Название театра отнюдь не всегда соответствует его направлению. Российский Молодежный, он же РАМТ – территория поисков молодых драматургов, режиссеров. Театр не боится рисковать. Эти поиски обеспечены постоянно обновляющимся составом артистов, готовых экспериментировать. Один из самых заметных и перспективных из них – Владимир Зомерфельд. В роли Ульфа в спектакле Саши Толстошевой “Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?” проявился достаточно редкий дар артиста – быть предельно естественным в роли подростка. Владимир отлично чувствует жанр “фэнтези”. Его Белояр в “Василиссе” Филиппа Гуревича, заглавный герой спектакля “Вадик поет свою музыку” Евгения Закирова легко погружаются в причудливый мир драматургии Марии Малухиной и Полины Коротыч. Когда-то Татьяна Матюхова в интервью “ЭС” говорила об особенностях артистов – выпускников Мастерской А.В.Бородина: “На нас можно положиться”. Есть ощущение, что Владимир Зомерфельд из тех, на кого можно положиться, артист, остро воспринимающий реальность, ищущий, прекрасный партнер. Мы беседуем с Владимиром о его работе с молодыми режиссерами и не только об этом.

 

– В вашем досье есть год рождения – 1993 и дата окончания ГИТИСа – вступления в труппу РАМТа – 2017. А что было между датами?

– В новосибирской гимназии я очень любил “выступать”, вел линейки, вечера. Но с десяти до пятнадцати лет серьезно занимался футболом. Из-за травмы со спортом пришлось расстаться. Совершенно случайно попал в студию “Drive” Центра культуры при Техническом университете, которой руководил прекрасный артист театра “Старый дом” Василий Васильевич Байтенгер. Спектакль “Валентинов день” с его участием я смотрел 11 раз. Сильнейшее впечатление. Василий Васильевич – очень требовательный педагог. Он сумел привить серьезное отношение к профессии, к дисциплине. Его уроки мне очень пригодились в институте.

– Ваш педагог посоветовал вам ехать поступать в Москву?

– Да. Как многие, я поступал везде и прошел до третьего тура. В Щепкинском училище мне сказали: неси документы. И вот иду по Гнездниковскому переулку (там проходил отбор абитуриентов) и понимаю, что хочу учиться именно в ГИТИСе. Мне казалось, что я прочитал свою программу ужасно и чувствовал, что пролетел. Когда стали называть прошедших конкурс, мою фамилию назвали в самом конце.

– Курсы ГИТИСа принято называть по фамилии мастера – фоменки, кудряши, женовачи. Как бы вы определили отличительные черты выпускников вашего курса, “бородинцев”?

– Мне кажется, правильнее всего назвать и студентов мастерской, и артистов РАМТа – семьей “бородинцев”. Алексей Владимирович – мудрейший человек. К нему всегда можно подойти и рассказать о том, что тебя тревожит. И принцип отбора будущих артистов построен не только на их одаренности, важны честность и искренность. Первостепенны личные, человеческие качества. Вот почему созданный Алексеем Владимировичем театр – удивительное место, где нет подковерных игр, агрессии, зависти. Когда мы пришли из института, сразу почувствовали, что вливаемся в большой коллектив, где все к тебе расположены и всегда помогут в трудной ситуации, если случилось что-то экстренное или у тебя срочный ввод.

– В студенческих работах вам поручали главные и ответственные роли, Беранже в “Носорогах” Эжена Ионеско, Зилова в “Утиной охоте” Александра Вампилова. В репертуаре театра вы заняты по большей части в спектаклях молодых режиссеров. Очевидно, что они видят в вас единомышленника. С кем из них вы чувствуете особое родство?

– Хочется сказать спасибо Саше Толстошевой. Мне очень близко ее понимание театра. Саша – ученица Юрия Николаевича Погребничко, и благодаря ей я попал в удивительное пространство “ОКОЛО дома Станиславского”, посмотрел весь репертуар. На этих спектаклях я заряжался энергией, происходило какое-то очищение организма.

Филиппа Гуревича я знал давно, еще со времен ГИТИСа. Мы жили в одном общежитии, но по-настоящему познакомились в РАМТе во время работы над “Василиссой”. Счастье, когда режиссер – не соперник, когда возникает связь на уровне химии (как сейчас говорят). Это так ценно, когда вы прекрасно понимаете друг друга. Когда ты чувствуешь: то, что болит у него, болит и у меня.

