности.