Не ешь меня, Пакмен

Кадр из фильма "Пиксели"“Пиксели”. Режиссер Крис Коламбус.

Похвала авансом – когда кого-то хвалят за то, что он пока не сделал, но мог бы сделать, – прекрасно помогает налаживать отношения с трудными под-ростками, а также с подчиненными, родственниками и друзьями. Будто бы видишь в еще не тронутой глыбе мрамора прекрасную статую и этой статуей восхищаешься.

После фильма “Пиксели” хочется адресовать такую похвалу режиссеру Крису Коламбусу – как раз за то, что он мог бы сделать, хотя и получилось в результате совсем другое. Но в “Пикселях”, в целом выглядящих как довольно слащавая семейная комедия, периодически проглядывают черты иного фильма, иронического, неглупого, неожиданного, и эти моменты частично уравновешивают натяжки и нелепости остальных эпизодов.

Начинаются “Пиксели” с того, что три мальчика – кудрявый вундеркинд, опекаемый властной бабушкой, симпатичный малый и обычный толстяк – участвуют в конкурсе геймеров. Дело происходит в 1982 году, участники играют на автоматах в аркадные игры – “с нарочито примитивным игровым процессом”, как объясняют знатоки.

Симпатичный малый лучше всех убивает змейку, расправляется с Пакменом, побеждает остальных героев и, наконец, выходит на финишную прямую: ему надо играть в “Доки-Конг“, разбивая молотом бочки, которые швыряет обезьяна, и набрать больше очков, чем соперник-карлик (Питер Динклейдж), сам себе придумавший прозвище “Огненный бластер”. Соперник выигрывает, симпатяга отчаянно переживает, друг-толстяк утешает, мол, ты умница, и впереди у тебя карьера ученого и изобретения, которые изменят жизнь всего человечества.

Однако жизнь, что называется, вносит свои коррективы.

Кудрявый вундеркинд вырастает в классического гика (Джош Гэд) – легко может взломать серверы Пентагона, но ни разу не целовался, а все стены его комнаты увешаны портретами компьютерной героини Леди Лизы; о ней он мечтает долгими ночами.

Ничем не примечательный толстяк достигает должности президента США (Кевин Джеймс), но постоянно попадает в нелепые ситуации, и из-за этого получил у своего электората прозвище “президурик”.

А симпатичный умница становится сотрудником фирмы “Ботан” (Адам Сэндлер) и занимается установкой телевизоров и наладкой компьютеров.

В общем, неудачниками можно посчитать всех троих. Герой Кевина Джеймса, конечно, президент, но в этом случае важна не должность, а память, которую по себе оставляет занимающий данную должность. И перспективы у этого героя в начале фильма совсем не лучшие: СМИ глумятся над ним в открытую, на пресс-конференциях специально задают вопросы с умными словами, которых президент не знает, и активно муссируют тот факт, что глава государства не очень хорошо умеет читать.

Тут трудно не вспомнить о Джордже Буше-младшем и случаях с ботинком и бубликом, но в фильме Коламбуса дураками выглядят все “государственные люди”. Особенно ярко это заметно в сцене, где Совет Безопасности обсуждает, что делать с инопланетной угрозой, а герой Адама Сэндлера в мятых шортах битых десять минут оскорбляет членов Совета и кокетничает с женщиной-полковником (Мишель Монахан), однако президент не решается выгнать из кабинета друга детства.

Угроза меж тем реальная – в далеком 1982 году капсулу с результатами чемпионата по аркадным играм отправили в космос, и вот спустя годы инопланетяне получили информацию и приняли ее за объявление войны. Война ведется по правилам: на Землю прибывают персонажи какой-нибудь игры и уничтожают здания (нью-йоркские небоскребы исчезают уровнями, как в “тетрисе”, а Тадж-Махал рассыпается на кубики-пиксели), а людей забирают на свою летающую тарелку.

Соответственно, и отвечать на военные действия надо по правилам этих компьютерных игр – знать, например, что убивать змеек можно, только стреляя им в голову или в хвост, а если попасть посередине, то вместо одной змейки получится две.

