Завсегдатаев ГЦТМ имени А.А.Бахрушина трудно удивить еще одним международным проектом. Можно вспомнить экспозицию снимков российско-американского фотографа Павла Антонова, запечатлевшего спектакли Роберта Уилсона, “Голландские сны о Шекспире” уникального театрального художника Рина Беккерса, две интереснейшие выставки из лондонского Музея Виктории и Альберта. Однако открытие международного проекта “Театральный костюм на рубеже веков. 1990-2015”, стартовавшего 15 июня, превзошло все ожидания. В гости к нам пожаловали около 1500 работ из 31 страны. Эскизы и костюмы показывают 230 художников Старого и Нового Света. Наиболее полно представлены собрания из Австралии, Канады, США, Польши и, конечно, России. Выставка создана при поддержке Министерства культуры и Международной организации сценографов, театральных архитекторов и технологов – OISTAT. Первое впечатление: головокружение от количества объектов, от их разнообразия. Глаза разбегаются, трудно сфокусировать внимание. Еще одно ощущение – знакомое пространство нелегко узнать: привычные залы изменили конфигурацию, они будто обрели мистическое пятое измерение, как у Булгакова. Стало ясно: сюда нужно возвращаться не раз. Для разговора о выставке мы выбрали обычный день. По традиции нашим гидом стала Анаит ОГАНЕСЯН.
– Мне показалось, что Бахрушинскому музею впервые удалось сделать проект, который выводит его на совершенно другой уровень. Такой выставки, где собраны театральные экспонаты из тридцати одной страны, у нас не было никогда. И для Москвы, и для России это грандиозное событие. Чтобы осуществить проект, пришлось снять все экспозиции в основном здании, кроме двух самых существенных (Кабинета А.А.Бахрушина и зала “Федор Волков и театр XVIII века”), но шаг кажется оправданным.
Все пространство подчинено костюмам, и тут огромная роль не только руководителя проекта Дмитрия Родионова и главного куратора Игоря Русанова, но и художника Василины Овчинниковой. Ей удалась сложнейшая задача – “раздвинуть” стены, вместить экспонаты в традиционное, старое здание, увеличить площадь за счет стендов, создающих неожиданные повороты.
– Дмитрий Родионов назвал этот принцип “своеобразной лентой Мёбиуса, наглядно подтверждающей, что земные расстояния между нами – понятие условное, и чтобы попасть с одного континента на другой, надо сделать всего пару шагов”.
– Такого рода выставка – первый опыт, и его можно назвать удачным. Экспозиция производит сильное впечатление как идея, как предложение. Понять, как развивается костюм во времени, – такую задачу создатели себе не ставили.
– Игорь Русанов формулировал смысл выставки как возможность представить себе и оценить дизайн костюмов в мировом масштабе: “Мы не пытаемся определить конкретные тенденции или направления в театральном костюме. Мы заинтересованы в разнообразии мнений, интерпретаций, технологий”.
– Проще говоря, каждая страна показывает самое интересное. Нидерланды, Дания представили костюмы для балетных спектаклей. Они великолепно сделаны, прекрасно передают стиль современного танца. Они выполнены из разнофактурных трикотажных тканей, и вы ощущаете главную особенность этих костюмов: они плотно прилегают к телу, не меняя фигуру танцовщика.
– Меня немного смущало обилие фотографий, копий эскизов.
– Когда в выставке участвует более 30 стран, трудно представить себе, что привезут только подлинники, настоящие сценические костюмы. Эскиз, как и костюм, – вещь рукотворная, он смотрится как произведение визуального искусства. Копии выравнивают впечатление от показа, надо очень внимательно вглядываться в фотографию, и порой трудно понять индивидуальность, уровень того или иного художника. На фото уже готовый костюм или мизансцена из спектакля. Но в целом ряде случаев кураторам удавалось создать объемное впечатление. Скажем, в испанском разделе фотографии соседствовали с несколькими костюмами, просто замечательными и по качеству, и по исполнению (назову имя художницы – Марта Хименес Сальседо). На такой выставке очень важно создать ауру пространства, чтобы подать, преподнести тот или иной экспонат. Художники часто делают костюм в расчете на большое расстояние, отдаление от зрителей, на специальный свет. Не всегда сценический костюм может быть показан на подиуме, в одном ряду с костюмами, которые сделаны специально для выставки. В Каретном сарае Бахрушинского музея нам эти тонкости приоткрыты. Там ведь нет театрального света. Но многим художникам легко удается преодолеть эти трудности.
– Думаешь, как вовремя возникло новое выставочное помещение Каретного сарая. Ему отведено в экспозиции особое место.
– Каретный сарай показывает костюмы и эскизы из фондов музея. Это работы корифеев – Давида Боровского, Олега Шейнциса, Сергея Бархина. Многие экспонаты – дары отечественных сценографов и художников разных стран. Часть даров была сделана Бахрушинскому музею в процессе работы над проектом.
– В центре зала – четырехметровый костюм “Екатерина Великая” болгарского дизайнера Нури Димитровой. Платье императрицы (весом в 100 кг) – точная копия подлинного костюма, вытканного в 1745 году. На него ушло 150 метров ткани.
– Есть сугубо авторские работы. Но есть и принципиально иной подход к костюму. Он особенно характерен для тех стран, где сохраняются древние театральные традиции. В первую очередь стоит остановиться перед китайскими костюмами для пекинской оперы. Они созданы из тонких косых беечек, где материал может “уплотняться” или, напротив, казаться легким, невесомым.
Рядом висят фотографии артистов в старинных китайских костюмах из разных спектаклей. Художник не придумывает, а воспроизводит традиционную стилистику.
