У сатирика, сценариста, драматурга, режиссера, актера, поэта, телеведущего, автора эстрадных текстов, мюзиклов, ведущего театральных премий и кинематографических церемоний – Вадима Семеновича Жука – юбилей!

Этот легендарный в театральной и кино-среде человек, семидесяти пяти лет, осуществляет свое многогранное дарование талантливо и трудолюбиво. С молодой легкостью, полной редкого остроумия. Жук всегда элегантен, с обаянием ума и демократичностью стиля во всем, что творит на сцене и пишет за столом или в планшете.

Известный композитор, исполнитель песен Сергей Никитин, с которым работал Вадим Семенович, назвал его рыцарем российской словесности. Блистательное владение родным языком и театроведческое образование способствовали такому титулу.

За плечами юбиляра длинный творческий путь. В семидесятых годах работал в театрах, где был актером и сочинял пьесы, оставаясь при этом заведующим литературной частью. Позже создал в Ленинграде эстрадный театр “Четвертая стена” с блестящими актерами, чье исполнительское мастерство вызывало у зрителей немыслимый хохот и долгие аплодисменты. Еще раньше, в студенчестве, был автором и играл с товарищами по ЛГИТМиКу (теперь Санкт-Петербургский институт сценических искусств) сатирически звонкие, отличного вкуса капустники, что стало проблемой для руководства института. Была задета идеологическая линия! Внешность Жука тогда привлекала студентов Ленинградской Академии художеств – они писали его портреты для курсовых работ. Копна вьющихся волос, выразительное лицо, абсолютная органика худощавого высокого молодого человека привели его на экран.

Мы учились параллельно в нашем замечательном институте, знаем друг друга со студенческой скамьи. За картой полета Вадима Жука я слежу уже пятьдесят восемь лет. Подробности в этой беседе. А еще публикуем здесь же замечательные стихи Вадима Семеновича, у которого несколько книг. Они тоже облетели города и страны.

Вадим Жук: Татьяна, начнем наш разговор на Вы, что соответствует этике вашего издания. Хотя мы выросли, чтобы быть на Вы, а начинали на ты. А знакомы мы с 1964 года, когда впервые встретились в секретариате театрального института, где Вы мне написали в документах, что я студент. А время было прекрасное! Хотя все времена прекрасны, если к ним хорошо относиться.

Татьяна Муштакова: Вадим, самое яркое впечатление той поры – ваше участие в создании знаменитого капустника “Птицы” в институте. Это представление имело ошеломляющий успех. Расскажите подробней об истории его замысла и воплощения, поскольку затем всем занятым в нем пришлось довольно горько.

– Там шел разговор о неком мифическом Государстве птиц, где празднуется День этого Государства. Эта была пародия на советский праздничный день. Мы с замечательным режиссером Исаем Котлером, ныне покойным, делали поначалу капустник на театроведческом факультете, а потом подключились актеры факультета драматического искусства. Играли яркие актеры – Игорь Окрепилов, Игорь Еремеев, Александр Романцов, Евгений Тиличеев, Виталий Кириллов, кукольный артист Эдуард Драпкин (их всех уже нет с нами), Альберт Махциер (живет в Нью-Йорке), Татьяна Самарина. Мой друг, тоже театровед, Саша Урес.

“Птицы” играли два раза на сцене Учебного театра, пока не опомнились. Я оказался автором данного сатирического действа. Кстати, знаменитым капустник никогда и не был. Он знаменит для тех, кто его видел. А потом был забыт. И если найдется театровед, который захочет написать о нем (уже и находились), то будет рассказ о юношеской озорной борьбе с Советской властью и ее постановлениями. Капустник был откровенно антисоветским. Жесткая пародия на демонстрации, когда при плохой погоде хмурые трудящиеся-птицы строятся маршировать. Затем – концерт птиц в соответствующем смысле. Все смеялись…

Однако через некоторое время меня остановил в коридоре института секретарь партийной организации Николай Кузьмич Децик. (С удовольствием произношу его имя!) Он сказал: «Это вы написали капустник “Птицы”?» Я ответил с гордостью: “Да, я”. Мы же играли в городе, на нас и стукнули определенные люди из Института Арктики и Антарктики. Децик потребовал представить текст. Мы с моим товарищем Игорем Окрепиловым ночью печатали текст, стараясь его смягчить, – все напрасно.

Затем последовали репрессии. Меня исключили из института за неуспеваемость, хотя я учился прилично, и педагоги меня любили. Но партийный секретарь института, Таисия Ивановна Юхнович, не принимала и не принимала у меня французский язык. И все было решено. Слава Богу, декан факультета и блестящий театровед, Лидия Аркадьевна Левбарг, изыскала возможность перевести меня на заочное отделение. Так я благополучно окончил факультет.

