Как справедливо заметил председатель жюри этого года, режиссер Александр Анатольевич Прошкин, для нас все, что связано с ежегодной встречей на фестивале “Виват кино России!”, очень дорого.

Мы с кинокритиком и продюсером Вячеславом Шмыровым (в прошлом инициатором и главным редактором журнала “Кинопроцесс”, где всегда присутствовали материалы о “Вивате…”) с 1998 года поддерживаем программы форума. Если учесть, что он стал лидером в создании зрительского концепта в пору, когда отсутствовал прокат, – честь и хвала создателям. Издание “Экран и сцена” тоже в течение многих лет отражает события фестиваля.

На нынешнем “круглом столе” обсуждалась тема: “Продюсер, государство и кинопрокат. Кто владеет фильмом и кто отвечает за его судьбу?”

Итак, по рейтингу сборов уикенда, с 11 по 14 мая, на первом месте драма “Вызов”. Со второй позиции стартовала мелодрама “14 +. Продолжение”, которая участвовала в “Вивате…”-2023. И мы можем поздравить члена жюри, режиссера Андрея Зайцева, спасибо ему и его продюсерам за то, что позволили показать фильм на закрытии кинофорума. Это привлечение внимания к своей работе. Кстати, яркий пример для нашего обсуждения.

Теперь информация: 28 апреля советник Президента РФ по культуре Владимир Толстой прокомментировал информацию о выручке российских киносетей по итогам 2022 года.

Он отметил, что сборы за первый квартал 2023 года превысили уровень 2019-го. Это удивительно. Поэтому ситуация не катастрофическая, и кинобизнес не нуждается в дополнительных мерах поддержки проката. Вот такая у нас новость. Подобной доходности, как за три, уже почти четыре месяца 2023-го, не было даже до пандемийного периода. Сборы с 1 января 2023 года превышают уровень 2019-го.

Кинотеатры, конечно, много потеряли за два года пандемии. В первый год им помогли правительство и власть. 4,2 миллиарда рублей были распределены для поддержки кинопроката. “Просто больше правительство, – слова Владимира Толстого, – не готово давать вертолетные деньги”. Мы знаем, что это значит. Поскольку зритель определяет ваш доход, уважаемые продюсеры, а у вас в фильме стоит – “при поддержке Министерства культуры Российской Федерации”.

Председатель отборочной комиссии Ирина Павлова заметила: “Сидели, размышляли с Генеральным директором Людмилой Ивановной Томской и убедились, что за 2022-й, 2023-й годы мы нашли 140 фильмов, а в конкурс нужно было выбрать 8”.

Татьяна МУШТАКОВА, кинокритик, модератор “круглого стола” XXXI фестиваля “Виват кино России!”

 

 

Людмила ТОМСКАЯ, Генеральный директор фестиваля “Виват кино России!”:

Большой процент фильмов, 36 процентов, не получили прокатных удостоверений (я нашла такую цифру). Значит, они не дошли до зрителя. Надо выяснять причину, почему? Так, может быть, мы с этого и начнем, поговорим об обеспечении прокатных цифр?

 

Галина МЕЛЬНИК, продюсер:

Я как раз отношусь к цеху продюсеров, к производителям. И если мы получаем деньги от Министерства культуры, то у нас есть календарно-постановочный план, и в нем все четко прописано на последнем этапе, – когда подписываем договор сдачи фильма перед Министерством культуры. А в промежутке, перед этим, в перечень документов входит, в том числе, продление удостоверения национального фильма на бессрочное и получение прокатного удостоверения. Иначе мы просто не закроем фильм. Поскольку если у вас нет прокатных удостоверений, ничего на экран не выйдет.

36 процентов картин не получили прокатные удостоверения. Насколько я понимаю, производственники не смогли отчитаться перед Министерством культуры. Это что – скандал? Нет, они не могут не отчитаться…

Именно в 2022 году (впервые!) в практику сдачи Министерству культуры отчета по бюджетным деньгам ввели необходимость указания, напротив каждого фильма, прокатного удостоверения.

 

Людмила ТОМСКАЯ:

Все дело в том, что на фестивалях, и вы это знаете, можно показывать фильмы без разрешительных удостоверений. А что касается проката в кинотеатре, то, естественно, без них нельзя. Но дело даже не в этом. Я имею в виду Министерство культуры. Когда мы приезжаем на кинорынок и приобретаем ту или иную картину в прокат, они все, естественно, имеют разрешительные удостоверения. А прокатчики их не берут. Вот в чем дело…

Мы прекрасно понимаем, какая картина соберет деньги, а какая нет. Ведь сколько денег мы собрали, на те деньги и живем. Вот 140 картин. Среди них есть откровенно слабые. Измучились выбирать из 140 картин 8, чтобы показать на фестивале.

