Павел ПЕЧЕНКИН: «Фестиваль – точка долгожданной встречи фильма и зрителя»

Павел ПЕЧЕНКИНПавел Печенкин – основатель и президент пермского Международного фестиваля документального кино “Флаэртиана” (в этом году пройдет с 18 по 24 сентября), режиссер-документалист. Его картина “Варлам Шаламов. Опыт юноши” получила приз Международного кинофестиваля “Сталкер”-2014, а нынешней весной на фестивале “Литература и кино” в Гатчине удостоена награды как лучшая неигровая лента.

– В середине 90-х вы затеяли в Перми одну из самых первых в стране независимых студий “Новый курс”. Что вы, по профессии инженер-электрик, понимали под новым курсом?

– На самом деле я начинал, как литератор, поэт, параллельно с инженерным дипломом получил удостоверение об окончании курсов журналистики и трехлетних курсов искусствоведения со стажировкой в Русском музее и Эрмитаже. Немало писал, пытался реализоваться и в конечном итоге однажды попал в книжку с длинным названием “Вдали от государственных границ. Об идеологических диверсиях вражеских разведок на Урале”…

– Ужас какой…

– Естественно, никаким диссидентом я не был, просто на дворе стояло время Константина Устиновича Черненко, и чиновники решили подвести меня под какое-нибудь постановление, “под колпак” попал, словом. Так что в кино меня практически вытеснили, я вынужден был в него уйти из литературы и экспериментального театра. Такой вот новый курс.

– Тем не менее, вы начали заниматься режиссурой…

– Сегодня я занимаюсь не столько режиссурой, сколько стараюсь организовать прокат образовательного кино. Я понимаю, что его никто не смотрит, точнее, возможности смотреть его минимальны, и поэтому взялся за решение этой задачи в отдельно взятом Пермском крае. Кажется, мне это удалось, что приносит огромное удовлетворение.

– О чем бы мы сейчас ни говорили, но без вашего детища, фестиваля “Флаэртиана” – не обойтись, тем более что в нынешнем году ему исполняется двадцать лет. Хотя одно обстоятельство в связи с ним не может не вызывать вопроса: вы не скрываете, а прямо-таки декларируете, что, мол, вот это кино адресовано школьникам, вот это студентам, а это вообще для профи.

– Во-первых, это не так, более того, совсем не так, потому что для каждой картины организуем публику, которую фильм заинтересует в первую очередь. Обстоятельства могут быть разными: возраст, интересы, профессия, пол и так далее. На мой взгляд, это единственно верный путь к сердцу любимого зрителя, который, порой, и сам еще не понимает, что где-то там, в Голландии или Новосибирске сделан фильм, и он, этот фильм, может изменить жизнь как раз этого зрителя. Потому мы ищем такого зрителя и такой фильм, а фестиваль – точка их долгожданной встречи.

– “Флаэртиана” шумит не только на местном уровне и не только на российском, о чем свидетельствует число заявок на участие, ежегодно приходящих со всего мира. Чувствуете ли себя при этом фестивалем, так скажем, столичного уровня со всеми положенными в подобных случаях бонусами?

– Пермь все же город культурный, и как-то так получилось, что уже с самого начало краевое и городское начальство понимало, что фестиваль нужен, и в деньгах не отказывало. Отношения с федеральным Министерством культуры носили случайный       характер, то давали деньги, то не давали, но, в конечном счете, фестиваль существовал и сейчас существует благодаря местной власти. Разумеется, количество денег, особенно теперь, уменьшается, приходится думать об изменении формата, но не это главное.

Фестиваль в Перми стал все же брендом, пермским брендом, и не только брендом. На его основе возник некий кластер, сам он стоит на четырех китах: конкурс с международным жюри, российский конкурс, конкурс студенческого дебюта, плюс медиафорум, собирающий тех, кто занят медиаобразованием. Последнее, на самом деле, есть то, ради чего существуют три первых блока. Словом, как мне кажется, фестиваль приобрел правильный, гармоничный, выверенный и осмысленный вид.

– Вы не скрываете, что работаете на молодежь, для молодежи, на будущее, словом. Но вот недавно мне довелось побывать на молодежном театральном форуме, там новые формы, подходы, и все вроде бы замечательно: мы получаем, хотим, во всяком случае, получить, продвинутую молодежь. Но при этом присутствует ощущение, что техническая продвинутость вовсе не означает душевной в той же степени. Мозги вроде хорошо работают, а душа с перебоями, ножницы какие-то. Вы их чувствуете?