Но кто в современном мире помнит о хитростях, позволявших побеждать в примитивных играх образца 1982 года? Только они, неудачники-гики, чьей главной победой в жизни так и осталось участие в том давнем чемпионате. Бывший вундеркинд, стареющий наладчик и Огненный Бластер, которого для спасения человечества выпускают из тюрьмы, где он отбывал срок последние восемь лет, извлекают из своих мозгов воспоминания о том, по каким шаблонам построены забытые человечеством игры. А попутно, довольно неожиданно для зрителя, приобретают умения, ранее им несвойственные: например, ловко стрелять из световых пушек или лихо водить машины, загоняя в угол Пакмена, сожравшего пол-Манхэттена.

С Пакменом герои сначала бьются не втроем, а вчетвером – четвертым в команде становится создатель Пакмена, профессор Иватани (в фильме его сыграл Дэннис Акаяма). И сцена, где профессор уговаривает остальных не убивать Пакмена (“Я не могу это сделать, он – мой сын! Он хороший мальчик”), не зря вошла во все трейлеры “Пикселей”; она одна из самых сильных в фильме, и она серьезна. Как и сцена, где герой Адама Сэндлера вновь бьется с обезьяной, швыряющей бочки. Это компьютерное животное исполняет в инопланетном мире что-то вроде роли карающего бога. И если на первых уровнях еще можно разглядеть принцип, по которому устроена игра, то на высоких – бочки начинают лететь с такой скоростью, что принципы уже не важны.

Однако неудачнику-наладчику удается излечить свою детскую травму “вечно второго”, узнав, что на самом деле он был победителем чемпионата, и сила духа и уверенность в победе берут верх над знаниями, которые так важны гикам.

Бывший вундеркинд, ценя знания, больше тяготеет к иллюзиям, и создатели фильма подкладывают ему двойную иллюзию – во время войны ему удалось познакомиться со своей компьютерной богиней и даже поцеловать ее, но, когда война закончилась, Леди Лиза исчезла. И тогда оставшийся на земле персонаж ретро-игр, оранжевый Кьюберт, полусвинка-полуслоненок, принимает форму Леди Лизы, к вящей радости влюбленного, который даже не задумывается о том, что целует что-то дважды ненастоящее, симулякр симулякра – потому что ничто другое не принесло бы счастья человеку, чья настоящая жизнь проистекает в ненастоящем мире.

Моменты, позволяющие мысленно добраться до горних сфер, перемежаются в “Пикселях” с эпизодами, достойными самых примитивных в мире комедий; порой они даже кажутся нарочито примитивными, как и ретро-игры. Все-таки Крис Коламбус опытный режиссер и хорошо знает, чем некачественное кино отличается от качественного. И это как раз и создает интригу, заставляет пытаться разгадать шаблон, по которому построены “Пиксели”: то ли Адам Сэндлер, один из продюсеров картины, слишком активно настаивал на том, чтобы часть сцен была снята в соответствии с его вкусом, то ли таким образом режиссер пробует показать, как устроен внутренний мир застрявших в своем отрочестве людей, которые не заметили, как выросли, растолстели и обзавелись печальным взглядом, морщинами и начавшим обвисать овалом лица.

В этом мире все и должно быть максимально просто: стоит сесть в машину, и вот ты уже умеешь ее водить; стоит снова начать чистить зубы по утрам, и к тебе придет любовь; стоит захотеть высказать свое мнение, и тебя будут благоговейно слушать первые лица страны и крутые морпехи, даже если ты несешь полнейшую чушь. Потому что люди, живущие в мире компьютерных игр, не очень понимают, как на самом деле устроены люди и по каким правилам они живут.

Но когда не знаешь правил, можно иногда их и не соблюдать, и таким образом ломать шаблоны и разрушать стереотипы. В “Пикселях” достаточно таких разрушенных стереотипов, но самый милый вариант такой: на Шона Бина, занятого в картине в крошечной роли английского вояки, набрасывается компьютерный паук. Зритель ждет смерти англичанина, потому что, как известно, Шона Бина убивают в фильмах практически всегда. Но гордый наладчик вскидывает свою пушку, и паук повержен, а герой Бина спасен.

Ну что тут скажешь, кроме: “Видно, в нужные игры ты в детстве играл”.

Жанна СЕРГЕЕВА
«Экран и сцена»
№ 14 за 2015 год.