Есть и другая ситуация…

Возьмем фильм “Праведник”. Я позвонила Сергею Владимировичу Урсуляку и попросила картину на фестиваль. Он сказал, что готов, но должен согласовать с продюсерами. Продюсеры ответили – нет. Они, мол, еще не знают судьбу картины и не дали. Не дали картину, произведенную, в том числе, и на государственное финансирование. Заметьте, уже прокатавшуюся, то есть собравшую деньги. Картину, которую просил государственный фестиваль, существующий на средства администрации Санкт-Петербурга и Министерства культуры, то есть на деньги, на которые и был снят фильм.

Тема нашего “круглого стола” – “Продюсер, государство и кинопрокат. Кто владеет фильмом и кто отвечает за его судьбу?” Владеет фильмом, практически как частное лицо, продюсер. Продюсер фильм произвел не только на свои деньги, а в том числе, и на бюджетные, но почему-то он им владеет. Хочу – положу, извините, “под кровать” хочу – дам. С какой стати?

Существует прокатная организация, купившая лицензию на прокат картины. Государственная прокатная организация “Петербург-кино” как базовая менеджерская структура проводит фестиваль “Виват кино России!” И картина, которая у нее куплена за родные, кровные, государственные деньги, не может участвовать в ее же фестивале, потому что продюсер не хочет!

Объясните мне, кто владеет картиной, кто отвечает за ее судьбу?

Государство эту проблему с себя сняло. Оно ее передоверило, сдало практически в субаренду продюсеру. А продюсеру все равно. Он свои деньги уже взял. И дальше будет всем выкручивать руки, выкрутит до полного изнеможения, а фильм все равно не даст.

И с этим мы сталкиваемся уже много лет.

Вы поймите, фестивали, которые сейчас существуют, которые сумели выжить, – давние фестивали. И именно они в свое время (кто помнит 90-е, понимает, о чем я говорю) заменили собой государственный прокат. Спасли отечественное кино. Они помогали зрителю не забыть, что отечественное кино существует.

Прошли годы, встали на “толстенькие” ножки, научились зарабатывать. Фестивали – до свидания, вы нам больше не нужны. Как это так? И почему в данной ситуации ни один фестиваль не жалуется?

Может, конечно, не жалуются государственной структуре, то есть покровительствующему и финансирующему Министерству культуры. Знаете, почему? Потому что им скажут – разбирайтесь с продюсером. И вот существует замкнутый круг и для прокатных организаций, и для фестивальных организаций.

Мы сегодня имеем дело с продюсером, который на 3 процента финансирует свое производство тем, что добыл сам, а на 97 процентов – государственными деньгами, но продюсер распоряжается индивидуально, не спрашивая государство.

Что значит – “он добыл”? Государство добыло из наших налогов. И я задаю всем вопрос вот такого свойства. Почему разные структуры – и прокат, и фестивали, и кинонедели детские, тематические – не могут воспользоваться защитой и покровительством государства? Финансированием могут воспользоваться, а защитой и покровительством – нет. Почему государство не защищает своих же собственных “детей” от продюсеров?

 

Игорь КЛЕБАНОВ, оператор, профессор ВГИКа:

Упомянули Министерство культуры. В одном из документов, внутри Министерства, отмечено, что Минкульт обязуется на картины, которые снимаются с его участием, приглашать на ассистентскую практику студентов режиссерского и операторского факультетов. Но такого нет. Не хотят продюсеры брать ответственность за будущих профессионалов. А подобная практика была заведена еще Сергеем Герасимовым и Григорием Козинцевым. Продюсер на мою просьбу говорит: “Игорь, я вас уважаю, но я несу ответственность за практиканта; он палец порежет, а я отвечаю”.

Увы, так…

Мне сейчас, чтобы 21 человека устроить на практику, нужно преодолеть огромные сложности.

Второе. Извините, что отхожу от темы. Но это все говорит о профессиональном качестве, о производстве.

Замечательный город Петербург. Многие картины здесь снимаются. Большое количество проектов. А продюсер не хочет оплатить проезд, жилье. Я обратился в Санкт-Петербургский институт кино и телевидения, к заведующему кафедрой операторского искусства Николаю Васильевичу Волкову, что, может быть, на лето две комнаты в общежи-

тии выдадут… Решают на очень высоком уровне. А ведь речь идет об ассистентской практике!

