Концертный зал “Мюзикгебау” открылся в 2005 году и предоставляет свои залы для исполнения современной музыки и актуальных музыкальных проектов. Стеклянный куб висит над каналами, доками и железнодорожными путями. К зданию ведут несколько мостов, мимо знаменитого музея науки и техники “Немо”, напоминающего полузатонувшую – или, наоборот – полувыплывшую из морских глубин гигантскую подводную лодку. “Немо” спроектировал итальянский архитектор Ренцо Пьяно, один из создателей хай-тека, и по его проекту построен парижский Центр Помпиду. Если посмотреть на этот фрагмент города с высокой точки, мы увидим гигантского робота-паука, расставившего над каналами свои щупальца, в фалангах которого с комфортом устроилась масса народу – особенно деятели научного и музыкального образования.

Музыканты квартета “Диотима” замыслили проект “Марафон” еще в первый год совместной работы, почти двадцать лет назад. Тогда их консерваторские старшие коллеги сказали – нет ли смысла подождать? Чтобы дать себе возможность осмыслить масштаб задуманного. Осмыслили.

Уникальность затеи в том, что фантазия представлена в ясном структурном виде. Такая ясность при такой сложности (партитур, музыкальных и психологических идей) редкость. И в нашей обыденной жизни тоже. Уже с этой точки зрения проект очень поучителен. Я бы даже сказала, виртуозно душеспасительный. Именно в силу поразительного художественного многообразия. В чем прелесть? Да в том, как если во время нескончаемого дождя (считай, метафора хлябей наших неприятностей) не один зонт открыть над головой, а сразу несколько и разного размера, формы, материала. Так будет веселее и азартнее отбиваться от струй, что стремятся снести нас с лица земли. Короче, даже те, у кого уши не приспособлены к атональной и дедокафонической музыке, склонны были согласиться с душеподъемностью программы. Классика, экспрессионизм, авангард, однако в фантастическом логическом единстве.

Заметим, сам Арнольд Шенберг некогда писал по поводу термина “атональность”: «Прежде всего, я считаю, что “атональная музыка” – это самое неудачное определение, подобное тому, как если бы мы называли полет “искусством не падать”, а плавание – “искусством не тонуть”». Чудесно.

Итак, звуковые “забеги” марафона построены на манер детектива, который отправляет слушателя блуждать по закоулкам воображения. В серии концертов между квартетами Шенберга и Бетховена – фрагменты из “Книги для квартета” Пьера Булеза. Как известно, она была написана под воздействием другой “Книги” – литературного эксперимента французского символиста Стефана Малларме. Вспомним высказывание поэта про прячущиеся смыслы: “Назвать предмет – значит уничтожить три четверти наслаждения поэмой, состоящего в счастье понемногу угадывать, внушать – вот в чем мечта. В совершенном применении этой тайны и состоит символ: вызывать мало-помалу предмет, чтобы показать состояние души, или, наоборот, выбирать предмет и извлекать из него путем последовательных разгадок душевное состояние…”

“Намеренная строгость и умножающаяся избыточность” – так сам Пьер Булез трактовал партитуру “Книги…”. И квартет виртуозно запечатлел его намерения. Степень нежности, с которой музыканты исполняют это, возможно, самое личностное произведение композитора, просто пронзительна. Наверное, это происходит еще и потому, что им выпало счастье работать с Булезом в 2012 году, и их игра, как бы запечатлевает его последние (для земной жизни) мысли о хамелеонстве этого произведения. “…А стран, где жить тебе, не создали мечты…” – все тот же Малларме.

Музыканты вспоминают, что композитор, будучи иконой современной музыки, был буквально растроган тем, что они задумали добавить его сочинение в “интригующую зеркальным сюжетом программу”, как он заметил. Их первая встреча была в Баден-Бадене. Коллегиальная открытость превзошла все границы, вспоминают музыканты: “Он, легенда, умудрялся смотреть на нас снизу вверх!..” Эта была сама по себе странная история, которая подошла бы в качестве фабулы для психологического триллера Микаэля Ханеке, например. И жалко, что не снята на кинопленку. Человек, которому за восемьдесят, внедряется в свои творческие опыты полувековой давности. И снова интрига: как он совладает с утопическими концепциями юности? будет ли тут место предательству, о котором будет знать только он, в конечном итоге? Таким образом, весь марафон – от репетиционного цикла до концертов – большая человеческая история. И псевдо-хаотические ураганы нот – об этом.

Психологическая насыщенность музыкального проекта в аспекте Истории и выживании в ней, впечатляет. Квартеты Шенберга распределены практически по всей его жизни: от 1905 года до 1936-го. Поздние квартеты Бетховена – любой не ленивый музыковед скажет про их “напряженную интеллектуальность и поиск новых стилистических тактик”. Меломаны со стажем, возможно, могут сами дать всему происходящему на сцене название. Слушателей-любителей завораживает загадка гравитации: сущностные жизненные вопросы тут не перекладываются с полки на полку, как требует того организованное сознание; они, напротив, каждое мгновение бунтуют. Тут и наступает редкий момент мировой гармонии. Особенно для нас, неврастеников. В общем, как писал Стравинский, еще тот умелец навести грохота: “Феномен музыки дан нам с единственной целью установления порядка в вещах”.