– Безусловно, поскольку вообще меняется формат общества. Образ мышления меняется, оно становится символичным, знаковым, менее вербальным, и поэтому как раз нам надо к этому приспосабливаться. Какой-нибудь шкет трехлетний компьютером владеет лучше, чем я, и как раз я должен научить этого шкета понимать жизнь, это моя задача. Почетная обязанность и долг. И я этим занимаюсь, призвав медиаобразование и медиапедагогику.

Что такое душа? Некая мотивация, моральная позиция, если хотите, своего рода Евангелие, которое повторяется в новых гаджетах с теми же смыслами, каким были привержены мы и наши предшественники. Раскрытию этих смыс-лов как раз и служит документальное кино, но нужны и люди, которые помогут молодым понять увиденное на экране.

– Итак, вы занимаетесь делом, совмещающим менеджерство и просветительство, и одновременно сами снимаете кино. Что в этот момент вами движет? Не стремление ли, простите, просто отстраниться на время от практических проблем, которые одолевают человека, делающего для своего края свою работу?

– Как говорил Владимир Ильич Ленин, отдых – это смена деятельности, в этом смысле я люблю кино не столько смотреть, сколько делать. Но получается достаточно редко, слишком много остального.

– В вашем последнем фильме “Варлам Шаламов. Опыт юноши” столько душевного напряжения. Так не отдыхают…

– Знаете, по-человечески, это кино – мой личный путь, и я благодарен судьбе, что заявку удовлетворили, что удалось снять. Я познакомился в недавно открытых архивах с новыми материалами, подлинными свидетельствами того, как возникла в 20-х годах идея бесплатно использовать труд заключенных на грандиозных стройках, поскольку оплаченный труд, по мнению ее авторов, менее мотивирован.

Возникнув, идея была реализована в масштабах огромной страны, и могла быть изобретена и доказана только иезуитскими мозгами. В основе ее лежали унижение, голод, нарушение элементарных человеческих прав, а пиком стал 37-й год. Потому люди, выжившие тогда и не сломанные, это уникальный духовный опыт, который донес до нас именно Шаламов.

– Свой рассказ о нем вы завершаете в тот момент, когда много повидавшему и испытавшему юноше исполнилось всего 25. Новые посадки были впереди. Почему вы остановились на этом рубеже?

– Что за человек Шаламов я узнал, когда он сел в первый раз, узнал, за что сел. Все происходило на территории нынешнего Пермского края, где похоронена моя бабушка, которая была раскулачена. Потому я и считаю это кино личным. В этих же местах нашлись прекрасного качества стеклянные негативы – на них обнаружился и Шаламов. И необычный опыт молодого человека, входящего в жизнь, идеалы и разочарования, которые сопровождали его юность, все пришлось на время появления бесчеловечного по сути ГУЛАГа.

– Слово “опыт” становится лейтмотивом нашего разговора, в следующем году вас ожидает личный юбилей. С каким опытом встречаете его вы?

– Пожалуй, самое главное, что не оставил кино, и нахожу достаточно много поводов его смотреть, снимать кино, заниматься кино и общаться с людьми посредством кино.

– За двадцать лет “Флаэртианы” перед вами прошла череда фильмов, выросло целое поколение молодых кинематографистов, взрослевших на фестивале. В чем проявлялось взросление?

– Однажды ко мне пришел парень и сказал, что хочет снимать кино. Я сказал, что снимать не получится, но у нас на киностудии есть шкаф с фильмами, хочешь, предложил, приходи, сторожи его. И смотри. Он так и сделал, сторожил и смотрел, а два года назад его фильм стал участником Каннского фестиваля.

– Гордитесь?

– Конечно. Он узнал путь, которым воспользовался…

Я думаю, что будущее документального кино и мое будущее, и людей, которые в этой истории варятся, и “Флаэртианы”, разумеется, это медиаобразование. Десять лет назад мы начали проект “Пермская синематека”, сегодня его результат – 50 тысяч зрителей документального кино в год. Мы их воспитали и знаем, что когда придет очередная “Флаэртиана”, она за несколько дней соберет 10 тысяч…

Беседовал Николай ХРУСТАЛЕВ
«Экран и сцена»
№ 14 за 2015 год.