У Сергея Герасимова по восемь студентов приходили на картину. Я практиковался у Вадима Юсова. Это была школа. Сейчас все рушится.

(Реплика Ирины ПАВЛОВОЙ, кинокритика, председателя отборочной комиссии фестиваля)

Тогда продюсером, прямым продюсером, официальным, было государство. Было к кому обратиться и с кого спросить.

А сегодня…

Сегодня Минкульт декларирует, но не выполняет. И продюсер не хочет входить в отношения ни с Минкультом, ни со студенческой организацией.

 

Татьяна МУШТАКОВА:

Игорь Семенович, ведь мы работали в кинопроизводящих структурах. А сейчас институт редакторов отсутствует. Да, встречаются редкие фамилии. Сегодня режиссер не может утвердить в проект редактора, на площадку не может пригласить, поговорить о сценарии, поработать над диалогами. Все решает он, господин продюсер. Поэтому и нет практикующих редакторов фильмов. Как это так? Без практики на кинопроизводстве? Если человек приходит, то он остается пиарщиком, но не звеном в кинопроизводстве? А великие наши учителя отстаивали в прошлом все это. Потому что был государственный план.

Галина МЕЛЬНИК:

Мы в студии Светланы Дружининой практически все фильмы снимаем с государственной поддержкой. Раньше (вот специально взяла государственные контракты 2012 года) здесь были права на фильм. А сейчас, например, в “Гардемаринах 5” прописаны иные условия. Получатель, то есть мы, в случае передачи прав на фильм его правопреемнику, обязуемся в течение всего срока действия авторского права на фильм по требованию Министерства культуры предоставить указанному Министерством лицу безвозмездную, простую, не исключительную, лицензию для государственных нужд, в том числе в информационных, научных, учебных или культурных целях. В рамках проведения недели российского кино, дней российского кино, дней российской культуры и подобных мероприятий за рубежом, для участия в российских и международных кинофестивалях, в рамках организации творческих памятных дат и иных мероприятий с бесплатным для зрителей входом.

Я знаю это, поскольку мы постоянно подписываем подобные контракты. Значит, в Минкульте есть отдел производства и есть отдел продажи и продвижения. И нужно все как-то так связать, чтобы, когда нам нужен фильм, мы просто писали бы письмо с просьбой взять такой-то, такой-то, на такой-то фестиваль. И нам тогда даже не нужно было бы встречаться с продюсером. Продюсеру говорят, например: на этот фестиваль нужно дать безвозмездно и так далее.

 

Людмила ТОМСКАЯ:

То, что сейчас сказала Галина Мельник, для нас, прокатчиков, очень важно, тогда не будем иметь отношения с продюсером. Мы проводим разные государственные мероприятия, и я как директор “Петербург-кино” хочу вам сказать, что это целая безумная цепочка. Многих продюсеров уже нет, а им принадлежат права. Найти крайне сложно, невозможно. А если сегодня все вышесказанное прописано в договоре у всех – замечательно!

 

Вячеслав СОРОКИН, режиссер, продюсер, доцент СПбГИКИТа:

Хочу процитировать: “Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно”.

Вы все профессионалы, знаете свое дело. Однако задаете вопрос: почему продюсеры? Ну, давайте тогда веревку возьмем и будем перебирать. Где найдем конец? Кто держит конец веревки? И тут мы умолкаем. Ибо знаем, что минимум за 25 лет произошло снижение кинематографа! И вообще – деградация культуры! Пока не найдем того, кто в руке своей держит веревку, кто построил это, ничего не произойдет.

Я преподаю в институте, вижу, что там происходит. Как это можно поправить? Нет возможности поправить – ставят протез. Обсуждать бумаги – правильно. То, о чем темпераментно говорит Ирина Павлова, вы все понимаете, и вы с этим согласны. Кто еще крикнет в защиту кинематографа? А с искусством как? Ибо только искусство, устремление к нему позволяют жить и развиваться кинематографу или любому другому направлению.

Не все будут творить искусство. Но все-таки у кого-то оно останется на экране. И его поддержат.

И все вместе говорит о той катастрофе, в которой мы оказались. Поддерживаю тех, кто готов кричать. А что можно сказать? Какой уровень? Из 140 фильмов с трудом выбрали 8. Но разве мы не видим ежедневно, какое происходит разрушение? Ко мне на открытии нашего фестиваля подошли несколько актеров. С какой болью они говорили, что не могут попасть в проекты, поскольку продюсеры решают вопрос очень определенно: “Вот эта, большая, с волосами, будет сниматься!”… Понимаете, какой уровень?