– Хорошо помню эскиз Филиппа по “Ленинградским сказкам” Юлии Яковлевой, показанный зимой в Черной комнате РАМТа во время работы “Мастерской инсценирования: большая литература на большой сцене”. В коротком наброске режиссер сумел представить и стилистическое решение будущего спектакля, в котором смешаны страшная явь (речь в книге идет о ленинградской блокаде и судьбе детей “врагов народа”) и сны-видения героев. И главное, что я ощутила, было дыхание трагичного времени, переданное вашей командой актеров – Татьяной Матюховой, Александром Девятьяровым, Анной Дворжецкой, Викторией Тиханской, Антониной Писаревой. Не часто в театре испытываешь такое волнение. Работа над спектаклем началась, насколько мне известно.

– Да, были читки инсценировки Марии Малухиной, нам показали эскизы, мы приступили к репетициям. Материал, конечно, потрясающий. Прикасаться к этим темам – блокады, человеческих страданий – очень трудно и болезненно, но необходимо. И мы надеемся, что все в этой работе сложится.

– В последней премьере – “Мизантроп и я” в постановке Екатерины Половцевой вы играете Филинта, друга и антагониста Альцеста. В пьесе Мольера – это противостояние конформиста и нонконформиста. Какая из этих позиций вам ближе?

– Катя Половцева определила жанр спектакля – “игра в игре”, действие происходит на съемочной площадке. Каждый существует сразу в нескольких ипостасях. Ты и персонаж Мольера, и один из участников съемочной группы будущего фильма. В какие-то моменты, по замыслу режиссера, актеры выходят из образов и говорят лично от себя. Отвечая на ваш вопрос, могу признаться, что порой чувствую себя мизантропом. Профессия актера – публичная, но я человек – абсолютно непубличный, склонен к хандре, меланхолии, грусти. Может быть, поэтому мне так хорошо в Петербурге, там я никогда не чувствую себя лишним. Люблю гулять по городу. Идешь по одному из мостов, слушаешь музыку в наушниках и чувствуешь, как душа раскрывается, совпадает с атмосферой Петербурга.

– Одна из главных улиц Питера – Адмиралтейский проспект – после революции был переименован в проспект Рошаля. Слышала, что вы недавно снялись в роли революционера Семена Рошаля в сериале Андрея Кончаловского.

– Я был счастлив, когда узнал, что меня утвердили на роль в фильме “Хроники русской революции”. Андрей Сергеевич любит артистов. Он работает, как театральный режиссер. Оговаривает задачи, и когда все отрепетировано, остается только снять эпизод. Я поразился, насколько весь процесс четко организован.

– Рошаль погиб, когда ему был двадцать один год. Юный студент в 1917-м становится комиссаром, вместе с Федором Раскольниковым агитирует балтийских матросов вступать в партию большевиков. Каким видит режиссер вашего героя?

– Мне трудно судить о замысле всего сериала Кончаловского, но персонажи точно не делятся на хороших и плохих. Мой герой – человек верующий. Фанатично верующий в революцию. Ему кажется, что она положит конец угнетению, дискриминации бедных слоев населения, “инородцев”, которых притесняли в царской России.

– Вернемся в театр. Всегда радостно видеть, как азартно артисты РАМТа играют для детей. Ваши Барсукот в “Зверском детективе” Ирины Васильевой и Попугай Флинт в “Острове сокровищ” Александра Коручекова – очевидные любимцы юных зрителей.

– “Зверский детектив” в последнее время стал самым востребованным детским спектаклем. Но мне кажется, это достижение всей команды. Успех Попугая в “Острове сокровищ” для меня непостижим. Роль не такая уж большая. Но каждый раз на поклонах дети несут моему герою игрушки, рисунки. Конечно, это очень трогательно. Детское внимание не так-то просто сконцентрировать. Этот зритель самый честный, непредвзятый, его не обманешь. Если на сцене ничего не происходит, актеры играют в поддавки, ребята очень быстро начнут ёрзать, шуметь, сползать со стульев.

– У вас был опыт работы в детской театральной студии “Домика Фанни Белл”.

– Да, и эти занятия доставляли мне огромное удовольствие. Наверное, сыграла роль генетика – моя мама работает воспитателем в детском саду. Мне с детьми легко и интересно, от них заряжаешься энергией. Но когда ведешь эти театральные уроки, невозможно не думать об ответственности. Ведь ребенок растет, впитывает впечатления, в детстве формируется его характер, отношение к жизни. Я все-таки много занят в театре, а смотреть на работу с детьми как на подработку не могу, это безответственно.

– Как вы боретесь с эмоциональными перегрузками?

– Очень трудно найти баланс, покой внутри себя, когда вокруг столько негатива, обрушивающегося на тебя потока информации. Мне помогает бег по дорожкам Нескучного сада. Я живу неподалеку от него. Помогает мне бороться с эмоциональными перегрузками моя любимая жена. Я человек домашний и ничего не знаю важнее семьи, это и есть самое ценное в жизни.

Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
№ 21-22 за 2023 год.