– Мне кажется замечательным, что выставка совпала с Международным Чеховским фестивалем, экспонаты восточных отделов перекликались с теми спектаклями, что были привезены в Москву. В первую очередь, вспоминались “Женщины-генералы семьи Ян” из Центра Культурного развития Оперы Мин в Фучжоу. Спектакль-праздник. И, конечно, главное, что создает праздничное, возвышенное настроение – это костюмы со своей, не всегда нам внятной семантикой цветов. Не случайно, в программке нам объясняют: красный цвет символизирует верность и храбрость, золотой указывает на высокий статус героя. Мы любуемся потрясающими, изысканными сочетаниями цветов, костюмы вышиты шелком и украшены блестками, их дополняют головные уборы, увенчанные длинными фазаньими перьями. За спиной костюмов – флаги, знак того, что героини – китайские амазонки, женщины воительницы.
Можно вспомнить еще один спектакль Чеховского фестиваля “Махабхарата – Налачаритам” (Центр сценических искусств Сизуока), где соединились традиционные приемы японского театра бунраку, кабуки и малоизвестного нам жанра – камишибай (бумажного театра). Белые бумажные маски, костюмы, силуэты лошадей и, наконец, потрясающий объемный бумажный тигр удивляли и восхищали.
– Интересно то, что сделанные из бумаги костюмы не мешали актерам двигаться. Костюмы сочетали в себе и японскую традицию, и индийские мотивы, особенно в пластике, в движениях рук. Режиссеру Сатоси Мияги важно было показать современное представление о мифе. Передать аромат национального колорита. Тебе показывают легенду, и сделано все, чтобы ты получил удовольствие. Но это не бездумное экзотическое шоу. Режиссер стремится к тому, чтобы зритель сопереживал персонажам.
– Отдел Японии на выставке также был очень интересен. Все, что показано, не только красиво, но и тщательно сделано. Как говорила куратор отдела Казу Хатано, подготовка к выставке заняла четыре года. Возвращаясь к “Махабхарате”, признаюсь, что подняла с пола лепесток-чешуйку, упавший с рубища страдальца Наля и унесла его домой. Наверное, надо поподробнее остановиться на бумажном театре. Он представлен на выставке широко и интересно.
– В Лектории были выставлены бумажные костюмы по эскизам Константина Коровина, выполненные и расписанные студентами постановочного факультета МХАТ специально для выставки. В Каретном сарае взгляд прикован к костюмам Виктории Севрюковой из бумаги, но это не просто модели. В них можно играть на сцене.
– Костюмы из крафта напоминают нам о важном событии сезона – 100-летнем юбилее Камерного театра. В одном из интервью Севрюкова объясняла, что “Бумага – прекрасная метафора мимолетности. Так недолго прожили и легендарные спектакли Александра Таирова. Конечно, мои костюмы не копия, а фантазия на тему”.
– Как материал и как форма, и как фактура бумага очень податлива, она легко мнется. Когда-то Эдуард Кочергин в ленинградском Театре Комедии сделал для “Монолога о браке” Камы Гинкаса декорации из тонкой бумаги, которая рвалась. Эти “разрывы” бумаги создавали настроение героев. Бумага передавала эмоции, была метафорой душевных ран персонажей.
– Кто еще из участников выставки запомнился?
– Это трудный вопрос. Я бы отметила двух сербских художниц: Славну Мартинович и Ангелину Атлагич.
– Трудно пройти мимо костюма Феодоры из спектакля “Отравленная туника”, придуманного Атлагич для Галины Тюниной (спектакль поставлен Иваном Поповски в “Мастерской П.Фоменко”). Это один из “живых” костюмов, после выставки он вернется в театр. Уедут в США и эффектные костюмы Девушки-павлина художницы Мары Блюменфилд в театр “Гудман” Иллинойса и Феи Драже Игоря Русанова в Балтиморскую школу искусств.
Как, по-вашему, выглядят в контексте мирового театра отечественные художники?
– Выставка не ставила перед собой исследовательскую задачу – как менялось за 25 лет в разных странах отношение к костюму. Однако когда попадаешь в первый зал, сразу ощущаешь, какую большую роль в истории и в развитии искусства, в особенности балетного, сыграли русские художники начала ХХ века, прежде всего, Лев Бакст. В его костюмах легко меняется пластика. Движения танцовщиков принимают не привычные классические формы, а оригинальные позы. Впечатление, что все художники из разных стран черпают вдохновение в эпохе дягилевских балетов. Хотя тогда считалось, что костюм является продолжением общего изобразительного решения спектакля.
Валерий Левенталь всегда сам делал эскизы костюмов к спектаклям, которые оформлял. Он говорил: “Только я могу понять, насколько костюм может быть органичным в той системе, в той манере живописи, которую я выбрал”. Но бывает, что общее решение отходит на второй план, а костюм выходит на первый. Особенно, если это шоу, перформанс, мюзикл.
Здесь, на выставке, мы видим многообразие подходов. Есть примеры костюма как объекта, костюма как образа, характера. То же можно сказать о самых различных технологиях, фактурах.
Возникает мысль: почему в Москве нет музея костюма (нет ни одной цивилизованной страны без такого музея)? И то, какой интерес вызвала выставка, подтверждает важность создания если не специального собрания, то таких выставок, как “Театральный костюм на рубеже веков”. Конечно, театральный музей – специфичен. Сюда не ходят толпами. Но ведь даже в будние дни на выставке полно народа, хотя с момента открытия прошло больше месяца. Мне кажется, поток посетителей будет только увеличиваться. Что говорит о повышении статуса музея. Музея, сумевшего аккумулировать чаяния сегодняшнего зрителя.
– Закрытие выставки планировалось в августе. Тем не менее, благодаря небывалому успеху решено продлить срок ее работы до 10 сентября. Как говорится – спешите видеть!
Фото Л.БУРМИСТРОВА