 

Ирина ПАВЛОВА:

Не могу отвечать на вопросы об искусстве. Хочу сказать, что хотеть искусство можно. Лучшее по искусству у нас сегодня в кинематографе, и вы удивитесь, – из киноведов. Борис Хлебников, Алексей Попогребский, Николай Лебедев. Из киноведов, да. Потому что они хоть немножечко чего-то понимали об искусстве, будучи в другой профессии. Их чему-то научили.

Во-вторых, задан был конкретный вопрос. Кто-то разрушал и разрушил? Давайте найдем конец.

А чего его искать-то? Я знаю, кто разрушал и разрушил. Что толку-то узнать, откуда конец? У нас с вами было министерство. Министерство, которое занималось кинематографом. Называлось Госкино, оно было заинтересовано в разных проблемах. Нам было к кому обращаться и с кем разговаривать.

Что такое департамент? У министра культуры на равных библиотеки, музеи, театры, народное творчество. И мы с вами, сиротки. И за кого первого хвататься не знаем. Но кто проиграл министерство кинематографии? Вот с этого и давайте считать. Кто оставил огромную промышленность? А кинематограф – отдельная отрасль, которая начинается с производства. Раньше началась с производства пленки, а сегодня могла бы начинаться с производства техники и заканчиваться потребителем, то есть продажей своей продукции. Но поскольку у нас нет министерства, а есть департамент, то департамент распределяет деньги. И сколько к кому ни обращайся, закончится все равно приходом к Верещагину, Дишдишяну и многим другим продюсерам.

 

Игорь КЛЕБАНОВ:

Кстати сказать, кинематографисты были против закрытия Комитета по кинематографии.

В Гнездниковский переулок подкатили полуторку, на которой собрались ведущие мастера и высказались по поводу происходящего. Никита Михалков произнес: “Не отдадим! Расстояния с библиотеками не будет”. И прочее. Но отдельной строкой бюджета выделили, и никуда не денешься!

В фильме Глеба Панфилова “Прошу слова” есть эпизод передачи документов: “Это физкультура, это… А это искусство”. Понимаете, в чем дело?

Президент Путин приехал на 100-летие ВГИКа, и наш всеми уважаемый, великий Вадим Абдрашитов обратился к нему. Вадим Юсупович показал в конференц-зале, во ВГИКе, портреты выдающихся деятелей и среди них – портрет Шукшина. Напомню, чтобы получить второе высшее образование, надо было заплатить за год 500 тысяч рублей, полмиллиона (если ошибаюсь – можете меня поправить). И Вадим показывает рукой на портрет Шукшина и говорит: “Ну, разве мог Василий Макарыч деньги на поезд достать из деревни Сростки, чтобы приехать получить второе образование…”

Теперь второе высшее образование сделали бесплатным для, как сказал Вадим Юсупович, “смыслообразующих профессий”, в том числе драматургов, кинорежиссеров, композиторов.

Ирина Павлова говорила о Госкино. Структура замечательно работала в творческом направлении! В творческо-производственном, чего не было, к сожалению, в технике. Когда-то порушили советскую пленку, которая света не боится и вообще ничего ей не страшно. Стали работать на Кодаке.

А сейчас-то мы оказались без техники. У нас не на чем снимать. Цифровой техники, соответственно. И лежат закупленные “аррифлексы”, и пленку Кодак достаем из-под полы, а проявлять негде. Нет техники, не на чем снимать. И не только снимать…

Здесь сказали, что за год произведено 140 картин. Не буду говорить о проценте картин, не получивших прокатного удостоверения. Думаю, их делали псевдопродюсеры. Подчас случается и так: группа приступает к съемочному периоду, и вдруг оказывается, что 50 процентов бюджета уже нет. Где? Что? Вот результат.

 

Татьяна МУШТАКОВА:

Меня порадовало, что фестиваль позаботился о независимых онлайн-сериалах, о которых вы наверняка знаете, особенно работая в киноструктурах. Платформы Кион, Кинопоиск, Старт, Премьер. Не будем перечислять, все смотрят замечательные сериалы. И мне хочется поблагодарить фестивальную команду; в каталоге указано 30 сериалов, большинство – на независимых платформах. Онлайн-прокат так вырос! Продюсер Сергей Сельянов был удивлен, почему это происходит. И сам ответил – там есть качество и есть интерес зрителя. Есть качество и есть условия.

 

Ирина СОШНИКОВА, киновед, преподаватель ВГИКа:

Что касается производящих продюсеров, – безусловно, есть те, кто занимается абсолютным самодурством. Но существуют свои опасения. До проката продюсеры с амбициями международных кинофестивалей (а амбиции встречаются у многих) пытаются сохранить критерии премьерности, дабы попасть на такие фестивали.

