На фестивале “Золотая Маска” показали спектакль Анатолия Праудина “Сектор Газа”. Так называется третья часть его уникальной документальной трилогии “Одиссея”, созданной “этюдно-исследовательским методом”, как определил его сам режиссер. Тема “Одиссеи” – человек и война. Работа над этим проектом вынудила Праудина перезимовать в прифронтовой зоне Донецка вместе с художником Игорем Каневским и актером Иваном Решетняком. Она заставила его пережить кораблекрушение между Гренландией и Мурманском, добравшись только до Исландии (с актером Алексеем Елхимовым) и отработать снова с Каневским и актером Виктором Бугаковым несколько месяцев в кибуце Нир-Ицхак на границе с сектором Газа, куда их не пустили. В результате появилась трилогия “Донецк. 2-я площадка”, о которой мы писали в № 4 за 2021 год, “Одиссея” и “Сектор Газа”. “Одиссея” создана для СамАРТа, а первый и третий спектакль принадлежат театру “ЦЕХЪ” и Экспериментальной сцене театра-фестиваля “Балтийский дом”. Именно их планировали показать на фестивале “Золотая Маска” – “Сектор Газа” как премьеру соответствующего сезона, а более ранний “Донецк” как приложение к конкурсному и главный спектакль трилогии.
Над “Донецком” команда начала работу в 2016 году, до нынешней “спецоперации” оставалось еще шесть лет, но, тем не менее, само слово “Донецк” стало вызывать такие опасения, что в дни фестиваля “Золотая Маска” сыграть его не удалось.
“Не надо бояться, мы не делаем ничего противозаконного”, – заверил фестивальную публику Анатолий Праудин и показал новый конкурсный вариант, соединив в виртуальном диалоге два спектакля и двух его героев: Жеку “с Херсона”, уехавшего в Донецк на заработки и застрявшего в военном конфликте, и болгарина Виктора, чья личная одиссея вела его по миру, через болгарские города, Турцию, Барселону, пока не привела в израильский кибуц, в который никогда не попадают палестинские ракеты. От такого объединения каждая часть немного проиграла (например, исчез страшный эпизод про не случившийся расстрел Жеки, списанный с настоящего случая, когда создателей “Донецка” и в самом деле повели на расстрел, да спас случай). Зато у зрителей фестиваля появилась уникальная возможность получить представление об обеих частях сразу.
В трилогии Праудина после “Донецка” (ад), “Одиссеи” (путешествие), конкурсный “Сектор Газа” – рай. Окруженный колючей проволокой границы. Со своим богом – ответственным за этот кибуц нудным старым управляющим, который названивает по видеосвязи, чтобы проверить, напоил ли ВиктОр monkey и позаботился ли о прохладе для cow (правильно названивает – доброта ВиктОра неконкретна, небрежна и рискует обернуться злом, гибелью животных).
Со своей Евой – смазливой теткой из Нижневартовска с сыном-астматиком: диагноз ребенка вывел на экзистенциальный уровень жизни и смерти бытовой вопрос покупки дорогого пылесоса, с которым она названивает и названивает своему безвольному сожителю Вите.
Со своим змеем и яблоком раздора – полудохлой змеей в ящике, которой почему-то нельзя дать этот запретный плод. Со своим райским садом – маленьким зверинцем на радость детям кибуца, где звери лишены свободы, а значит, не могут сами найти себе воду или тень и обречены на погибель.
Виктор верит, точнее, убеждает себя, что достиг своего собственного рая: любимая женщина, естественный труд, вечное солнце, чудесная безопасность (в одном из интервью Анатолий Праудин рассказал, что ракеты, и правда, мистическим образом не попадают в это место). Маленький человек, перекати-поле мира, решил, что наконец-то может остановиться – возможно, потому что устал убегать от самого себя, искать себя в разнообразных неважных занятиях. Тонкий и чуткий актер Виктор Бугаков потрясающе имитирует речь человека мира, который привык схватывать на лету любые языки, понимать значение слов по музыке их основ и ситуациям. Его речь журчит, как ручеек в жару, и слушать его можно бесконечно. Болтая с мифическим Жекой и через него со всем человечеством, он из каких-то фрагментов собирает фигурки животных – козленка, коровы, страуса, черепахи, лемура… Из мертвого – подобие живого, из зла – подобие добра (больше ведь не из чего его сотворить). Да и бог с женщиной – виртуальные подобия, назойливо вещающие с экранов мониторов и вызывающие нарастающее желание их отключить. Для того, чтобы постоянно видеть и воссоздавать изо дня в день рай на маленьком клочке земли за колючей проволокой под палящим солнцем, человеку не хватает энергии заблуждения. Зато энергия разрушения рано или поздно возьмет свое.
Виктор подливает “спасительной” водки в теплую застоявшуюся воду своим питомцам – актер разбирает на хлам любовно собранные фигурки животных, выключает мониторы, прорывается сквозь ограду и бежит в сторону сектора Газа, чтобы разрушить свой рай и свою жизнь. Счастье освобождения из всех клеток и от всех оков здесь равно саморазрушению: вспышка красного света не оставляет сомнений в смерти героя и его маленького мира – начала нового ада, который с самого начала зрел в самой сердцевине земного рая.
Но и внутри ада может зародиться свой рай. Тоже обшарпанный, кривенький, рукотворный. Во время экспедиции в Донецк Праудин с компанией нашли такой – самодельную церковь, в которой служил тогда овдовевший отец Николай и молился и за Донецк, и за Украину, и за Россию.
Жив ли он еще – мы не знаем. Но точно знаем, что такой был. И что может быть.
Ольга ФУКС
«Экран и сцена»
№ 8 за 2022 год.