“По дороге” решил поступать на режиссерское отделение к отличным педагогам – Рафаилу Рафаиловичу Сусловичу и Владиславу Станиславовичу Андрушкевичу. Парень я был способный. Но Исай Котлер, веселый замечательный режиссер, мне сказал, что, мол, тебе у них делать – захочешь ставить, будешь ставить. Так и получилось. Я очень обязан театроведческому факультету. Если есть у меня малая толика образования, то низкий поклон педагогам, о каждом из которых могу сложить звонкую поэму.

– Я это могу подтвердить, потому что окончила тот же факультет и бесконечно благодарна педагогам. После восстановления на заочном отделении, вы работали с текстами для Ленконцерта? Писали пьесы?

– Нет, для Ленконцерта я ничего тогда не писал, позже там была работа “за деньги”. А в институте написал сатирическую пьесу “Смерть Ликаподия”, уже с позволения проректора по учебной работе Станислава Сергеевича Клитина. Была афиша, играли в Учебном театре, на большой сцене. В спектакле участвовали артисты с курса Рубена Агамирзяна. Фантастический Александр Романцов, те же, что и в “Птицах”, Евгений Тиличеев, Татьяна Самарина.

– Сегодня вы известны как замечательный поэт. Ясность выражения и ум – важные, на мой взгляд, характеристики поэзии и поэтики Вадима Жука. Никаких туманностей, ничего размытого, четкость линии, графика. Все это соединяется в лирике с добротой и нежностью. С остроумной язвительностью, если она требуется, чтобы выразить время. Когда начали писать много и не останавливались?

– Писал стихи еще в детстве, затем перешел на сатирические, позже тексты к песням на музыку многих композиторов, в том числе и Максима Дунаевского, Сергея Никитина. Сочинял мюзиклы. А в лирику меня “пробило”, когда скончалась моя первая жена, театральный художник Ольга Сергеевна Саваренская, в начале нынешнего века… Вот два ручья, которые влились в мои сочинения.

В конце января, к моему 75-летнему юбилею, выйдут две новые книжки: одна в Москве, другая в Петербурге. Стихи пишу практически каждый день, что доставляет мне радость. Надеюсь и моим читателям тоже.

– Кстати, сатирический, да и трагический, точный удар абсолютно дарован вам. Когда работали в театрах страны, я помню, он бурлил. А затем творческая зрелость, словно выплеск энергии, подарила зрителям ваше художественное руководство и продолжение авторства в театральном коллективе “Четвертая стена” в Петербурге. Пожалуйста, расскажите об этом.

– Да, я работал в Красноярском ТЮЗе и в Омском ТЮЗе. В Омском ТЮЗе играл в спектаклях моего друга, режиссера Льва Стукалова, который успешно работает сейчас в Петербурге. Там же написал трагедию в стихах “Спартак”. С темой свободолюбия. Поэтому ее и запретили после семнадцати представлений. После чего я уехал в Ленинград, где появилась возможность с группой актеров делать капустники. И родился театр с названием “Четвертая стена”. Название придумала Ольга Саваренская.

В условиях Перестройки стало легче дышать. Актеры Игорь Окрепилов и Александр Романцов (зрители помнят его по фильмам “Бухарин” и “Царская охота”, по главной роли в “Бумажных глазах Пришвина”) тоже продолжили работать со мной.

Появился одаренный Борис Смолкин, которого страна знает по сериалу “Моя прекрасная няня” (роль дворецкого Константина). Играл Сергей Лосев – я его обожаю. Сергей играл Ленина в кино, а начал еще в моих капустниках. Большая пародия “Человек с рублем” имела ошеломительный успех, благодаря его участию. Это была этакая “Лениниана”, где Лосев играл не столько Ленина, сколько его исполнителей на экране. Начиная с Максима Штрауха. Так эта группа, в основном из капустников, перекочевала в “Четвертую стену”. Мы до 1987 года гастролировали по городам, часто бывали в Москве.

Позже появился театр при Петербургском театральном музее, который нам предоставил площадку. Труппа предполагалась в составе 60 человек. Я не профессиональный режиссер, не смог ничего предложить. И вскоре мы вернулись к вольной деятельности без помещений и обязательств, кроме как перед зрителями. Тогда нас много снимало телевидение. Был фильм-спектакль “Человек с рублем” в двух частях, 1991 года. Первый, Российский каналы, ТВЦ обращались к нам. Прекрасные режиссеры работали на съемках программ “Четвертой стены”.

Потом, когда стали уходить из жизни мои актеры, мои партнеры, когда сменилось общество, с которым мне интересно было разговаривать, театр, естественно, перестал существовать. К тому же – я переехал в Москву.