Ну, предположим, они ее, премьерность, находят.

Дальше начинается история с международными кинофестивалями на территории России.

Знаю несколько случаев, когда потенциальные прокатчики до подписания договора не соглашались показывать успешные картины, достойные картины. Говорили, а зачем их показывать в том или ином регионе? Нам нет смысла. Хотя это тоже неверно, потому что один-два фестивальных показа становятся пиаром для картины в будущем, могут раскачать публику, подогреть ее. Но прокатчики говорят, мы с вами общаться не будем – мы уже прокатились по российским фестивалям, и зачем вы нам нужны.

Следующее опасение. Приходит время, когда фильмом владеет прокатчик. И тут своя история. Прокат уже идет пару недель, есть какие-то успехи. Отборщики фестиваля просят фильм, а им говорят, что нет смысла давать его на бесплатный сеанс. Вот когда прокат пройдет, когда они перестанут владеть картиной, тогда уж обращаетесь к продюсерам. И пытаешься объяснить прокатчикам, в данное время владеющим картиной, что опять-таки, это же пиар. Открытие в Большом концертном зале “Октябрьский”, поддержка губернатора Санкт-Петербурга. Фестиваль подогреет интерес, и люди пойдут.

 

 

Людмила ТОМСКАЯ:

Даже если картина была в прокате, и цифры у нее невелики по сборам, на фестивале зрители на нее идут. Потому что зрители ждут фестиваль, зрители верят фестивалю – он для них некий интеллектуальный досуг. Люди год ждут фестиваль. И если картина оказалась в программе, значит, прошла некий отбор, некий критерий. Плюс свободный доступ. Не у всех есть деньги, чтобы пойти в кино. Многие рассуждают: дождусь фестиваля и увижу то, что мне отобрали за год. Поэтому поддержка фестиваля очень важна.

Большинство всероссийских кинофестивалей проходит на базе государственных сетей, переоборудованных по программе Фонда кино. Российские картины, 50 процентов российских картин – это обоюдный интерес и необходимость в огромной стране, где должно быть отечественное кино. Поэтому надо поддерживать российские фестивали.

Более того… Я скажу, что мы сознательно берем картины, которые были в прокате. Мы же не просто так это делаем. Конечно, мы стараемся выбрать и показать на фестивале кино разноплановое, разножанровое. И разве не показатель, что наш фестиваль уже 31 год существует, и зрители его любят. Перед церемонией открытия, у площади Восстания уже спрашивают лишний билетик. Это же говорит о том, что фестиваль нужен, что город его ждет.

И зрители его ждут. У нас сегодня и на старых программах, и на новых программах – полные залы!

Вы это видите, мы же не придумываем. И все бесплатно, что тоже правильно. Потому что жить тяжело, и мы все прекрасно понимаем. От фестивалей много полезного. Наш первый фестиваль состоялся в 1993 году. Он был организован по одной простой причине. Если вы помните, отечественное кино смыло с экранов. А меня завалили картинами. У меня было 40 картин, не показанных нигде.

На фестивале есть реклама. Мы везде рассылаем листовки, даем объявления по телевидению. И это очень важно. И таким образом мы, кстати, рекламируем отечественное кино!

 

Вячеслав СОРОКИН:

А вы знаете, что несколько студий в Петербурге разрушены? Одна продана, вторая – почти. Это уничтожение жизни и любви в профессии, неких художественных принципов. Все сошлись на том, что в начале 90-х мы потеряли Госкино СССР. Вы знаете, что мы еще потеряли? Потеряли авторитетнейшую организацию – Союз кинематографистов, которая стояла за творчество, помогала кинематографистам.

 

Людмила ТОМСКАЯ:

Но мне, как человеку, который занимается прокатом отечественного кино, хотелось бы понять, кто главный, с кем говорить, чтобы показать картину? “Хочу-не хочу” стало проблемой – вот я про что.

Министерство культуры – главное, оно дает деньги. Значит, нам нужно, зная практически всех руководителей кинофестивалей, созвониться, собраться, обратиться в Минкульт, чтобы появилось распоряжение, некая процедура, которая должна способствовать получению фильмов. Своего рода удостоверение национального кино, своего рода прокатное удостоверение на фестивали. Именно на те фестивали, которые в первую очередь поддерживаются и финансируются Министерством культуры России и Министерствами культуры субъектов Российской Федерации.

 

Материалы “круглого стола” подготовлены пресс-центром фестиваля “Виват кино России!”

«Экран и сцена»
№ 13-14 за 2023 год.