Как известно, большие театры имеют большой тормозной путь, а маленькие театры – короткий, тем более с одним автором. Но театр меня не отпускает. И музыкальный тоже. Виктор Крамер поставил в начале нулевых годов в антрепризе Ирины Апексимовой мюзикл “Веселые ребята” (текст совместно с Игорем Иртеньевым), затем и в Екатеринбурге он прозвучал в Театре Музыкальной комедии. Недавно несколько музыкальных номеров написал, по просьбе Крамера, для водевиля питерского Театра Комедии “Лев Гурыч Синичкин”.

В Петербурге, в Театре “Комедианты”, идет музыкальный “Лес” по Александру Николаевичу Островскому. В театре Школа современной пьесы, где главный режиссер Иосиф Райхельгауз, – музыкальные спектакли с моими текстами по Гоголю (“Шинель/Пальто”), по Грибоедову (“Русское горе… от ума”).

– Вадим, вы же являлись артистичным собеседником на телеэкране, обаятельным ведущим, джентльменом своего дела. Вели концерты юмористического театрального фестиваля в Нижнем Новгороде “Веселая коза”, затем там же были председателем жюри, а в жюри участвовали актеры Николай Караченцов, Александр Ширвиндт, Михаил Державин…

– Многие актеры, приезжавшие со своими номерами на тот фестиваль, считают меня “папашей капустного дела”, и я старался им помочь. В этом жанре они открывали самих себя. Так появились в Нижнем Сергей Плотов и Александр Борок из Челябинска. Сережа стал отличным либреттистом, глубоким поэтом. Замечательная актриса Лиля Шайхтдинова, тогда она работала в Нижнем Новгороде. Актриса Наташа Заякина блестяще партнерствовала со мной на сцене и выглядела лучше меня. Мы вместе вели заключительный концерт участников “Веселой козы”. Жаль, что ее тоже нет с нами.

В то время, в 1993 году, я участвовал в передаче “Рандеву” вместе с актрисами и другими известными женщинами у памятника А.С.Пушкину. Я был галантен, группа всегда покупала их любимые цветы. Разговаривал с великолепной Верой Кузьминичной Васильевой, с очаровательной Маргаритой Тереховой, был с ней знаком еще до этой встречи по театральной сцене в Петербурге. С чудной Светланой Немоляевой. С моей доброй знакомой тележурналистом Светланой Сорокиной. Помню, 1 марта должна была состояться программа с Екатериной Максимовой, но она не состоялась из-за трагической вести об убийстве Влада Листьева.

Потом я сделал фильм про водку и очень горжусь. В фильме я больше часа разговаривал на данную тему с любопытными людьми, в том числе с Леонидом Якубовичем, Михаилом Светиным, Ревазом Габриадзе, Игорем Скляром. С удовольствием вспоминаю эту работу. Был у нас диалог на телеэкране вместе с незабываемым Михаилом Жванецким. Но я убедился, что быть в таких программах – не мое. Я все-таки более склонен к сочинительству.

– Вы пришли в кино еще в советское время и даже сыграли тогда Свердлова. А всего около двадцати работ на экране?

– Да. Фактура у меня забавная, а искусства хватает, чтобы не “завалить” фильм. Я Свердлова играл при Советской власти, партнерствовал с Кириллом Юрьевичем Лавровым – он играл Ленина. Я познакомился с органичным мастером, прекрасным человеком, мы подружились, даже на футбол вместе ходили.

Интересная роль была позже у Александра Николаевича Сокурова в фильме “Скорбное бесчувствие”. Тогда картина мне нравилась, однако сейчас я мало что понимаю в ней. Но Александр Николаевич одаренный, умный музыкальный человек, и, несмотря на то, что в ту пору он не очень умел работать с актерами, у него снимались гениальный Рамаз Чхиквадзе, солистка балета Алла Осипенко, великая Ирина Соколова, хореограф Дмитрий Брянцев. От Сокурова, с каждой встречей, исходит глубокий интеллектуальный посыл.

У Владимира Хотиненко был эпизод – в самом начале фильма “Поп”. И тоже счастье партнерства – я играл с Сережей Маковецким. А за кулисами сидела Нина Усатова. Забавно с вашим кинематографом! Однажды пережил на площадке четырнадцать (!) дублей. Но! Если кто-то поманит пальчиком – с удовольствием приму участие. И потом – это удовольствие необыкновенное! Тут ты безответственен вообще. Если читаешь свои стихи, то вся ответственность лежит на тебе…

А как мне повезло с партнерами! Я снимался с Олей Волковой, с величайшим человеком Владимиром Заманским. Это просто сказка! Каждый раз такая радость, такое изумление, наконец, открытие…

Одно из самых интересных приключений (я не снялся в этом фильме) – пробы на роль Швондера в “Собачьем сердце” у Владимира Бортко. Владислав Стржельчик пробовался на Преображенского, а я – на Швондера. Попробовался плохо, не успел убедить Бортко в том, как хотел бы сыграть роль. Я понимаю ее не так, как сыграл прекрасный Роман Карцев. На мой взгляд, это пламенный революционер, такой Байрон с копной волос, уверенный в том, что он всем сделает хорошо, а на самом деле ничего не может. А у Карцева получился эстрадный жлоб. Жаль, я поторопился…

Очень люблю сниматься в кино, наблюдать за атмосферой съемок, порой многотрудных, окунуться в материал – наслаждение. Вспоминаю и сериал “Тяжелый песок” режиссеров Антона и Дмитрия Барщевских. Еврейская семейная сага ХХ века по роману Анатолия Рыбакова. Там у меня большая роль. Интересно работал в этом фильме и встретился с потрясающим артистом Юрием Цурило.

– А как, Вадим Семенович, вы оказались в анимационном мире?

– Я с наслаждением окунулся в мир анимации. На этом пути познакомился с моей второй женой – художником-постановщиком кукольных фильмов, иллюстратором книг Мариной Вадимовной Курчевской. Из ее остроумных рассказов узнал о прошлом этого вида кинематографа, узнал из первых уст и, буквально, из первых рук. На Междуна-родном анимационном фестивале КРОК, который проходит совместно с Россией и Украиной, проводил мероприятия открытия и закрытия. Вел юмористический “Карнавал” и вечера “Ре-Анимации”. Влюбился в этих людей. И вот уже многие годы работаю на КРОКЕ и на Открытом российском фестивале анимационного кино в Суздале.

Меня стали звать режиссеры, чтобы написать песенки, сценарии, получить совет по драматургии. С Катей Михайловой вместе написали сценарий полнометражного анимационного фильма “Возвращение Буратино” (студия “Анимос”), получившего приз “За лучший сценарий” в Суздале. Остаюсь редактором на “Союзмульфильме”, который набирает творческую высоту. Во ВГИКе режиссерам и художникам-аниматорам прочитал лекции “О мировой культуре”, благодаря своему образованию. О литературе, живописи, театре. Надеюсь, не только я получил удовольствие от общения с этой аудиторией, но и молодые что-то полезное узнали.

Продолжаю сотрудничать с этим волшебным цехом, который остается одним из лидеров в видах и жанрах киноискусства. Безусловно, у него большое будущее.

Беседовала Татьяна МУШТАКОВА

Вадим ЖУК

25 января 2022

Как пригласили Россию на вальс Грибоедова,

Артиллерийский полковник с пустым рукавом.

Маменька, маменька, робко мне, страшно,

неведомо,

Горько мне – что я, куда я с таким женихом?

Белые бальные туфельки, мокрые ботики,

Это зима, и Тебриз, и Тифлис, и зима.

Вы не записаны, сударь мой, в бальном блокнотике,

Горе мне, горе! Да он от меня без ума…

Как пригласили Россию на вальс Шостаковича,

Белые ноты, в оркестре пустые места.

Льдом непробойным невеста Фонтанка окована,

Черная точка под черной опорой моста.

Будто на принтере жизнь и любовь распечатаны,

Сколько нас кружится на бесконечном балу,

С бархатным нежным тромбоном, с кларнетом

отчаянным,

 Стынет перчатка на желтом вощеном полу.

Как пригласили… А стекла повыбиты, холодно.

Военкомат, медсанбат или школьный покинутый

класс?

Плечи ее не целованы, пальцы исколоты,

Что эта музыка, музыка, хочет от нас?

31 января 2022

От смерти четыре, от жизни четыре шага,

В какую шатнет тебя сторону, ворон ледащий?

Встает над игрушечным домом рассвет настоящий,

И женщина входит бледна, неприступна, строга.

Как хочется молча и долго по шпалам идти,

Читать на бетонах историю милой державы,

Металлом по черным металлам обходчик звенит

величавый,

Музей паровозов и стоптанный снег на пути.

Дойти, наконец, к указателю – “Владивосток”,

Заплакать в большой океан, чтобы стал

полноводней.

Хотел месяцами, а вышло – дошел за сегодня,

Погладить белька и обходчику новый купить

молоток.

Обратно, домой. Как грибы, собирая ландшафт,

Домой, где с тобою обнимется шкаф деревянный,

Где с тополя ловкие люди снимают бананы,

И курит в тюремном дворе с головой Гумилева жираф.

«Экран и сцена»
№ 3 за 2022 год.